Горбин долго и пристально вглядывался мне в глаза, пытаясь, наверно, по их выражению прочесть истинные невысказанные мысли.

– И какую же сумму указать? – деланно-равнодушно поинтересовался он.

– Любую. Хоть полную стоимость дачи.

– И это будет только справедливо! – не очень уверенно заявил Горбин, похоже, убеждая самого себя. – Ведь ты ее спалил. Вот и плати!

– Как скажешь, начальник! – Я чуть не расхохотался.

Но благоразумно сдержал порыв, так как было очевидно, что с юмором капитан явно не дружит.

Горбин еще какое-то время колебался, видно, взвешивая все возможные последствия, затем придвинул к себе бланк страхового договора и поставил в нем решительный росчерк.

«Ну вот, а ты ломался! – хотелось мне сказать. – Брать взятку, как убивать, – трудно лишь первый раз...» Но я промолчал.

– Не надейся, что посадил меня на крюк! – высокомерно заявил капитан, пытаясь сохранить лицо. – Никаких на себя обязательств не беру!

– А они мне без надобности! – усмехнулся я. – Ладушки! Можешь уже завтра в «Феникс» наведаться. Деньги выдадут сразу, без обычных бюрократических проволочек. Мое нижайшее почтение невесте Настеньке! Я дальше погреб. Дела.

Спускаясь к выходу из учреждения, мысленно подвел итог: акция прошла успешно и даже легче, чем предполагал. Думаю, в ближайшем будущем Горбин так же встанет на мое ежемесячное довольствие, как и опер Инин. Серьезные расходы, понятно. Но подобные капиталовложения всегда окупаются сторицей. Экономить на ментах глупо и недальновидно.

Так как церемония похорон Карата была позади, я посчитал траур уже законченным и забурился с Цыпой в наш стриптиз-клуб до самого утра. Там мы оторвались на всю катушку. Я с зеленоглазкой Мари, а Цыпа с крутобедрой клубной официанточкой Любкой. Верно кто-то подметил: живые думают о живом. Да и пессимизм не та стихия, в которой приятно находиться длительное время.

Проснулся на удивление рано. «Ролекс» показывал всего девять часов. Обессиленная бурной ночью Мари, уютно свернувшись теплым калачиком у меня под боком, сладко посапывала. Спать мне больше не хотелось. Благородно решив не тревожить звезду местного стриптиза, я неслышно поднялся с софы и, одевшись, отправился на поиски Цыпы. Далеко ходить не пришлось – он со своей пассией занимал соседний номер.

– Завязывайте развратничать! – распорядился я, стараясь не смотреть на выгнувшуюся на столе обнаженную Любку, чтобы не возбуждаться зря. – Ночи не хватило?

Цыпа отскочил от стола и, кажется, даже смутился, будто я не видел его во всех возможных ракурсах за то время, что зажигаем вместе.

Сев на диван, Цыпленок стал по-солдатски быстро одеваться. А нахальная Любка, явно дразня меня, продолжала, уже вхолостую, соблазнительно покачиваться на локтях и коленях. Через минуту шаловливо оглянулась, проверяя мою реакцию на эротический спектакль.

Убедившись, что я демонстративно на нее не смотрю, Любка капризно надула губы и, по-рачьи пятясь, наконец-то слезла с импровизированной сцены.

«Мерс», как всегда, завелся с пол-оборота. День нынче выдался просто чудесный – солнечный, но совсем не жаркий. Ясное голубое небо радовало глаз своей безоблачной ликующей глубиной. Хотелось думать о чем-нибудь высоком, одухотворенном и вечном, а приходилось фиксировать внимание на земном и банальном. Надо было проверить последний отмеченный Каратом адрес. Чтобы покончить, наконец, с уже поднадоевшей пинкертоновской самодеятельностью и опять вплотную заняться личными делами и проблемами. Адрес, конечно, как и все предыдущие, даст нулевой результат, но скататься все же следовало для успокоения совести.

Машина сбавила скорость. Мы въезжали во двор девятиэтажки, гордым бетонным рогом торчавшей среди своих невзрачно-серых пятиэтажных родственников.

Искомая квартира находилась на седьмом этаже. Лифт, хоть и противно-тяжко поскрипывал при движении, все же работал.

