Когда я думаю о том, что Матье родился по моей вине, что именно я впустил его в эту страшную жизнь, мне хочется попросить у него прощения.
Как узнать ребенка-идиота?
Он словно кривое мутное отражение самого себя.
Когда на него смотришь, словно оказываешься в комнате смеха, только тебе совсем не смешно.
Мутное отражение никогда не станет четким.
И ты никогда не увидишь ребенка по-настоящему.
Умственно отсталому ребенку живется непросто с самого начала.
Впервые открыв глаза, он видит над собой два перекошенных от страха и горя лица. Мамы и папы. Они думают: «Неужели это мы виноваты?» Им нечем гордиться.
Время от времени они начинают орать, каждый сваливает ответственность на другого, и, перечислив всех родственников, родители наконец вспоминают, что чей-то прадедушка, дядя или внучатый племянник был алкоголиком.
Иногда они после этого даже разводятся.
Матье часто играл, воображая себя автомобилем, при этом издавал звуки, похожие на гул мотора: «врум-врум-врум». Тяжелее всего нам приходилось, когда Матье якобы участвовал в гонке «24 часа Ле-Мана»[3] и ночи напролет куда-то мчался в машине без глушителя.
Я по нескольку раз просил его вырубить мотор, но безуспешно. Взывать к разуму идиота – трата времени.
Я не мог уснуть, а вставать ни свет ни заря. Порой мне в голову приходили страшные мысли, например, мне хотелось выбросить Матье в окно. Но мы жили на первом этаже, так что мой поступок ничего бы не изменил. Я бы слышал «врум-врум» и с улицы.
Я успокаиваю себя, думая о том, что нормальные дети тоже часто не дают родителям спать.
Так им и надо.
Матье не в состоянии выпрямить спину. У него совсем нет мышечного тонуса. Он как тряпичная кукла, какой-то опавший и вялый. Как он будет развиваться? Каким станет, когда вырастет? Понадобится ли ему сиделка?
Мне пришло в голову, что Матье мог бы работать в гараже, механиком. Лежачим механиком, который чинит автомобиль, распластавшись под ним. Правда, для этого понадобится гараж без подъемника.
У Матье почти нет любимых занятий. Он не смотрит телевизор (оказывается, и без телевизора можно стать идиотом) и, конечно же, не читает. Единственное, что с виду делает его счастливым, – музыка. Услышав звуки музыки, он принимается отбивать ритм на своем мячике, словно на барабане.
Мячик в жизни Матье очень важен. Этого ребенка хлебом не корми, дай забросить мяч туда, откуда его не достать. Достаем, разумеется, мы. Сын приходит за помощью, берет кого-то из нас за руку и ведет за собой. Через пять минут ситуация повторяется. Иногда она повторяется десятки раз на дню.
Таким образом Матье выстраивает с нами отношения, протягивает нам руку.
Один раз мяч улетел так далеко, что даже нам не удалось его вернуть. Матье остался один.
Скоро лето. Деревья в цвету. Моя жена ждет второго ребенка, жизнь прекрасна. Малыш родится, когда поспеют абрикосы. Мы немного волнуемся и торопим события.
Жена, конечно же, нервничает. Но ничего не говорит, чтобы меня не дергать. А я вот говорю. Не умею сдержать в себе, мне необходимо поделиться с кем-то своими переживаниями. Помню, как-то раз я не удержался и произнес: «Наверняка второй тоже будет с отклонениями». Я не хотел пугать жену, просто таким способом заклинал судьбу, заранее предвидел худшее, чтобы не расслабляться.
На самом деле я не верил, что второй ребенок окажется таким, как первый. Я знаю, что Бог, чем больше любит, тем более жестоко наказывает. Но, по-моему, Бог любит меня не до такой степени, я не настолько эгоцентричен.
Матье был нашим несчастным случаем, а несчастные случаи, как правило, не повторяются.
Говорят, что беда приходит, когда ее не ждешь.
Поэтому мы ждали, пытаясь предотвратить катастрофу…
Тома только что родился. Он красавчик, блондин с темными живыми глазами и негаснущей улыбкой. Никогда не забуду, как я радовался.
