Колонисты ели, настороженно глядя вокруг, - эта часть острова Линкольна оказалась такой бесплодной, представляла такой резкий контраст с западной его стороной! И журналист сказал, что, если б по воле случая они, потерпев крушение, очутились на этом берегу, у них составилось бы самое безотрадное представление о своих будущих владениях.

- Я даже думаю, что вряд ли нам удалось бы достигнуть этого берега, - добавил Сайрес Смит. - Глубина здесь большая, из моря не поднимается ни одной скалы, на которой мы могли бы найти себе пристанище. Близ Гранитного дворца в море есть хоть отмели, есть островок - это все же увеличивало возможности спасения. А здесь ровно ничего - только бездна!

- Странное дело, - задумчиво оказал Гедеон Спилет, - остров наш довольно мал, а какое тут разнообразие поверхности и почвы! В сущности говоря, подобное разнообразие можно было ожидать лишь на обширном пространстве суши, на каком-нибудь материке. Западная часть острова поражает своими природными богатствами и плодородием почвы. Право, ее словно омывает теплое течение, идущее из Мексиканского залива, а к северным и юго-восточным берегам как будто подступает Ледовитый океан.

- Вы правы, дорогой Спилет, - оказал Сайрес Смит. - Меня это тоже поражает. Весь остров, его очертания, его природа какие-то необыкновенные. Здесь словно собраны образцы всех пейзажей, какие можно встретить на материке, и я не удивлюсь, если окажется, что наш остров был когда-то частью материка.

- Что? Материк посереди Тихого океана? - воскликнул Пенкроф.

- А почему это невозможно? - спросил Сайрес Смит. - Разве не может быть, что Австралия, Новая Ирландия и все, что английские географы называют Австралазия, некогда представляли собою вместе с нынешними архипелагами Тихого океана единый материк, шестую часть света, такую же большую, как Европа или Азия, как Африка и обе Америки? Я вполне допускаю, что все острова, поднимающиеся ныне над бескрайной ширью Великого океана, не что иное, как горные вершины материка, поглощенного морской пучиной, но в доисторические времена он возвышался над водами океана.

- Так же, как Атлантида? Верно? - сказал Герберт.

- Да, дитя мое… Если только Атлантида когда-нибудь существовала.

- Так что ж, может, остров Линкольна был частью этого затонувшего материка? - спросил Пенкроф.

- Весьма возможно, - ответил Сайрес Смит, - и тогда вполне понятным станет разнообразие даров природы, какие мы тут встречаем.

- И значительное количество животных, которые водятся на нем, - добавил Герберт.

- Да, дружок, - ответил инженер. - Вот ты мне я подсказал еще один довод в пользу моего предположения. Ведь мы на нашем острове видели очень много животных, и любопытнее всего, что животный мир отличается здесь большим разнообразием. Причина же, по моему мнению, та, что остров Линкольна некогда был частью какого-то обширного материка, который постепенно погрузился в пучину океана.

- Вон как! - отозвался Пенкроф, видимо не совсем доверяя сказанному. - Стало быть, даже этот остаток прежнего материка тоже может исчезнуть, и тогда уж между Америкой и Азией не будет никакой суши?

- Нет, отчего же, - ответил Сайрес Смит, - будут новые материки. Их сейчас строят миллиарды миллиардов крошечных существ.

- Кто строит? Какие такие каменщики?

- Коралловые полипы, - ответил Сайрес Смит. - Ведь это они непрестанной своей работой создали остров Клермон-Тоннер, многочисленные атоллы и другие коралловые острова Тихого океана. Сорок семь миллионов этих полипов весят только один гран, а все же такие микроскопические организмы, поглощая соли и другие твердые вещества, растворенные в морской воде, усваивая их, вырабатывают известняк, а из него образуются огромные подводные сооружения, плотностью и твердостью не уступающие граниту. Некогда, в первозданные времена, природа творила землю при помощи огня, вздымала складками кору земную, а теперь она возложила на микроорганизмы обязанность заменить огонь, ибо в недрах земного шара его движущая сила явно уменьшилась - об этом говорит нам большое количество потухших вулканов, разбросанных по поверхности нашей планеты. И я полагаю, что пройдут века, и неустанная работа коралловых полипов, быть может, обратит Тихий океан в обширный материк, где поселятся грядущие поколения людей и принесут туда цивилизацию.

