— Скажу, что предпочитаю второе.

Амброуз горько рассмеялся.

— Как и я. По крайней мере, большую часть времени, — он взглянул на небо, будто ожидая божественного совета. – Я очень надеюсь, что не совершаю очередную ошибку.

Он потер лоб руками, словно испытывая боль, затем посмотрел на Ника.

— Ладно. Скажу тебе правду. Всю. К лучшему или худшему. Давай выложим карты на стол и посмотрим, где мы напортачили на этот раз.

Ник не мог разобрать, хорошо это или плохо. Но в любом случае он хотел знать, что происходит и с чем ему уже приходилось сталкиваться.

Взгляды их встретились.

— Это не первая моя попытка, но точно последняя. Ты, Ник, – моя последняя надежда. Я уже пытался трижды, и с каждым разом выходило все хуже и хуже. Когда я начал изменять наши жизни, во мне было больше человечности. Я ее почти растерял. Во время последней попытки что-то во мне словно перегорело, и честно, это пугает. А я не испытываю страха. Никогда. Особенно после того, через что прошел. Но грань, за которой меня перестанет волновать что-либо вообще, тонка. Иногда я хочу, чтобы все закончилось. Потому что когда это случится, боль исчезнет и во мне установится какое-то подобие покоя. Насовсем. И никому от этого не поздоровится. А, как я уже сказал, меня почти ничего уже не волнует. Моя человечность держится на невероятно тоненькой ниточке, которая, думаю, в один день оборвется. И да поможет нам тогда Господь.

По спине Ника побежали мурашки. Он не хотел сурового, одинокого будущего, описанного Амброузом. Более того, он не хотел становиться Амброузом. Хотя он был достаточно циничен и подозрителен по натуре, часть его все еще сохраняла честность и верила в доброту и порядочность людей. Во всяком случае большинства.

Он глядел на Амброуза, обдумывая услышанное.

— Тогда зачем мне слушать то, что ты мне рассказываешь? Как я понимаю, ты связался со мной, чтобы обрести покой и положить конец нашему миру… И что значит – ты пытался три раза? Как?

— Я и забыл о своем синдроме дефицита внимания, — Амброуз покачал головой, – не удивительно, что Кириан иногда был резок со мной.

Прежде чем ответить на вопрос Ника, он глубоко вздохнул.

— Я уже руководил тремя Никами прежде. Четырьмя, если считать мое собственное детство.

— Со-обственное? – он произнес это слово, словно проигрывая его в голове.

Амброуз горько засмеялся.

— Моя жизнь слегка отличалась от твоей. Ненамного. Парой мелочей. Но эти мелочи создали большую разницу в последующих событиях.

Да, об этом он и подозревал. И это по-настоящему пугало его.

Никогда недооценивай способность людей испортить даже самые тщательно выстроенные планы — одно из любимых выражений его друга.

— Например? — спросил Ник.

— В первой попытке корректировки прошлого я заставил Ника рассказать нашей матери о мире Темных Охотников, как только он попал в него, — Амброуз сморщился, словно ему было невыносимо больно от воспоминаний. – Я действительно думал, что это лучшее решение. Правда. Все эти годы я повторял себе, что если б она знала о сверхъестественном, если бы она была предупреждена и не…

Он выругался. Затем повернулся к Нику.

— Но она не приняла это и не поверила… Это была катастрофа. Она решила, что это умственный дефект, наследственность отца, шизофрения, если быть точным. Первый Ник окончил свою жизнь в психиатрической лечебнице, где никто не защищал его от врагов. Я все еще напуган тем, что с ним сделали. И, что хуже, без нас мама продолжила работать в клубе и ее застрелили во время ограбления.

От одной мысли Ника затошнило.

— Серьезно?

Амброуз кивнул.

— Нет ничего хуже, чем наблюдать за последствиями своих же поступков, происходящими на твоих же глазах. Они навсегда остаются в твоей памяти. Понимаю, почему Савитар сидит на своем острове, подальше от всех.

Кто? Ник никогда об этом человеке не слышал.

— Савитар?

— Создание, с которым ты однажды встретишься. Сейчас это не важно. Просто помни, ты ни о чем подобном не должен разговаривать с матерью. Она не хочет этого знать и никогда не примет того факта, что у нее сын от демона.

