Надобно упомянуть об одном счастливом обстоятельстве, позволившем увеличить запас снеди на зиму. В реку Благодарения заплыли косяки лососей - они поднялись на несколько миль вверх по течению. То была пора, когда самки в поисках удобных мест для нереста идут впереди самцов, с шумом рассекая воду в реках. Итак, сотни этих рыб плыли по реке. Поселенцы соорудили несколько заграждений, и множество лососей попалось в плен. Не одну сотню лососей выловили, засолили и спрятали про запас, потому что зимой, когда реки покрываются льдом, рыбная ловля невозможна.

В эту пору Юпа, - он оказался очень сообразительным, - возвели в должность камердинера. Его нарядили в куртку, штаны, сшитые из белого полотна, и передник с карманами, которые ему очень нравились. Он ходил, заложив руки в карманы, и никому не позволял проверять их содержимое. Наб хорошо вымуштровал смышленого орангутанга - когда Наб разговаривал с Юпом, казалось, будто они превосходно понимают друг друга. Юп привязался к Набу, а Наб отвечал ему тем же. Если никто не нуждался в услугах Юпа - не надо было возить дрова или влезать на какое-нибудь высокое дерево, - орангутанг не уходил из кухни и старался во всем подражать Набу. Впрочем, учитель с удивительным терпением и даже рвением обучал ученика, а ученик с поразительной понятливостью применял знания, преподанные учителем.

Судите сами, какое удовольствие неожиданно доставил Юп своим хозяевам. Как-то во время обеда он принялся прислуживать за столом с салфеткой в руке. Он был так ловок, так внимателен, так безукоризненно выполнял свои обязанности - менял тарелки, приносил блюда, наливал напитки, - делал все это с таким важным видом, что поселенцы от души забавлялись, а Пенкроф пришел в неописуемый восторг.

- Юп, еще супу!

- Юп, кусочек агути!

- Юп, тарелку!

- Юп, славный Юп, молодец Юп!

Только эти возгласы и раздавались за столом, а Юп, ничуть не растерявшись, все выполнял, за всем следил и с «понимающим видом кивнул головой, когда Пенкроф снова пошутил:

- Право, Юп, жалованье вам придется удвоить!

Нечего и говорить, что орангутанг в ту пору уже совсем освоился в Гранитном дворце; он часто сопровождал своих хозяев в лес и даже не пытался убежать. Надо было видеть, с каким потешным видом он выступает, вскинув вместо ружья на плечо дубинку, которую смастерил для него Пенкроф. Понадобится, бывало, сорвать плод с макушки дерева, и Юп стремглав влезает на самый верх; увязнет в грязи колесо повозки, - силачу Юпу стоит только подтолкнуть ее плечом, и он тотчас же выкатит ее на хорошую дорогу.

- Ну и молодчина! - восклицал Пенкроф. - Был бы он злым, не нашлось бы на него управы!

К концу января поселенцы предприняли большие работы в центральной части острова. Недалеко от истоков Красного ручья, у подошвы горы Франклина, решено было устроить кораль для жвачных животных, - они мешали бы поселенцам близ Гранитного дворца; кораль предназначался главным образом для муфлонов, которые должны были давать колонии шерсть для зимней одежды.

Каждое утро колонисты, иногда все вместе, а чаще только Сайрес Смит, Герберт и Пенкроф, отправлялись к истокам Красного ручья, словно совершая увеселительную прогулку, так как все пять миль онагры везли их по дороге, недавно проложенной под зеленым сводом деревьев и названной «Дорогой в кораль».

Друзья облюбовали обширный луг, лежащий между двумя отрогами горы. Участок этот, кое-где поросший деревьями, был очень удобен. Его не только защищали горы, но и пересекал ручеек, бравший начало на одном из склонов и впадавший в Красный ручей. Трава там была сочная, а редкие деревья не мешали ветерку гулять по лугу. Надо было окружить участок таким высоким частоколом, чтобы животные, даже самые проворные, не могли через него перепрыгнуть, и подвести ограду с двух сторон к отрогам горного кряжа. Кораль предназначался для сотни голов рогатого скота - муфлонов или диких коз - и молодняка, который появится на свет.

