— И совершенно зря.
— Ты всегда так откровенен?
— Да. Это мой единственный минус.
— Далеко не единственный, — заверила его я. — Один из многих.
— Интересно, и какие ты видишь еще недостатки?
— Самоуверенность, устойчивое высокомерие, убежденность в собственной правоте, которая, между прочим, в основном ошибочна, и многое другое.
— Довольно забавно, что ты причисляешь к недостаткам именно те качества, которые тебя интересуют. И притягивают
— Мне нравятся плохие парни.
Все мысли сразу же вылетели из головы, словно стайка испуганных воробушков. Щеки запылали, я опустила ресницы, не сразу сообразив, что именно меня смутило. Потребовалась пара секунд, и мысли собрались в кучку. Итак, я сошла с ума и призналась в симпатии к Демьяну. Первой. Я понимала, что должна что-то сказать, но так как в голову ничего умного не приходило, с губ моих сорвался путанный бред.
— Но не делай преждевременных выводов! Ты, конечно, нравишься мне. — Оторвите мне язык! — Я ведь это сказала. Но только по одной причине — мы очень похожи. Ты тоже ничего не пускаешь на самотек.
Демьян рассмеялся. Его искренне позабавили мои слова, что очень меня удивило.
— Я не хозяин жизни, Лина, хотя насчет уверенности и контроля соглашусь.
Я недоверчиво свела брови: он шутит? Нет, ну не может же он всерьез так думать.
— Не хочешь ли ты сказать, что не владеешь собой? Или не способен спрогнозировать недалекое будущее? — поддразнила я его, прекрасно понимая, что такой мужчина, как Демьян, мало что оставляет на волю случая. Такого просто не может быть!
— На это я как раз способен, — продолжая улыбаться, медленно произнес он, не сводя взгляда с моих губ.
То ли это из страха, вызванного чувством опасности, которое неизменно сопровождало его появление, то ли из-за того, что я чувствовала себя зеленой девицей, когда он на меня так смотрел, в этот момент, я совершенно забыла и о Стасе, и о Черте. Я судорожно вздохнула от неожиданности, когда его рука легонько коснулась моей щеки, заправляя выбившуюся прядь за ухо. «Поцелуй меня», — мысленно попросила я и увидела колебание в его глазах. Каждая женщина чувствует, когда мужчина хочет ее поцеловать. Он хотел, но не делал этого, а я едва не захлебнулась нетерпением. Странное дело, весь день я грезила Стасом, но каждый раз, когда видела Демьяна, мне становилось грустно от того, что я не могу быть с ним…
— Лина, — его голос упал почти до шепота, в нем появилась новая нежная интонация. Пальцы медленно двинулись к моему лицу и остановились у краешка губ. Эта скудная мимолетная ласка прекратилась внезапно, рука скользнула вниз.
— Демьян, — нетвердым голосом позвала я, охваченная радостью от его нежности. — А ты сам боролся с судьбой?
— Трудно не поддаться этому искушению, — звук голоса нескончаемый, подавляющий очаровывал. — Но я не уверен, что смирился.
— Еще недавно я считала, что мы родственные души, а теперь вижу — полные противоположности.
— И теперь ты, наконец, в опасной близости от истины, — ответил он.
Его лицо находилось совсем близко, я вдыхала аромат его тела. Потом он не спеша взял мою руку, перевернул ладонью вверх и поднес к своим губам. Жар прикосновения опалил мое запястье…
Он неожиданно отпрянул от меня. Я устыдилась того, что почувствовала укол разочарования. Намеренно ли он играет со мной? Если да, то это уже становится просто смешно! Не слишком ли часто со мной играют? Черту я яро сопротивлялась, но вот Демьяну не могла, да и не хотела.
— Мне пора, — сказал он, и вся нежность, которую он только что проявил, быстро исчезла, передо мной вновь холодный безупречный красавец.
Жутко смутившись, я отвела глаза. Темный взгляд продолжала ощущать пылающей кожей, а когда снова посмотрела на него, то поняла, если он сейчас уйдет — я умру. Я не смогу выдержать, я снова буду думать о Стасе, Кате, Черте…
— Ты куда?
— Тебе лучше не знать. Вы, люди, такие пугливые, — и снова прожигающий, презрительный взгляд.
И его тон разбил вдребезги волнительное томление. Наверное, стоило спросить его, что означают его слова, но злость начала отступать, как только в голове яркими сигнальными огнями замигала догадка: «Он ревнует»!