Дверь нам открыл долговязый тип лет сорока с неестественно блестящими серыми глазами на одутловатом лице воскового цвета. Одет он был в синий спортивный костюм с крупной надписью на груди «Адидас» – явная корейская подделка.

– Привет! Мы по объявлению, – несколько фамильярно сообщил ему Цыпа, уже введенный мною по дороге в курс дела. – Разрешите квартирку посмотреть? Прицениться, так сказать.

– Пожалуйста, нет проблем, – хозяин гостеприимно распахнул дверь, пропуская нас в просторную прихожую.

Эта двухкомнатная фатера кардинально отличалась от тех, что я посетил накануне. Здесь были и балкон, и лоджия, меблировка в комнатах на прилично-полированном уровне. Бытовая техника также в тему – японские видеодвойка, магнитофон и музыкальный центр смотрелись современно, создавая впечатление вполне устойчивого благосостояния.

– Сколько всего квадратов? – деловито спросил я, усаживаясь в гостиной за круглый раздвижной стол.

– Пятьдесят восемь метров, не считая лоджии, – гордо возвестил хозяин, устроившись напротив.

Цыпа тем временем производил ревизию санузла.

– Туалет и ванная раздельные! – с энтузиазмом сообщил он, появляясь из коридора.

– Замечательно! – поддержал я его игру. – И на сколько вся эта прелесть потянет?

– Недорого. Семьдесят шесть миллионов, – скромно ответил долговязый, усмешливо глядя мне в глаза.

– Но ведь окраина города! – счел я долгом чуток попротестовать для убедительности. – Кто ж за подобные бабки в эту глушь тараканью поедет?

– Есть такие, – как-то равнодушно обронил хозяин недвижимости. – В общем-то, покупатель у меня практически уже определился. Но теоретически вы еще можете претендовать на жилплощадь – если отстегнете восемьдесят.

– Вы, должно быть, мебель в придачу к квартире даете? – высказал я мелькнувшую догадку.

– Ничего подобного! – протестующе поднял руки продавец. – Мебель и электроника идут отдельно. Кстати, не желаете что-нибудь приобрести? Техника высококлассная – насквозь японская. И совсем недорого обломится. Телевизор, гляньте, чисто конфетка – «Гао» со сверхплоским кинескопом.

– Благодарствую, – усмехнулся я, – у меня такая дребедень уже есть в наличии. И потом – в наше неспокойное время деньги надо вкладывать с умом. В золотишко и камни – самое практичное.

Я поднялся со стула. Жаль было зря потраченного времени. Собирался на прощание спросить, не появлялся ли здесь Карат, но хозяин квартиры вдруг привлек мое внимание – выдвинув один из ящиков серванта, достал оттуда золотую кордовую цепочку. Точно такую массивную рыжую цепь я недавно видел на шее Карата.

– Интересуетесь? – снисходительно ухмыльнулся долговязый, приняв напряженное выражение моего лица за удивленное восхищение. – Отдам всего за пять миллионов.

Цыпа тоже ушами не хлопал – буквально впился глазами в предлагаемый товар, сильно напоминая сейчас застывшего в стойке охотничьего пса, почуявшего добычу.

– Интересуемся! Даже очень! – Я подал Цыпе условный знак и снова уселся за стол.

Телохранитель использовал свой коронный, многократно апробированный удар – ребром ладони по мозжечку, сразу отправив долговязого в глубокий нокаут. Пока тот находился в счастливой отключке, Цыпа крепко прикрутил его к стулу бельевой веревкой, позаимствованной в ванной комнате.

– Полный шмон, – распорядился я, закуривая «родопину». – С серванта начинай.

Цыпа приступил к детальному обыску. Последние мои сомнения испарились, когда он выудил из бельевого отделения тяжелый вороненый «стечкин». Выщелкнув магазин, я проверил боезапас. Все патроны оказались на месте.

Невнятно замычав, хозяин дернулся на стуле и открыл глаза, все еще подернутые дымкой бессмысленности. Поблуждав взглядом по комнате, он наконец врубился в происходящее.

– Напрасно стараетесь, мужики! – заявил долговязый, растягивая свои змеевидные губы в кривоватой улыбке. – Кроме цепочки, у меня драгметаллов не имеется. Берите все, что нравится, и мотайте отсюда. Я вас понимаю и зла не держу.