- Что правда, то правда, - вздохнула она после небольшой паузы. - А каковы камины? Сколько я перевела соды на тот огромный, в главной гостиной, и подумать страшно! Не знаю, как я справлюсь, особенно когда вспомню о той комнате в восточном крыле. Хорошо, что там пока никто жить не собирается, и топить не будут. А ведь не будь сейчас лето, каждый не по одному разу пришлось бы протопить.
- Так хоть одна комната в восточном крыле закрыта, и слава богу - нам работы меньше. Пусть себе какую-нибудь Золушку найдут, чтобы камины топила, а у тебя и так дел полно! Тебя, небось, еще в горничные к юной мисс приставят: она, конечно, девушка тихая и некапризная, но хлопот потребует не меньше, чем ее мать.
- Ну, уж с юной мисс я уж как-нибудь управлюсь. Я прежней хозяйке и причесываться помогала, хотя она и редко выходила. Пожилая вдова, - пояснила Конни и снова пожала плечами.
- Наша мисс тоже редко выходит, да и мать ее все больше дома сидит: она после вторых родов совсем здоровьем ослабела. Говорят, потому сюда и переехали, вроде как тут воздух хороший. Вот уж не знаю, чем этот воздух лучше, я всю жизнь в городе прожила и никогда бы не уезжала! Чем им лондонский воздух не хорош?
- И мне в Лондоне нравилось. Хоть я и все время за уборкой да стиркой проводила, но все же там можно было и в магазин выйти, и по улицам прогуляться. А уж если праздник какой, то сколько оживления и нарядных дам, карет! Глаза разбегались. А если еще полдня свободных выпадет, так можно было и на ярмарку пойти, и по бульвару погулять. А здесь что? Хоть даже когда-нибудь и дадут выходной, что с ним здесь делать? На кур да гусей любоваться? А мое зеленое платье так, поди, и истлеет, а я его ни разу и не надену.
- Так в церковь-то, пожалуй, его и будешь надевать. Ишь, вертихвостка, выходной ей понадобился, еще и двух недель проработать не успела! - лицо камеристки порозовело. - Посмотри-ка, посмотри, тряпку бы лучше взяла почище и последила за своей работой. Одно и то же место трешь и трешь без толку, сейчас дырку протрешь.
Опомнившись, Конни закусила губу и быстро положила вилку на чистое полотенце, разостланное специально для этой цели.
Где-то неподалеку хлопнула дверь, и из коридора донеслись звуки шагов и недовольное бормотание.
- Вот и Мод, - Мэри оживилась и сняла ноги с табуретки, будто разом забыв и о вилках, и о незадачливой новенькой горничной.
На пороге появилась полная немолодая кухарка с мотком бечевки в руке. Отшвырнув его в угол, она в сердцах пнула совок для золы, чей краешек так некстати оказался на ее пути. Конни на несколько мгновений прервала свою деятельность и бросила вопросительный взгляд на Мэри, но та сделала вид, что не заметила этого. Горничной ничего не оставалось, как вернуться к серебру.
Тем временем кухарка сняла с себя грязный передник, закрывавший ее фигуру спереди почти полностью, придирчиво осмотрела его и повесила на крючок. Затем взяла другой, чистый фартук и, несколько раз обвязав его тесемки вокруг пояса, завязала двойной узел. Покончив с этой процедурой, женщина, наконец, обратила внимание на обитательниц кухни.
- Мод, собственной персоной! - ответила она. - И Мод, похоже, считают не кухаркой, а одновременно посудомойкой и девчонкой на побегушках. Скажите мне, пожалуйста, мисс Мэри Стоун, сколько времени, по-вашему, я должна потратить на приготовление обеда? - не дожидаясь ответа, она повернулась к женщинам спиной и принялась раздувать огонь в очаге, вороша угли.
Камеристка лишь пожала плечами, зная, что такое обращение к ней свидетельствует о крайне дурном расположении духа кухарки, и предпочла промолчать.
- Будь я в своей кухне в Лондоне - благослови ее господь! - я бы в два раза быстрей все сделала, а тут состариться успеешь, пока на этой плите хоть что-нибудь приготовится. Да и что это за плита? Одно название, а как посмотришь - стыд, да и только! - она загремела горшками. Мэри едва заметно покачала головой и, поджав губы, вернулась к обследованию ложек и вилок.