Кто бы винил ее за это? Лично он считал, что ни одну женщину не обрадует подобная новость. Эй, милая, знаешь что? Сын, которого ты носила в своем теле девять месяцев, ради которого ты жертвовала своей жизнью и достоинством, должен принести конец свету. Разве ты не гордишься?

Да, это уж точно не сработает.

Так что он не откроет матери правды о себе, отце или его боссе Темном Охотнике Кириане. Если честно, Нику хотелось рассказать ей, почему Кириан не такой как все, почему он работает поздно ночью и не появляется днем. Но каждый раз, когда он думал об этом, нутро подсказывало, что лучше молчать.

Плюс одно очко нутру. Плохо, что мозг не настолько разумен.

Он боялся ее реакции, как раз по озвученной Амброузом причине. Иногда казалось, что мать искала способ отправить его на лечение в психушку. Словно она так сильно боялась, что он станет подобием отца, что искала знак, подтверждающий его внутреннюю жестокость и мерзость — чтобы запереть сына прежде, чем станет слишком поздно и он натворит бед

— А следующие две попытки?

— Следующего меня в семнадцать лет засосало в Нижний Мир, где….— голос Амброуза замер, и он сморщился, словно эти воспоминания были еще хуже предыдущих. – Что бы ты ни делал, парень, держись подальше от Асмодея. Не верь демонам, которые болтают о том, как там замечательно. Потому что для тебя это не так, я не могу выразить, насколько. Что бы ты ни делал, избегай созданий по имени Азура и Нойр. Тебя там ждет лишь рабство. Настолько ужасное, что ты и представить не можешь. Даже Квентин Тарантино от одной мысли не спал бы по ночам.

Мысль впечатляла, и Ник принял к сведению предупреждение Амброуза.

— Никогда не слышал об этом месте, но я добавлю это в свой список «не делать никогда».

Например, не есть брокколи, не стирать, не кормить «пса» Марка, который на самом деле был вовсе не псом, а тринадцатифутовым аллигатором с отвратительным поведением и пристрастием к каджунам.

— А следующий Ник?

Амброуз медленно выдохнул.

— Хватит того, что там тоже ничего не вышло.

— Почему?

Он с иронией взглянул на Ника.

— Я – это ты, Ник. Поверь мне, я не хочу ворошить это, и давай забудем. Есть такие воспоминания, которые не нужны никому. Я бы отдал все, чтобы стереть их.

— Ну да, но если ты знаешь меня, то ты знаешь…

— Ник!

Блин, он ненавидел этот раздраженный тон у взрослых.

Ладно. Плевать. Он не будет настаивать. У него есть еще куча вопросов. Следующего Ник страшился, но он должен был знать.

— А я? Я имею в виду, как все идет по сравнению с остальными?

«Пожалуйста, не добавляй меня к списку кошмаров».

Он хотел, чтобы его жизнь была лучше, а не хуже.

— В этот раз тоже иначе. В своем роде. Некоторые вещи такие же, а некоторые…

— Назови несколько, — попросил Ник, когда тот не стал продолжать.

Амброуз замер у крыльца.

— Ты уже знаешь о Темных Охотниках и Оруженосцах. Я об этом не знал, пока не окончил школу. Ты встретил Сими в четырнадцать. В моем настоящем прошлом я встретил ее перед тем, как стал Темным Охотником.

От этой новости Ник резко вдохнул.

— Я стану Темным Охотником, как Кириан?

Амброуз кивнул.

А это плохо. В голове закружились мысли. Темные Охотники были бессмертными войнами, защищающими человечество от сверхъестественного зла. Несмотря на то, что каждый Темный Охотник был порождением разных времен и культур, одно было общим – всех Охотников объединяло нечто ужасное, произошедшее с ними в прошлом. Нечто настолько плохое, что они продали души богине Артемиде за Отмщение тем, кто навредил им.

Ник не был уверен, что хочет узнать, что же такое ужасное подтолкнуло его к этому поступку, раз уж он не мог этого предвидеть.

Или остановить.

— Тебя подстрелили в ночь, когда ты встретил Кириана?