Молодежь попыталась использовать преимущество в росте, но старички на удивление легко блокировали их броски. Наконец один из юношей вышел из себя и встретил проход Фрэнки выставленным локтем. А в следующее мгновение оказался на земле. Джоко так и не понял, как это случилось. Зато Стейс стукнул мячом братца по голове со словами: «Хватит, играть надо». Фрэнки помог парню встать, похлопал по заду, сказал: «Слушай, я извиняюсь». Игра продолжалась еще пять минут, но потом «старички» выдохлись и молодежь могла брать их голыми руками. Так что Фрэнки и Стейс решили, что на сегодня баскетбола хватит.

Хескоу принес всем по стакану лимонада, и подростки окружила Фрэнки, который обладал харизмой и иногда действовал на площадке, как заправский профессионал. Фрэнки обнял парня, которого сшиб с ног, обаятельно улыбнулся ему.

– Прислушайтесь к советам старичка. Никогда не ведите мяч перед тем, как отдать пас. Никогда не прекращайте борьбы, даже если вы отстаете на двадцать очков. И никогда не встречайтесь с женщиной, у которой больше одной кошки.

Подростки рассмеялись.

Фрэнки и Стейс пожали руки каждому, поблагодарили за игру и следом за Хескоу вошли в нарядный, выкрашенный зеленой краской дом.

– Эй, а вы отлично играете! – крикнул им вслед Джоко.

В доме Джон Хескоу сразу отвел братьев наверх, в отведенную им комнату. С тяжелой дверью и очень хорошим замком. Братья это заметили, когда Хескоу, переступив порог, закрыл за собой дверь.

В просторной комнате с примыкающей к ней ванной стояли две односпальные кровати (Хескоу знал, что братья любят спать в одной комнате) и громадный сундук, окованный металлическими полосами, с тяжелым висячим замком. Хескоу достал ключ, открыл замок, откинул крышку, выставив напоказ несколько пистолетов, автоматических винтовок, коробок с патронами.

– Пойдет? – спросил он.

– Глушителей нет, – отметил Фрэнки.

– В этом деле глушители вам не понадобятся.

– Это хорошо, – кивнул Стейс. – Ненавижу глушители. Ни в кого не могу попасть с глушителем.

– Ладно, вы, парни, принимайте душ, устраивайтесь, а я разгоню молодежь и приготовлю ужин. Как вам мой мальчик?

– Отличный парень, – ответил Фрэнки.

– Вам понравилось, как он играет? – Хескоу аж покраснел от гордости за сына.

– Лучше всех.

– Стейс, а ты как думаешь? – повернулся Хескоу ко второму брату.

– Могу только согласиться.

– Ему предлагают спортивную стипендию в Вилланове[1]. Оттуда прямой путь в НБА.

Когда братья спустились вниз, Хескоу уже ждал их в столовой. Он приготовил мясо с грибами и огромную миску зеленого салата. На столе, накрытом на троих, стояла бутылка красного вина.

Стурцо и Хескоу сели за стол. Давние друзья, они многое знали о прошлом друг друга. Хескоу развелся тринадцать лет тому назад. Его бывшая жена и сын жили в паре миль к западу, в Бабилоне. Но Джоко частенько бывал у отца, который уделял сыну очень много времени.

– Вроде бы вы собирались приехать завтра утром, – заметил Хескоу. – Если б я знал, что вы приедете сегодня, то попросил бы парня не заглядывать ко мне. А когда вы позвонили, я уже не мог их выпроводить.

– Все нормально, – заверил его Фрэнки. – Они нам не помешали.

– А вы здорово с ними смотрелись, – Хескоу улыбнулся. – У вас не было желания податься в профессионалы?

– Нет, – мотнул головой Стейс. – Мы слишком маленькие, всего шесть футов. Великаны нам не по зубам.

– Только не произноси таких слов в присутствии моего сына! – в притворном ужасе воскликнул Хескоу. – Ему с ними играть.

– Никогда, – ответил Стейс. – Можешь не беспокоиться.

Хескоу отпил вина. Ему нравилось работать с братьями Стурцо. Такие веселые парни, не то что та шваль, с которой обычно приходилось иметь дело. Они прекрасно ладили с окружающим их миром, а прежде всего – друг с другом. От них так и веяло уверенностью и в себе, и в завтрашнем дне.

Все трое ели медленно, не торопясь. Тарелки Хескоу наполнял прямо из сковородки.