Инженер наметил границы кораля; теперь следовало приступить к рубке деревьев для частокола; но колонисты, прокладывая дорогу, уже свалили немало деревьев, их-то и перевезли сюда, сделали не одну сотню кольев и крепко-накрепко забили в землю.

В передней части частокола проделали довольно широкие двустворчатые ворота, сбитые из толстых досок и брусьев.

Колонисты трудились недели три и не только обнесли кораль частоколом, но и построили под руководством Сайреса Смита поместительные дощатые сараи - убежище для скота. Старались сделать все строения поосновательнее, потому что муфлоны сильны, и колонисты опасались, что, попав в неволю, они будут неистовствовать.

Колья, заостренные сверху и для прочности обугленные, были скреплены поперечными брусьями, а дополнительные подпорки делали частокол еще крепче.

С коралем покончили, теперь предстояло устроить облаву на жвачных животных у подножья горы Франклина, на лугах, где они паслись. 7 февраля, в ясный летний день, все приняли участие в облаве. Очень пригодились оба онагра, уже довольно хорошо объезженные, на них скакали верхом Гедеон Спилет и Герберт.

Все дело сводилось к тому, чтобы окружить муфлонов и коз и, постепенно сужая круг, погнать их к коралю. Сайрес Смит, Пенкроф, Наб и Юп расположились в разных концах лощины, а оба верховых и Топ скакали вокруг кораля на расстоянии полумили.

В этой части острова водилось множество муфлонов; эти красивые животные, с большими рогами и длинной сероватой шерстью, были не больше лани и походили на аргали или диких баранов.

Охотники очень устали на облаве. Сколько они суетились, бегали взад и вперед, сколько кричали! Они окружили целую сотню муфлонов, но животные стали разбегаться, стадо уменьшилось втрое, и к коралю удалось пригнать всего лишь тридцать баранов и десять диких коз; животные увидели открытые ворота и, очевидно, вообразив, что нашли путь к спасению, ринулись туда и попали в плен.

В общем, все прошло удачно, и сетовать поселенцам не приходилось. Самок сказалось больше, и некоторые должны были скоро принести приплод. Нечего было и сомневаться, что стадо увеличится и что поселенцы получат вдоволь шерсти и кожи.

Вечером охотники вернулись в Гранитный дворец, изнемогая от усталости. Но на следующий же день они отправились в кораль. Пленники, очевидно, пытались разнести изгородь, но тщетно - теперь они стали смирнее.

За февраль месяц не произошло никаких важных событий. Своим чередом шли все будничные работы, и поселенцы, улучшая дороги к коралю и к порту Воздушного шара, одновременно начали прокладывать третью дорогу, ведущую от кораля к западному берегу. Все еще не удавалось обследовать один участок острова Линкольна - полуостров Извилистый, покрытый густыми лесами, где водились хищные звери; Гедеону Спилету очень хотелось избавить от них свои владения.

До наступления холодов друзья усердно выращивали дикорастущие овощи, пересаженные из леса на плато Кругозора. Герберт всегда приносил из своих экскурсий всякие полезные растения: то цикорий, из семян которого можно выжимать превосходное масло; то обычный щавель, противоцынготными свойствами которого не стоило пренебрегать; приносил он и драгоценные корнеплоды, выращиваемые во все времена в Южной Америке, - картофель, его теперь насчитывают больше двухсот сортов. За огородом следили, его заботливо поливали, заботливо охраняли от птиц; на грядках росли салат, картофель, щавель, репа, редька и другие крестоцветные. Земля на плато была поразительно плодородна, и поселенцы надеялись, что соберут обильный урожай.

Не было недостатка и в самых разнообразных напитках, и даже привереды не могли бы жаловаться при одном условии: не требовать вина. К «чаю Освега», который собирали с губоцветных, и шипучему напитку, приготовленному из корней драцены, Сайрес Смит добавлял настоящее пиво; он изготовлял его из молодых побегов «abies nigra»; если их вскипятить и подвергнуть брожению, получается приятный и чрезвычайно полезный напиток, который англо-американцы называют «spring-berr», то есть еловое пиво.