И рэнга, и хайкай в основе едины. Душа-содержание (кокоро) и слова (котлова), вместе взятые, могут быть рэнга, могут быть хайкай. Душа-содержание имеется и в рэнга, и в хайкай, но слова в рэнга отличаются от слов в хайкай, и это издавна вызывало много толков. В книге

195

«Слова, непригодные для хайкай» — «Хаймугон»80 говорится, что все слова, которые произносятся по [китайскому] звучанию, относятся к «шуточным [то есть пригодным для хайкай — Т. С.-Д.] словам»-хайгон. Среди слов, используемых в рэша, тоже есть такие, которые произносятся по звучанию, но в целом это особенность хайгон. Это такие слова, как «бёбу» («ширмы»), «ките» («церемониальный занавес»), «хёси» («ритм»), «рити-но тёси» («тональность-ршгси»81), «рэйнарану» («беспримерный»), «коте» («бабочка») и прочие. К хайгон относятся кроме того такие слова, как «они» («черт»), «онна» («женщина»), «тану» («дракон»), «тора» («тигр») и прочие, встречающиеся в тысячестрофных циклах82. Многие слова, которые принято избегать в рэнга, такие как «сакураки» («дерево сакуры»), «тобимумэ» («опадающая слива»), «кумо-но минэ» («гряда облаков»), «кирисамэ» («дождевой туман»), «косамэ» («мелкий дождик»), «кадо идэ» («выходить за ворота», «отправляться в странствие»), «ура-бито» («рыбаки»), «сидзу-но мэ» («простолюдинка») — упоминаются и в «Мугонсё»83 и в записках Дзёха84. Все подобные слова относятся к хайгон.

На ни мэдэтэ Плененный именем,

орэру бакари дзо Сорвал цветок

оминаэси «Девичьей красы»,

ваш оти ни ки то А о том, что упал я с коня,

хито ни катару на Никому не рассказывай.

Эту песню сочинил Фунъя Ясухидэ, когда упал с коня в Сага. Это образец для хайкай. В верхней строфе (ками-но ку) слова (котоба), лишенные вульгарности, сочетаются с шуточным содержанием (кокоро), в нижней строфе вульгарные слова передают лишенное шуточности содержание.

И китайские стихи-ш, и ута, и рэнга, и хайкай — все это, вместе взятое, составляет «изящное искусство слова» (фуга). Хайкай добирается до всего, что остается не использованным первыми тремя, берет все, что им не пригодно. Соловей, поющий в цветах85, в хайкай превращается в соловья, роняющего помет на лепешку86, и таким образом выявляется прелесть времени, когда еще живо воспомина

ние о встрече нового года. Лягушка, живущая в воде87, превращается в лягушку, прыгнувшую в старый пруд88, и в этом плеске выпрыгивающей из зарослей травы лягушки обретается звучание хайкай. Суть в том, чтобы увидеть, чтобы услышать; истина хайкай в том, чтобы чувство поэта тут же превратилось в строфу.

Правила хайкай создавались по образцу правил рэнга и были предметом обсуждения среди наставников. В рэнга существует новый свод правил89. Вместе с добавлениями он принадлежит кисти канцлера Нидзё Ёсимото90. «Нынешний проект»91 является произведением канцлера-монаха Итидзё. Все эти три свода объединил Сёхаку92. Так вот, то, чего в рэнга было пять, в хайкай — четыре, то, что должно было находится на удалении семи строф, стало на удалении пяти93, то есть в хайкай все упростилось. К «Объединенному Нынешнему проекту» были добавлены и правила относительно «китайских и японских строф»94. Все эти правила, вместе взятые, в основном и считались каноническими для искусства хайкай с давних времен. Также в мире есть трактат Тэйтоку о помехах (сдсиди)95, и много других сочинений. Когда я о них спросил, Учитель ответил: «Доверять им трудно». Еще он сказал: «Среди них есть «Слова, непригодные для хайкай» («Хаймугон»У6, в целом — это хорошее сочинение». Тогда я сказал: «Трудно установить порядок, если нет хотя бы правила-сдсмди. Хорошо бы в школе Учителя появилось сочинение на эту тему». На это Учитель ответил: «Надобно вести себя с предельной скромностью. Устанавливать правила и каноны — дело чрезвычайной важности. Однако ежели ты удостоился имени "в тени цветов пребывающего" (хана-но мото)97, то должен положить начало канону, иначе в этом имени не будет никакого смысла. В течение многих поколений создавались разные каноны и правила, но какой в них прок, если люди их не применяют? Устанавливая правила, ты словно говоришь другим — соблюдай мной установленное, а в этом есть нечто бесцеремонное. Что касается правила помех-сасиаи, то оно целиком зависит от обстоятельств. Лучше начинать с более общих правил. Пусть же те из

197

учеников, кто имеет желание, просто запишут то, о чем мы беседуем и что кажется им заслуживающим доверия, позже это можно будет сделать тайными наставлениями для всех, принадлежащих к нашей школе».

