Но самым изумительным был закат: кроваво-красное и желтое солнца почти касались воды. Выше их, над горизонтом, голубым огнем пылало третье. А рядом с ним, почти наползая на голубой лучистый диск, висело горящее, как магний, белым светом четвертое. Никакому описанию не поддаются ни расцветка неба, ни пылающие радужными огнями волны.
На минуту мелькнула «ночь» — черное небо в миллионах крупных звезд, и внезапно на экране в нежно-зеленом озарении появились постройки. Величественные кубы зданий, конусовидные и цилиндрические башни, уходящие ввысь купола. Их стены с круглыми и квадратными «окнами», расположенными с едва уловимой симметрией, почти до самого верха увивали гирлянды растений с багровой и иссиня-лиловой листвой. Сквозь листву проглядывали кое-где барельефы каких-то фигур, похожих на фантастических птиц или бабочек. Это был город с широкими проспектами и площадями, усаженными по краям деревьями, напоминающими своей листвой перистые вайи наших папоротников. Фонтаны перед многими зданиями разбрасывали во все стороны сверкающие струи. Летающие аппараты, похожие на наши вертолеты, носились в воздухе над постройками, опускались на плоские крыши или уносились куда-то вдаль. И вдруг дружное «ах!» и возгласы удивления вырвались из груди зрителей: мы увидели живых существ.
Да, это были обитатели далекой неведомой планеты. Они двигались по проспектам города, выходили из летательных аппаратов, которые то и дело «приземлялись» прямо на улицах. Они передвигались на двух ногах и по внешнему облику напоминали людей. У них были несколько большие головы, мощные лбы и густые, темных оттенков, волосы. Цвет лиц, имеющих сходные черты с лицами людей, — темно-фиолетовый. Глубоко запавшие огромные глаза почти всегда прикрывались веками. Однако, когда веки приподнимались, мы видели пытливые взоры, обладающие какой-то гипнотизирующей силой.
Фигуры их крепкие, гибкие, в походке и осанке чувствовалась величавая медлительность. Руки их, непропорционально длинные, заканчивались ладонями с семью пальцами. На них были надеты широкие, наподобие греческих хитонов, плащи самых разнообразных расцветок.
Один из обитателей, выйдя из опустившегося на площади летательного аппарата, откинул плащ, и мы увидели прикрепленный к его боку черный ящичек. Нажав кнопку одной рукой, он вынул из ящичка серебристую пластинку с рукояткой. Пластинку он поднял к лицу. Губы его двигались, видимо он что-то говорил. И вслед за тем на пластинке появилось чье-то лицо.
В следующее мгновение фильм перенес нас в просторное круглое помещение, уставленное непонятными предметами самых разнообразных форм и размеров. У стены комнаты полулежал другой обитатель в ярко-изумрудном хитоне. Его пальцы бегали по аппарату с клавиатурой, и длинная гибкая лента со значками и черточками выходила из аппарата, наматываясь на катушку в виде свитка. По волнистым пепельным волосам мы сразу узнали того обитателя, лицо которого несколько секунд тому назад появилось на пластинке уличного незнакомца. Перед ним на стене вспыхнул желтоватый огонек, «пепельноволосый», отняв руку от клавиатуры, нажал под огоньком кнопку, и на стене появилась знакомая нам серебристая пластинка с лицом незнакомца.
— Соединение радиотелефона с телевизором. Здорово! — пробормотал сидевший рядом со мной инженер (позже я узнал, что его фамилия была Капитохин и работал он в энергетическом институте).
А дальше развертывался пейзаж, снятый, вероятно, с летящего на небольшой высоте самолета. Медленно проплывали пурпуровые и лиловые равнины, группы деревьев, безупречно ровные, уходящие к горизонту ленты каналов. Повсюду виднелись какие-то сооружения, башни, огромные, повернутые в небо зеркала на подставках с непонятными кубическими зданиями рядом с каждым из них.
— Вероятно, гелиоустановки, — прошептал мой сосед Капитохин.
