19-й день

Примерно в середине часа Лошади283 отправился в храм Ринсэндзи. Перед ним течет река Ои, справа высится гора Арасияма, еще правее — селение Мацуо. На дороге — толпы паломников: одни спешат к храму поклониться бодхисаттве Кокудзо,284 другие бредут обратно. В бамбуковой чаще в Мацуо есть место, которое зовут усадьбой Кого.285 Впрочем, таких мест в Верхнем и Нижнем Сага — три, и как сказать, какое из них настоящее? Поскольку рядом находится мост Придержи Коня — Коматомэ-но хаси, у которого якобы осадил своего коня Накакуни,286 то почему бы не предположить, что это было именно здесь? Могила же находится в бамбуковой роще неподалеку от Трех Чайных домиков. Рядом — вишня, ее посадили нарочно для того, чтобы заметить место. Да, даже тот, кто по милости благодетеля спит на ложе из парчи или узорчатого шелка, в конце концов становится сором и пылью в бамбуковой чаще. Как тут не вспомнить былые дни, когда зеленели ивы в деревне Чжаоцзюнь и цвели цветы у усыпальницы феи с горы Ушань287?

Когда солнце стало клониться к западу, вернулся в Хижину Опадающей хурмы. Из столицы приехал Бонте. Керай уехал в столицу. Легли спать.

19-й день

Пришла монахиня Уко,288 она хочет посмотреть на праздник в северном Сага.289

Из столицы вернулся Керай. Прочел строки, которые сочинил по дороге сюда:

Хижина Осыпающейся хурмы не обновлялась с тех пор, как была построена при прежнем хозяине, и кое-что уже обветшало. И все же нынешнее печальное запустение трогает душу куда больше, чем былое благополучие. Покрытые резьбой балки и расписные стены искорежены ветрами, пропитаны влагой дождей, причудливых форм камни и диковинных очертаний сосны исчезли под разросшимся хмелем, но перед бамбуковым настилом галереи благоухает покрытое цветами мандариновое деревце — юдзу:

Монахиня Уко

Жена старшего брата Керая прислала нам сладости и разные коренья. Сегодня ночью супруги Бонте остались ночевать, так что под одним москитным пологом пришлось лечь впятером — голова к голове, спать в такой тесноте было трудно, и едва перевалило за полночь, все поднялись и, вытащив приготовленные на следующий день сладости и чарки, оставшееся до рассвета время скоротали в беседе. Как-то прошлым летом мы заночевали в доме Бонте и оказалось, что под одним пологом, покрывавшим площадь в два дзе,291 собрались люди из четырех провинций.292 Вспомнив теперь сложенные в тот раз строки: «В четырех головах — разные мысли // И сновидений // Четыре вида293», — мы развеселились. Когда рассвело, Уко и Бонте вернулись в столицу. Керай же остался.

21-й день

Вчера ночью не спал, настроение скверное, да и погода — не то что вчера: небо хмурится с самого утра, временами принимается идти дождь, поэтому весь день провел в постели. Когда смерклось, Керай ушел в столицу. Вечер скоротал в одиночестве, а поскольку целый день лежал, то ночью не смог заснуть, и истомленный бессонницей, извлек свои старые записи, сделанные еще в Призрачной обители, и принялся их переписывать набело.

22-й день

С утра шел дождь. Сегодня никто не приходил, от скуки записывал всякие пустяки, просто так, чтоб развлечься. Вот кое-что из записанного:

Душой соблюдающего траур владеет печаль, душой пьющего вино владеет радость. Когда преподобный Сайге сложил: «Тишина и покой. // И когда б не они…»,294 его душой владели тишина и покой. Еще он сложил:

Нет ничего более приятного, чем жить в одиночестве. Отшельник Тесе295 говаривал: «Ежели гость обретает помня покоя, хозяин теряет полдня покоя». Содо всегда восхищается этими его словами. Я тоже сложил как-то, когда в одиночестве жил в одном монастыре:

К вечеру пришел посланец с письмами от Керая.

Оказывается, в столицу из Эдо вернулся Отокуни296 и привез с собой множество писем от моих старинных друзей и учеников. Меж ними было и письмо Кекусуя,297 в котором тот писал, что навестил оставленную мною Банановую хижину и встретился с Соха.298

Еще он писал:

Мое жилище длиной примерно в два лука,299 рядом не видно никакой зелени, кроме одного-единственного клена.

А вот что написал Рансэцу:300

В остальных письмах было много трогательного, милого — и только.