Учитель сказал: «Касэн93, к примеру, состоит из тридцати шести шагов. Ни один шаг не должен быть шагом вспять, ведущим в возвращению прежнего содержания (кокоро). Именно желание продвигаться вперед является причиной постоянного изменения содержания». Что касается начальной строфы-хохху, то она первая и в цепи строф, и на свитке, поэтому новичкам следует воздерживаться от ее сочинения. Это записано и в «Высочайшем собрании вось-мислойных туч» («Якумомисё»)99. Я всегда говорил, что строфа должна быть прекрасна по форме-облику (суга-тпа), и высока по достоинству (курой). Прежние наставники предпочитали, чтобы первая строфа свитка была легковесно-проста. Возможно, это зависит и от эпохи. Кроме того издавна, если поэтическое собрание устраивается в новом доме, принято остерегаться таких слов как «сгорать», «воспламеняться» — то есть всего, связанного с огнем. При оплакивании же умершего следует избегать слов: «темный путь», «блуждать», «прегрешение», «наказание», «в лодке», «возвращаться», «тонуть», «бушующие волны». Прежде чем говорить об увечном, надобно убедиться, не препятствует ли тому состав участников. Это касается не только начальной строфы-хохху, но и всех остальных строф. С давних времен считается, что вторую строфу-&дагх}> должен сочинять хозяин собрания. Однако же это тоже зависит от обстоятельств. Начальная строфа-хохэту принадлежала гостю потому, что прежде придавалось первостепенное значение приветствию, с которым гость обращался к хозяину, и это приветствие определяло содержание хокку. Вторая строфа-йгхшсу тоже была приветствием, которым хозяин отвечал на приветствие, содержащееся в хокку. Учитель говорил: «Когда вторую строфу-<?«хику сочиняет хозяин, она имеет вид приветствия». Существует мнение, что даже те строфы, где говорится лишь о снеге, луне и цветах, должны быть проникнуты духом приветствия. Когда в начальной

строфе содержатся приметы одного из трех месяцев, составляющих определенное время года, то и вторую строфу ограничить тем же месяцем должно. Образцом тому является рэнга. В хайкай тоже уделяется этому большое внимание. Учитель говорил: «Ежели в хокку упоминается обстоятельство, связанное с божественными или буддийскими ритуалами, его должно ввести и в вакику. Даже если это обстоятельство не выражено словесно, оно должно присутствовать в содержании...»

КРАСНАЯ ТЕТРАДЬ

В изящном искусстве (фуга) Учителя есть вековая неизменность (бандайфуэки). Есть и сиюминутая изменчивость. Этими двумя оно исчерпывается, основа же у них одна. Основа эта — истина искусства (фуга-но макото). Если не постичь неизменного (фуэки), истина не откроется. Неизменное не зависит от нового или старого, не подчиняется изменчивому и текущему, это облик-форма (су-гата), которая в полной мере зиждется на истине. Если взять песни поэтов разных поколений, то каждое поколение имеет свои отличительные черты. Однако при всем при том многие прекрасные песни не могут быть причислены ни к старым, ни к новым, они хороши в нынешние времена точно так же, как были хороши в старину. Именно их и следует считать неизменными (фуэки). В то же время, все в мире подвержено постоянным изменениям и превращениям — таков закон естества. Если вещи не будут подвергаться изменениям, то их обличье (фу) не будет обновляться. Многие не желают принимать нового, это происходит потому, что люди, укрепившись в однажды обретенной манере, не стремятся к истине. \Гот, кто не отдается всей душой поискам истины, не способен на истинные изменения. Он может продвигаться вперед, только подчиняясь воле других людей. Тот же, кто стремится обрести истину, ненадолго задерживается на одном месте,