Чудесный бесценный хрупкий дар. Ангел Боттичелли. Я постоянно беру его на руки, тискаю, играю с ним, смешу его.
Помню, я сказал друзьям, что иметь здорового ребенка – счастье.
Я рано радовался. Тома постоянно болел, несколько раз его даже госпитализировали.
Однажды наш лечащий врач набрался смелости и сказал правду: Тома инвалид, точь-в-точь как его брат.
Тома родился спустя два года после Матье.
Все шло своим чередом. Тома начинал походить на брата. А у меня наступил второй конец света.
Природа меня не пощадила.
Даже на канале TF1 режиссер постыдился бы использовать такую ситуацию, чтобы разжалобить зрителей и выбить слезу, ведь два идиота – это уже перебор, это настолько абсурдно, что хочется смеяться, а не рыдать.
Природа наградила меня ролью примерного отца.
Подхожу ли я физически?
Подхожу ли я эмоционально?
Я в трагедии или в комедии?
– Куда мы, папа?
– В Лурд.
Тома захохотал, словно понял, о чем речь.
Моя бабушка со своей знакомой, занимающейся благотворительностью, убедила меня отвезти мальчиков в Лурд. Она даже оплатила дорогу – так надеялась на чудо.
Лурд далеко, двенадцать часов на поезде, – с двумя безмозглыми карапузами.
– На обратном пути они уже будут исцелены, – сказала бабушка, не осмеливаясь прибавить: «чудесным образом».
Я был уверен: чуда не произойдет. Если больные дети Божья кара, Святая Дева вряд ли решит сойти с небес и помочь нам. Ей невыгодно перечить Господу.
К тому же в толпе людей, да еще в темноте я рискую потерять и больше никогда не отыскать своих сыновей.
Может, именно это было бы чудом?
Когда имеешь дело с умственно отсталыми детьми, надо быть готовым терпеливо выслушивать всякие глупости.
Некоторые считают – всему есть объяснение. Один человек с добрыми намерениями рассказал мне историю молодого семинариста. Тот собирался стать священником, но встретил девушку, без памяти влюбился и оставил семинарию. Они поженились, и у них родился сын-инвалид. Такие вот дела.
А некоторые считают – проблема в генах: «Это все твой отец…»
Ночью мне снилось, что я встретил отца в бистро. Я представил ему внуков, которых он не знал, поскольку умер задолго до их рождения.
– Смотри, папа.
– Кто это?
– Твои внуки. Нравятся?
– Ничего.
– Все из-за тебя.
– О чем ты?
– Об алкоголе. Когда родители пьют… Сам знаешь…
Он повернулся ко мне спиной и заказал еще стаканчик.
Те, кто говорит: «Дауна я бы тут же задушил, как котенка», – не имеют воображения. Сразу понятно, что они никогда не душили котят.
Во-первых, если у младенца нет физических отклонений, дауна в нем распознать невозможно. При рождении мои дети совершенно не отличались от нормальных. Они тоже не умели самостоятельно есть, разговаривать и ходить. Зато много улыбались, особенно Тома. Матье улыбался меньше…
Ребенка-инвалида сразу не распознаешь, он как шкатулка с сюрпризом.
Некоторые всерьез говорят: «Ребенок-инвалид – подарок небес». У таких людей, как правило, детей нет.
Получив подарок небес, хочется поднять голову и сказать: «О, не стоило беспокоиться…»
В день своего рождения Тома получил чудесные подарки: кружку, тарелку и серебряную ложку для каши. Ручка ложки и края тарелки были украшены ракушками. Подарок сделал крестный Тома, генеральный директор банка, один из наших близких друзей.
Когда Тома подрос и болезнь внезапно дала о себе знать, крестный перестал дарить моему сыну подарки.
Если бы Тома был нормальным ребенком, постепенно вслед за тарелкой и ложкой он бы получил красивую ручку с золотым пером, теннисную ракетку, фотоаппарат… Оказавшись недоразвитым, Тома потерял право на что-либо. На крестного я не в обиде. Он, наверное, подумал: «Природа уже преподнесла мальчику главный в его жизни подарок, чего уж там». В любом случае Тома не сумел бы воспользоваться дарами цивилизации.