- Ой, долго ждать! - заметил Пенкроф.

- Природа не торопится, время работает на нее, - ответил инженер.

- А зачем нам новые материки? - спросил Герберт. - Мне кажется, человечеству вполне достаточно тех пределов земли, каше сейчас у него есть. А ведь природа не делает ничего бесполезного.

- Действительно, ничего бесполезного она не делает, - согласился Сайрес Смит. - Но вот как можно объяснить, зачем в будущем человечеству понадобятся новые материки, и как раз в тропической зоне, где встречаются коралловые острова. По-моему, такое объяснение вполне допустимо.

- Мы слушаем, мистер Сайрес, - отозвался Герберт.

- Вот в чем дело: большинство ученых сходятся во мнении, что земной шар когда-нибудь погибнет, или, вернее, что из-за его охлаждения всякая жизнь на Земле окажется невозможной. Не согласны они лишь в объяснении причины такого охлаждения. Одни считают, что оно произойдет из-за понижения температуры Солнца, которое наступит через многие миллионы лет, другие говорят, что постепенно угаснет тот огонь, что горит в недрах Земли. Влияние его, на мой взгляд, гораздо значительнее, чем это обычно предполагают. Я лично как раз придерживаюсь этой последней гипотезы и вот почему. Возьмем, например, Луну. Это совершенно остывшее светило, и на ней уже невозможна никакая жизнь, хотя количество тепла, которое Солнце изливает на ее поверхность, не изменилось. Остыла же Луна из-за того, что в ее недрах совершенно угасли огненные вихри, которым она обязана своим возникновением, как и все тела звездного мира. Короче говоря, какая бы ни была причина, но Земля наша когда-нибудь остынет; остывание произойдет, конечно, не сразу, а постепенно. Что же тогда случится? В более или менее далеком будущем зона умеренного климата станет такой же необитаемой, как теперь необитаемы полярные области. Населяющие ее люди и животные отхлынут к широтам, получающим больше солнечного тепла. Совершится великое переселение. Европа, Центральная Азия, Северная Америка постепенно будут оставлены так же, как Австралазия и удаленные от экватора области Южной Америки. Растительность последует за переселением человечества. Флора, а вместе с ней и фауна передвинутся к экватору, жизнь сосредоточится главным образом в центральных частях Южной Америки и Африки. Лопари и самоеды найдут привычные им климатические условия побережья Ледовитого океана на берегах Средиземного моря. Кто может поручиться, что в эту эпоху экваториальные области не окажутся слишком тесны для человечества, что они смогут вместить и прокормить все население земного шара? Почему не предположить, что предусмотрительная природа уже теперь закладывает близ экватора основы нового материка для грядущего переселения растительного и животного мира и что она возложила созидание этого материка на коралловых инфузорий? Я часто размышлял над всеми этими вопросами, друзья мои, и серьезно думаю, что когда-нибудь облик нашей планеты совершенно изменится. Поднимутся из бездн морских новые континенты, а старые опустятся в пучину океанов. В грядущие века новые Колумбы откроют уже неведомые человечеству земли, образованные вершинами Чимборасо, Гималаев или Монбланом, - клочки поглощенных океанами материков - Америки, Азии, Европы. А потом и новые материки тоже станут необитаемы, угаснет тепло Земли так же, как угасает оно в бездыханном теле, исчезнет жизнь на нашей планете, если не на веки веков, то на какое-то долгое время. И может быть, тогда наш сфероид, казалось почивший смертным сном, возродится к жизни в каких-то новых, лучших условиях! Но все это, друзья, тайны мироздания, ведомые лишь творцу всего сущего. Заговорив о работе коралловых полипов, я, может быть, слишком увлекся догадками о судьбах Земли.