- Суп - еще куда ни шло, но разве здесь приготовишь хороший, сочный кусок мяса? - продолжала бушевать кухарка. - Разве что всю ночь его над огнем переворачивать! Да и то сказать, как я с этим справлюсь без своего мясного крюка? Куда он подевался? Этот никуда не годится, вот-вот оторвется!
- Ваш крюк вмести с остальными предметами для кухни только что привезли и разгрузили.
Конни, Мэри и даже разгневанная Мод вздрогнули и обернулись. На пороге кухни стояла экономка, чей проницательный взгляд, без сомнения, уже окинул кухню и всех присутствующих, подметив все подробности. Миссис Уильямс обладала потрясающей способностью всегда оказываться в том месте дома, где она была больше всего нужна, причем делала это быстро и почти бесшумно. Эта не слишком высокая и даже худощавая, но внушающая безоговорочное уважение женщина могла одним своим появлением утихомирить даже самого скандального слугу. Что же говорить о кухарке и камеристке, с которыми она проработала бок о бок больше десятка лет, и видела их насквозь! О Конни и говорить нечего: она склонилась над столовыми приборами и принялась начищать их с таким усердием, какого сама в себе не подозревала.
- Конни, - та вздрогнула и послушно подняла глаза. - Когда закончишь с серебром и разложишь его по местам, поднимись прибраться в столовой. До обеда тебе нужно будет еще помочь мисс Амелии переодеться - после того, как накроешь на стол. Вечером же ты будешь прислуживать за ужином. Мэри, я надеюсь, гардероб миссис Черрингтон уже полностью приведен в надлежащий вид? Мод, чуть позже ты мне понадобишься. - Та было открыла рот, но тут же с независимым видом сжала губы.
- Если тебе еще нужна помощница, - тут кухарка неслышно охнула и всплеснула руками, кивая, - то будь готова сегодня принять новую девочку для работы на кухне. Покажешь ей все, и объяснишь, что ей придется делать. За работу!
Эти деревенские девчонки и впрямь волновались: на их лицах застыло смешанное выражение благоговения, любопытства и волнения. Впрочем, румянец на их лицах был вызван не столько смущением, сколько результатом работы мыла и щетки. Матери изрядно потрудились, чтобы представить своих дочек в лучшем свете: не каждый день выпадает шанс получить работу в таком доме, да еще и при кухне. Женщины толпились поодаль, вполголоса переговариваясь и украдкой бросая взгляды на дом, а особенно на заднюю дверь. Именно сюда было велено явиться тем, кто желает получить работу. И хотя девочек было всего четыре, на заднем дворе собралась изрядная толпа: любопытство привело сюда едва ли не половину женского населения деревни.
Наконец дверь распахнулась, и миссис Уильямс быстрым шагом пересекла двор. Деревенские притихли. Девочки выстроились в ряд, выпрямившись, сложив руки и скромно опустив глаза. Даже самые бойкие стушевались под суровым и оценивающим взглядом экономки. Она задала каждой из девушек несколько вопросов, в основном касательно их умения работать по дому. На это миссис Уильямс не понадобилось много времени: что возьмешь с деревенских девчонок, которые не видели ничего, кроме собственных более чем скромных жилищ, и не имели ни малейшего представления о порядках, заведенных в большом доме. Приходилось полагаться на собственный опыт, накопленный годами. Она обращала внимание и на то, как одеты девушки, на их чистоту и опрятность. Одна исподтишка слишком уж бросала на нее взгляды исподлобья, что пришлось миссис Уильямс не по нраву: сразу видно, что любопытная, да еще наверняка и острая на язык. Вторая попросту была чересчур маленькой и худенькой для домашнего труда, а у третьей к лифу платья был приколот крошечный букетик, и экономка поджала губы: не дело, чтобы какая-то посудомойка думала о внешности и кокетничала. Наконец, очередь дошла до последней, и здесь, к счастью, не нашлось, к чему придраться. Волосы девочки аккуратно покрывала косынка, платье выглядело просто, но аккуратно, а руки и ногти были чистыми. К тому же она выглядела достаточно сильной и крепкой для той работы, которая ей предстояла.