– Я давно уже хотел тебя спросить, – Фрэнки повернулся к Хескоу. – Почему ты поменял фамилию?

– С тех пор много воды утекло, – вздохнул Хескоу. – Я не стыдился того, что я – итальянец. Но беда в том, что выглядел я как гребаный немец. Светлые волосы, синие глаза, нос картошкой. Не вязалась моя внешность с итальянской фамилией.

Близнецы добродушно рассмеялись. Они знали, что он вешает им лапшу (точнее, спагетти) на уши, но ничего не имели против.

Когда они покончили с салатом, Хескоу налил всем кофе, поставил на стол тарелку с итальянскими пирожными. Предложил сигары, но братья отказались, предпочтя «Мальборо». Сигареты больше подходили к их загорелым, иссеченным ветром западным лицам.

– Пора переходить к делу, – Стейс выпустил струю дыма. – Должно быть, оно серьезное, раз уж нам пришлось проехать три тысячи гребаных миль. Мы могли бы и прилететь.

– Не так уж мы и напрягались, – возразил ему Фрэнки. – Мне поездка очень даже понравилась. Мы же увидели Америку собственными глазами. Отлично провели время. А какие хорошие люди встречались нам в маленьких городках!

– Все так, – кивнул Стейс. – Но дорога выдалась длинная.

– Мне не хотелось, чтобы вы оставляли следы в аэропортах, – пояснил Хескоу. – Проверки всегда начинаются там. А искать будут по полной программе. Но вас, ребята, это не смущает, так?

– Мне без разницы, – ответил Стейс. – Так кто это будет?

– Дон Раймонде Априле.

Последовала долгая пауза, и впервые Хескоу уловил холод смерти, идущий от братьев Стурцо.

– Ты заставил нас проехать три тысячи миль, чтобы предложить такую работу? – ровным, спокойным голосом спросил Фрэнки.

– Джон, мы рады, что повидались с тобой, – с улыбкой добавил Стейс. – А теперь заплати наш «отказной» гонорар, и мы поедем. – Близнецы рассмеялись, Хескоу – нет: он шутки не понял.

Один из приятелей Фрэнки, журналист, сотрудничавший с различными изданиями, как-то объяснил близнецам, что редакция может возместить все расходы по написанию статьи, а потом отказаться от нее, заплатив лишь малую часть вознаграждения, которое полагалось за публикацию. Близнецам эта идея приглянулась. И теперь они брали деньги даже за то, что выслушивали предложение. В данном случае из-за дальней дороги и участия в переговорах их обоих «отказной» гонорар составлял двадцать тысяч.

Но работа Хескоу заключалась в том, чтобы уговорить близнецов взять заказ.

– Дон отошел от дел три года тому назад, – мягко напомнил он. – Все его друзья сидят в тюрьме. Никакой власти у него больше нет. Вы получите миллион баксов. Половину после того, как покончите с ним, вторую – через год. Разумеется, этот год вам придется вести себя тихо. Все схвачено. Вам остается только нажать на спусковой крючок.

– Миллион баксов, – повторил Стейс. – Это большие деньги.

– Мой клиент знает, что убить дона Априле – дело серьезное. Поэтому он хочет привлечь лучших специалистов. С холодной головой и твердой рукой. А лучше вас никого нет.

– Мало кто решится на такой риск, – вставил Фрэнки.

– Да, – кивнул Стейс. – С этим придется жить до конца жизни. А убийц дона Априле будут искать не только копы и феды[2].

– Я клянусь вам, что нью-йоркская полиция рвать подметки не будет. ФБР же просто отмахнется от этого дела.

– А старые друзья дона? – спросил Стейс.

– У мертвых друзей нет. – Хескоу помолчал. – Когда дон отошел от дел, он оборвал все связи. Волноваться не о чем.

Фрэнки повернулся к брату:

– Забавно, не так ли? Все наши заказчики всегда говорят нам о том, что волноваться не о чем.

Стейс рассмеялся.

– Все потому, что стрелять-то не им. Джон, ты наш давний друг. Мы тебе доверяем. А если ты ошибаешься? Любой может ошибиться. Что будет, если у дона остались друзья? Ты знаешь его методы. Никакой пощады. А когда нас поймают, мы не просто умрем. Сначала нам придется провести пару часов в аду. А потом придет черед родственников. В том числе и твоего сына. Покойники в НБА не играют. Может, нам надо знать, кто за это платит?