— Тюфяк твой Стас, — мрачно заявил Демьян. — Судьба сделала тебе подарок, уведя подальше от него.
— Ты ревнуешь, Демьян?
— Нет.
— Тогда почему ты еще здесь? — улыбнулась я.
Он смотрел на меня внимательно, словно пытался найти ответ на незаданный вопрос. А я… я хотела его обнять.
Руки сами легли ему на плечи. На мгновение взгляд его стал обжигающим, жадным, а потом огонек страсти потух, и его глаза потемнели, наливаясь злостью. Судя по тому, как злость сменялась желанием, а влечение свирепым гневом, он тоже боролся с собой. Я задрожала, но боялась не Демьяна, а того, что он сделает. Или не сделает.
Демьян схватил меня за руку и резко отвел ее в сторону.
— Дошло?! Теперь ты дрожишь! И это, наконец, нормально!
Но вместо того чтобы испугаться, я была очарована им. Очарована тайной, сексуальностью, умом — всем! Очарована и, возможно, чуточку влюблена. Но осознание этого не уменьшило ни больной любви к мужу, ни жажды положить судьбу на лопатки.
— Ты хочешь, чтобы я начала тебя бояться? У тебя не выйдет! Я чувствую, что ты никогда не сделаешь мне больно!
Демьян железной хваткой держал мою руку, потом неожиданно его взгляд смягчился.
— Прости, — шепнул он. — Прости.
Он осторожно убрал руку и виновато посмотрел мне в глаза.
— Всё хорошо. Видишь, я убрал руку? Ты права — я не сделаю тебе больно.
Я отвела взгляд, стараясь смотреть куда угодно, только не на него.
— Я хочу успокоить тебя. Успокоить себя.
Глупо. Но я ощущала воздействие мягкого тембра его голоса и понимала одну нехитрую истину: я нуждалась в нём. Хотела коснуться его губ. Прижаться. Раствориться.
— Я не боюсь, — как можно непринужденней соврала я.
— Не ври мне, Лина. Ты боишься.
Он что-то еще еле слышно шептал, я не слушала, глядя в измученные черные глаза, впивалась взглядом в приподнятые уголки губ.
— Ты знаешь, что от близости твоего тела мне становится хуже? Ты — моя слабость. — Судорожный вдох вырвался неожиданно, когда он постарался придать голосу отстраненность.
— Демьян! С каких это пор взаимная тяга стала противоестественной? Зачем ты противишься?
Его глаза еще какое-то время сверлили меня, и я уже не надеялась увидеть его в нормальном состоянии, а он неожиданно рассмеялся.
— Ты права в одном, — он тяжело вздохнул, его рука легла мне на талию, привлекала к себе. — Сопротивляться Судьбе мне с каждым разом все сложнее.
Я задержала дыхание и позволила себе крепко прижаться к его груди. Демьян зарылся губами в мои волосы, и заговорил коротко и отрывисто.
— Мне нужно привыкнуть. К тебе. Дай мне время.
— Его не так уж и много, — напомнила я. На самом деле я хотела его подтолкнуть к следующему шагу, но он воспринял это иначе.
Демьян резко шагнул вперед, я непроизвольно отступила, прижавшись спиной к стене. Два кулака со злостью уперлись в стену, загнав меня в импровизированную ловушку рук.
— Ты права. Тогда, может, стоит раздвинуть твои ноги и прямо здесь покончить с нелепым желанием? — грубый голос ворвался в мои уши, развеивая чувственную мглу.
Я была раздавлена такой резкой переменой в Демьяне. Теперь его глаза светились нескрываемым презрением и отвращением. Это было слишком для моего самолюбия. Я задохнулась от обиды, содрогаясь от слов, наполненных злобой и ненавистью.
— Ты в своем уме? — спросила я, просто ничего умнее в голову не пришло. Я даже не знала, что ответить ему. Захотелось так ему врезать, чтобы навсегда стереть ядовитую усмешку с лица… А почему нет?
Рука взметнулась вверх и с силой опустилась ему на лицо. Демьян даже не вздрогнул, словно ожидал этого, но не собирался останавливать меня. Взглянув на него, я внутренне поежилась. В его глазах блеснула искра и мгновенно превратилась в полыхающий огонь. Его вид сокрушил меня, глаза горели такой нескрываемой холодной яростью, и теперь я, наконец, испугалась.