В воздухе на разной высоте над «землей», как рассеянные ветром стаи птиц, носились летательные аппараты
Потом на экране возникло массивное бело-розовое здание с громадным конусообразным куполом, напоминающим купол храма. Вокруг здания, возвышающегося среди равнины, вздымались высокие ажурные мачты, перепутанные проводами. Неподалеку от здания высилось на металлических опорах длинное корытообразное сооружение, также переплетенное внутри густой сетью проводов. Своей вогнутой стороной сооружение было направлено под большим углом в сторону неба. Все это напоминало мне мощную радиолокационную или радиотелескопическую установку.
Дальше мы увидели внутреннюю часть здания, обширный зал с белым экраном во всю стену, длинную, лежащую горизонтально трубу, один конец которой был направлен к экрану, а на другом были расставлены ящики на подставках и непонятные аппараты с путаницей проводов.
В зале были обитатели планеты, смотревшие в сторону экрана, некоторые из них — в зеленых хитонах (мне показалось, что к носившим зеленые одеяния остальные обитатели относились с какой-то особой почтительностью). Один из одетых в зеленое двигался среди аппаратов у конца трубы, ворочая какими-то рычажками и колесиками. Погас свет в зале, наступил полумрак, и на слабо светящемся экране возникло звездное небо.
Затем в центре экрана появимся большой шарообразный контур какого-то светила, поодаль от которого можно было заметить несколько небольших шариков различной величины — по-видимому, спутников центрального солнца. Вот один из шариков передвинулся на середину экрана, стал расти, увеличиваться в объеме, почти заняв весь экран. Мы узнали в этом шаре нашу родную Землю!.. Вот знакомые до мелочей очертания обеих Америк, Атлантический океан, контуры Западной Европыг западного выступа Африки. А поверхность нашей планеты все ширилась и ширилась на экране, точно мы приближались к ней со страшной быстротой, все резче и резче выступали очертания морей, полуостровов, заливов. Вот уже весь экран заполнил восточный берег Северной Америки, мы отчетливо различали его очертания. Как на гигантском глобусе, выступают горы, озера, извилистые паутинки рек.
«Астроном» (так мысленно назвал я того, кто регулировал изображение у конца трубы) двинул рычажок — и вот уже на экране, занятом во всю ширину небольшим куском земной поверхности, проступают пятна городов. Я угадываю Нью-Йорк, Бостон, Филадельфию, различаю даже массивы отдельных кварталов.
— Чудовищно! Непостижимо! Невероятнейшей мощности радиолокатор! — слышу сквозь гул удивления отдельные голоса зрителей.
А кинофильм перенес уже нас на обширное поле с постройками и легкими, уходящими ввысь башнями по краям его. На поле двигаются толпы обитателей планеты, в воздухе реют и опускаются вниз вертолеты. Все смотрят через приборы в виде коробочек с двумя трубками (нечто похожее на наши бинокли) куда-то на зеленовато-синее небо. Вот на краю его появился продолговатый нежно-изумрудной расцветки аппарат. Несколько секунд — и на поле медленно садится громадный веретеновидный корабль с круглыми отверстиями окон на бортах, непонятными значками и черточками на днище могучего корпуса.
— Космоплан, — как зачарованный, шепчет инженер Капитохин. Мы видим, как устремилась толпа к кораблю, как из него выходят закутанные до самых глаз в странные черные одеяния, но уже знакомые нам обитатели этого далекого мира.
— Вероятно, торжественная встреча космонавтов, — комментирует Капитохин.
Но вот с корабля выходят удивительные существа, совершенно не похожие ни на кого из наших знакомцев. Их шестеро. Каждый из них высоченного роста и превышает на две головы встречающих. У них длинные, наподобие слоновых хоботов, носы, погруженные концами в висящие впереди каждого из них коробки. Ушей не видно, шеи сливаются с могучими широкими спинами. Глаз мы не различаем, — они прикрыты темными, похожими на очки, кругами. Лица их бурого цвета, яйцевидные головы совершенно лысы, Они также двуноги, двуруки и одеты в неуклюжие, напоминающие водолазные скафандры, костюмы. Передвигаются, они с трудом, еле переставляя ноги и подаваясь вперед всем корпусом, точно неся большую тяжесть.
