«Мы — страна, окруженная капиталистическими государствами… (которые) представляют базу и тыл для врагов нашей революции. Воюя с внутренними врагами, мы ведем, стало быть, борьбу с контрреволюционными элементами всех стран».

Можно привести еще одно заявление Сталина, косвенно касающееся деятельности разведки, сделанное им задолго до войны, хотя оно актуально звучит и сегодня.

1 марта 1936 года Сталин принял председателя американского газетного объединения «Скриппс Говард Ньюспейпер», господина Роя Говарда. В продолжительной беседе с ним (она заняла 17 страниц машинописного текста) Сталин ответил на ряд вопросов американца. На один из них он ответил: «…на территории США находятся русские белогвардейские эмигранты… иногда представляющие собой группы террористов… Очевидно, эти эмигранты пользуются имеющимся и в США правом убежища. Что касается нас, то мы никогда не потерпели бы на своей территории ни одною террориста, против кого бы он ни замыслил свои преступления. По-видимому, в США право убежища пользуется более расширительно, чем в нашей стране. Что же, мы не в претензии».

12 августа 1942 года Советский Союз впервые посетил Черчилль. Обстановка на фронте была тяжелой, а союзники не только затягивали открытие Второго фронта, но и практически прекратили поставки вооружения и техники, что усугубило и без того трудную ситуацию. На переговорах в Москве Сталину было заявлено, что открытие Второго фронта в 1942 году не планируется и это вызвало его естественное недовольство.

Несколько разрядил обстановку обед, устроенный Сталиным в честь Черчилля и представителя американского президента Гарримана. Сталин произносил тосты в честь советских военачальников, находившихся в зале, и один — в честь Рузвельта (но не Черчилля), а затем совершенно неожиданно сказал, что есть военная профессия, о которой он еще не упомянул. Вспоминает переводчик Павлов: «Он, товарищ Сталин, пьет за морских, сухопутных и авиационных разведчиков. Они должны быть глазами и ушами для своего государства. О разведчиках почему-то не говорят. Это ложный стыд. За разведчиков, говорит товарищ Сталин, как друзей, честно и неутомимо служащих своему народу. Несколько позже товарищ Сталин, выступая, говорит, что он хотел бы сказать несколько слов о значении разведки. Он, товарищ Сталин, читал и читает историю разведки. Разведчики — хорошие люди, самоотверженно служащие своему государству. Когда они попадают к противнику, с ними, черт знает, что делают. Из истории военной разведки он, товарищ Сталин, знает один факт, из которого особенно хорошо видно значение разведки.

Как всем известно, во время прошлой Мировой войны англичане хотели произвести операцию по овладению Дарданеллами.

Однако союзники отступили, так как они преувеличили силы противника. В действительности же турки и немцы были на волосок от смерти и держали свои чемоданы упакованными. Это было результатом плохой разведки англичан, и если бы они обладали хорошей разведкой в этом районе, то этого бы не случилось».

Вот как об этом же эпизоде вспоминает Черчилль в своих мемуарах:

«…Сталин произнес довольно длинную речь в честь «Интеллиндженс сервис», в которой он сделал любопытное упоминание о Дарданеллах в 1915 году, сказав, что англичане победили, а немцы и турки уже отступили, но мы не знали этого, потому что наша разведка была несовершенной. Нарисованная им картина, хотя и была неточной, по-видимому, предназначалась для меня в качестве комплимента».

Ирония Черчилля вполне понятна, так как тост Сталина за британскую разведывательную службу «Интеллиндженс сервис» был довольно двусмысленным, и Черчилль, обладавший чувством юмора, назвал его комплиментом. Дело в том, что, поскольку пост морского министра в годы Первой мировой войны занимал Черчилль, намек Сталина на эту неудачу имел явно негативный подтекст.

В апреле 1945 года на даче во время ужина с членами югославской делегации (по мемуарам руководителя делегации Джиласа) Молотов вспомнил, как Сталин подшутил над Черчиллем. Сталин поднял тост за разведчиков и службу разведки, намекая на неуспех Черчилля в Галлиполи в Первой мировой войне, причиной которого была недостаточная осведомленность британцев.

Теплую и признательную оценку деятельности советской разведки и разведчиков дал Сталин в письме Рузвельту 7 апреля 1945 года. Речь в нем шла о сепаратных переговорах союзников с уполномоченным СС при группе армий «С» в Италии, Карлом Вольфом, об условиях капитуляции германских войск в Северной Италии. Английский посол в Москве 12 марта проинформировал советское руководство об этих переговорах, но когда МИД Англии и Госдепартамент США отклонили советское предложение об участии представителя СССР в этих переговорах, Сталин потребовал их прекращения. В ответ президент США (25 марта) и премьер-министр Англии (5 апреля) заявили, что переговоры прекрашены. На наше утверждение, что контакты продолжаются, союзники возразили, что «советские информаторы вводят свое правительство в заблуждение» (в действительности же переговоры продолжались до конца апреля 1945 года).

Сталин незамедлительно отреагировал на ложные утверждения союзников. В письме от 7 апреля он писал: «Мы, русские, думаем, что в нынешней обстановке на фронтах, когда враг стоит перед неизбежностью капитуляции, при любой встрече с немцами по вопросам капитуляции представителей одного из союзников должно быть обеспечено участие в этой встрече представителей другого союзника. Во всяком случае, это, безусловно, необходимо, если этот союзник добивается участия в такой встрече. Американцы же и англичане думают иначе, считая русскую точку зрения неправильной. Исходя из этого, они отказали русским в праве на участие во встрече с немцами в Швейцарии. Я уже писал Вам и считаю не лишним повторить, что русские при аналогичном положении ни в коем случае не отказали бы американцам и англичанам в праве на участие в такой встрече. Я продолжаю считать русскую точку зрения единственно правильной, так как она исключает всякую возможность взаимных подозрений и не дает противнику возможности сеять среди нас недоверие».

И далее: «Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные, скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо». В подтверждение Сталин приводит эпизод, когда в феврале американцы передали Генштабу советских войск неточные сведения о направлении удара, который готовили немцы, а советские разведчики сумели информировать маршала Толбухина, которому «…удалось избегнуть катастрофы и потом разбить немцев наголову… Таким образом, я имел случай еще раз убедиться в аккуратности и осведомленности советских информаторов».

А теперь о людях, которые вели неблагодарную и рискованную работу разведчиков, и об отношении к ним Сталина.

Февраль 1934 года. Еще жив Киров. Еще не начались массовые репрессии, когда людей сотнями и тысячами хватали и обвиняли в том, что они являются японскими, германскими, польскими, английскими, еще, Бог знает, какими шпионами. Еще в какой-то мере действовала презумпция невиновности, требовались весомые доказательства вины, чтобы снять человека с высокого поста, а тем более засадить его в тюрьму: иной раз требовалось решение самого Сталина.

В этом отношении интересно поступившее к Сталину письмо Ягоды, заместителя председателя ОГПУ, от 17 февраля 1934 года за № 50182. О чем же идет речь?

Ягода пишет: «Препровождая при этом расшифрованную… телеграмму японского военного атташе в Москве, полковника Кавабэ, в адрес японского Генерального штаба от 13 февраля с.г. (подчеркнуто Сталиным) за № 20/а, обращаю Ваше внимание на следующее место в телеграмме:

«…Это предположение основывается на беседах с начальником отдела внешних сношений (штаба РККА. — И.Д.) Смагиным, с которым я непосредственно имею отношение по служебной линии».

Такому сообщению Кавабэ мы придаем серьезное значение ввиду наличия следующих проверенных данных о Смагине: