- А вот оскорблять меня не надо - серьезно сказал Штурман. - Спрашивай, только будь добр, не забывай о манерах.

- Где Валерии? - спросил я.

- По последним данным готовиться покинуть Главный Дом - ответил Штурман. - Приняли ее там хорошо, вот только за учтивостью ее верноподданных скрываются темные намерения.

- С ней все в порядке? - спросил я.

- Она в порядке - ответил Штурман. - Но тучи над ней сгущаются.

- Что ей угрожает? - спросил я.

- Чтобы это понять, нужно знать историю сотворения миров с самого начала.

- Думаю, дня два-три у нас есть. Если ты не соврал насчет расстояния до Сиента.

- Я никогда не врал тебе - сказал Штурман и внимательно посмотрел мне в глаза. - Не всегда говорил все до конца, но никогда не врал.

Сейчас он был таким, каким я его знал. Расслабленное, но готовое к движению тело, твердый, доброжелательный взгляд. На нем был все тот же серый, давно потертый плащ, такого же цвета штаны и мягкие мокасины. Иногда мне казалось, что он родился в этой одежде и никогда ее не снимает, но сейчас я заметил, что его кожаный жилет, поверх просторной льняной блузы, стянут веревками. Обычно он носил одежду с пуговицами. Штурман усмехнулся, заметив, как я разглядываю его гардероб, и сказал:

- В этот раз в Квемере придется задержаться, а с пуговицами тут туго. Ты на себя посмотри. Облезлый мех и все не по размеру!

Я тоже усмехнулся и отвел взгляд.

- Так что же я должен знать об истории сотворении миров?

Штурман посмотрел в ту сторону, где небо соединялось с морем. Немного помолчал и начал свой рассказ:

- От полного слияния эти два голубоватых полотна удерживает только тонкая линия, и тем, чья жизнь коротка, кажется, что эта граница незыблема. Отчасти они правы. Сейчас, в этот момент вселенского времени так и есть, но так было не всегда. Когда-то все было по-другому и грани между небом и морем не существовало. Только единое пространство энергии и возможностей. Не было никакого хаоса, единое было гармоничным. Легким как воздух и текучим как вода. И не удивительно, что из всех возможностей реализовалась только одна. Единое разделилось на две части на воздух и воду, на море и небо.

- Откуда такая информация? - скептически спросил я.

- Из достоверных источников - ответил Штурман.

- А как же теория большого взрыва? - спросил я.

Штурман улыбнулся, но ничего не ответил. Он еще несколько минут всматривался в линию горизонта, потом посмотрел на меня и продолжил.

- Единое разделилось на воду и воздух. Надеюсь, ты ходил в школу своего мира и знаешь, что вода состоит из атомов, которые у вас называют водородом и кислородом. Вселенной в ее новом состоянии было необходимо развиваться дальше. Вода разделилась на составляющее, водород перемешался с воздухом, и нужна была всего лишь искра, чтобы огромное пространство, наполненное этой взрывоопасной смесью, озарилось вспышкой вселенского масштаба.

- И откуда взялась эта искра? - спросил я.

- Молния - ответил Штурман.

- Молния? - переспросил я.

- Да - ответил Штурман.- Смесь водорода с воздухом вспыхнула, так появился огонь. Дальше ты знаешь, водород под воздействием высокой температуры перешел в состоянии плазмы, плазма стала строительным материалом для звезд и вот с этого момента мы подходим к той части истории, которую ты должен знать для понимания того, что сегодня происходит в Квемере.

- А почему единое вдруг решило разделится, если оно было гармоничным? - спросил я. - И был ли у всего этого процесса руководитель или все случилось само по себе?

- Само по себе.

- Не понимаю - честно признался я.

- Если бы ты все понимал, ты был бы Богом - улыбнувшись, сказал Штурман. - Почему ты думаешь, что Единое не может быть материалом, процессом и управляющим процесса одновременно? Помнишь, за чем мы пришли в Квемер в прошлый раз?

Штурман замолчал. Он смотрел на меня, а я на него. Я не выдержал первым.

- Вопрос не риторический? - спросил я.

- Нет - ответил Штурман.

- Чтобы добраться до Элданы.

- Не совсем так - сказал Штурман. - Не до Эданы, а до места, в котором можно войти в непосредственный контакт с Элданой, с силой, которую эльфы называют - Элэй Дан'А, создающая сама себя. Эта сила часть того Единого, что когда-то разделилось надвое. Со временем, пылающая вселенная стала плотнее, появились твердые вещества, и получилась неплохая песочница для творцов. Элдана стала инструментом для создания творцов, контроля над ними и в то же время, ее сила в какой-то мере подчинена им.

- Что они из себя представляют, эти творцы? Ты встречал кого-нибудь из них? - спросил я.

- Хм... - Штурман задумался. - Ты знаешь про звуковые волны не доступные человеческому слуху?

- Слышал, что-то, ультразвуковые например.

- Мы не можем их услышать, но все же они есть и во многих мирах научились их использовать. Логично было бы предположить, что существуют и другие волны, не обязательно звуковые, о которых мы ничего не знаем и не способны воспринять. Если ты спросишь, сталкивался ли я с такими волнами, как ты думаешь, что я тебе отвечу?

- Не знаю - почесав затылок, сказал я.

- Да ты прав - усмехнулся Штурман. - Именно так я и отвечу.

- Ладно, а что они имеют против Валери и нашей дочери? - спросил я.

- После того, как творцы покинули свою колыбель, между ними началось что-то вроде соревнования. Победителем станет тот из них, кто сможет создать совершенный мир. Ты бы видел их первые творения, случайно попав в один из таких миров, я подумывал о том, чтобы остаться там навсегда.

- И почему не остался? - спросил я.

- Заскучал. Мир был прекрасен, чистый воздух, бескрайнее леса и поля, неописуемая красота гор, но там нет осознающих существ, не с кем поговорить и поделиться впечатлениями. Их творения были прекрасны, миры развивались, но видимо в жюри решили, что этого не достаточно и появилось новое условие.

- А кто в жюри? - спросил я.

- Не знаю - ответил Штурман. - Многие детали этой мозаики, остались скрытыми от меня.

- А откуда ты вообще все это знаешь?

- Из надежных источников - улыбнувшись, ответил Штурман. - Мне посчастливилось побывать в месте под названием "колыбель богов". Но знания эти обрывочны и не отвечают на все вопросы.

- Так что там с творцами? - спросил я.

- Если хочешь скорее об этом узнать, перестань задавать вопросы. Появилось новое условие - совершенный мир должен породить творца, не просто существо способное им стать, а существо, развившееся до уровня своего создателя. У творцов было все необходимое для создания такого мира, но с самого начала существовало одно незыблемое правило. После создания мира, творец не может вмешиваться в его судьбу. Творец создает мир, закладывает определенные законы, определяет тенденции к развитию, но по завершении своего творения, творец может только наблюдать, что из всего этого получится.

- Сколько миров может создать творец?

- Неограниченное количество. Но на создания мира уходит много времени, даже по меркам творцов. К тому же им надо непрестанно наблюдать за тем, что происходит с миром после его создания, учитывать ошибки, делать выводы. К тому же они уделяют не мало внимания творениям своих соперников.

- А не проще было бы, если бы они могли вмешиваться в процесс, исправляя механизм в работе?

- Да - согласился Штурман - Так бы было гораздо проще, но не мы с тобой ставили условия.

Штурман замолчал, видимо собираясь с мыслями, но стоило мне только открыть рот, как он снова заговорил.

- Я знаю только то, что тебе рассказал. Творцов такое условие тоже не сильно порадовало, но видно награда победителю стоит того, чтобы бы бороться за нее. Первые миры развивались по строгим законам. Такая модель не годилась для того, чтобы создать мир соответствующий новому условию. Тогда они дали больше воли саморазвивающимся процессам и создали осознающие существа способные управлять процессами миров породивших их. Это был большой прорыв, но дальше дело застопорилось. Не буду описывать тебе все миры и обитателей этих миров, о которых мне известно, на это сейчас нет времени. Скажу только что сейчас в момент времени, на который пришлась твоя жизнь, Квемер стал миром способным породить творца. Только вот незадача, творец его создавший давным-давно ушел в небытие и если этот совершенный мир состоится, главный приз не получит никто. Сам понимаешь, ребят, трудившихся не покладая рук, в течение миллиардов лет, такая перспектива не совсем устраивает.