– Чик! – крикнул Шурик, дождавшись, чтобы пузырь лопнул. Все-таки ему было интересно посмотреть, какой получится пузырь.

Чик обернулся, словно только что всех их заметил.

– Или ты дерешься с Бочо, – сказал Шурик, – или ты честно говоришь, что сдрейфил.

Чик оглядел всех сидевших и лежавших на траве и успел заметить, как Бочо глупо и горделиво улыбается. Он сделал вид, что только что вспомнил об обещанной драке. Он медленно слизнул в рот пленочки мастики, оставшиеся под носом и на подбородке, и, продолжая жевать, спокойно сказал:

– Всегда готов!

Глаза у ребят загорелись от любопытства. Бочо не в силах был сдержать блудливой улыбки, до того выгодные условия драки предстояли ему.

– Чик, не дерись, их много, а ты один! – бесстрашно крикнула Сонька.

– Глупости, – сказал Чик и подошел к ребятам. Он считал, что пока он очень здорово держится и дай бог держаться так до конца.

Все встали, предвкушая удовольствие поглазеть на драку. Только хозяин мяча продолжал, покачиваясь, сидеть на своем мяче.

Широкоплечий и большеголовый Бочо, глядя на Чика, как-то снисходительно улыбался, словно ясно видел побежденного и опозоренного Чика. Переносить эту улыбку было ужасно неприятно.

– Здесь будем? – спросил он своим сиплым голосом.

– Где хочешь, – сказал Чик, чувствуя, как челюсть его, жующая мастику, сама остановилась. Чик усилием воли снова принялся жевать, стараясь ничем не выдать своего волнения.

– Так давай! – просипел Бочо и стал подходить к Чику, внимательно всматриваясь в него, чтобы не пропустить признаки робости или нерешительности.

«Неужели так сразу, так быстро?!» – содрогнулся Чик внутренне, в то же время ни на секунду не забывая, что никак нельзя показывать своего страха.

– Оник, держи. – Чик вынул мастику изо рта и, не спуская глаз с надвигающегося Бочо, протянул назад руку.

Раньше Оника подбежала к нему Сонька и выхватила мастику.

– Чик, их много, а ты один! – опять бесстрашно крикнула Сонька.

– Ничего, – сказал Чик, продолжая внимательно смотреть на Бочо. Чик был уверен, что никто не вмешается в драку, потому что это были ребята с соседней улицы и они знали Чика. Но все-таки, когда все «болеют» за твоего противника, до чего же неприятно драться. Вдруг Бочо остановился в нескольких шагах от Чика.

– Если хочешь, отойдем, – кивнул Бочо на край поляны, где начиналась стена. Сейчас, когда у него было столько болельщиков, он хотел показать, что он в них не нуждается. Наверное, ему и в самом деле так казалось.

– Как хочешь, – сказал Чик, радуясь передышке, но показывая, что не боится никаких болельщиков.

– Ребя! – заорал Бочо изо всех сил. – Вы стойте здесь, а мы пойдем подеремся!

Он мог это сказать гораздо тише, но он хотел своим голосом напугать Чика. Голос у него в самом деле был внушительный. Главное, он здорово хрипел и даже сипел. Чик его отчасти за этот голос уважал, но не сейчас, когда он его пугал этим голосом.

– Давай! – радостно отозвались ребята. – Мы будем отсюда смотреть, как ты его отколошматишь!

Чик и Бочо решительно направились в сторону стены.

– Чтоб не фасонил со своей москвичкой! – крикнул вслед один из ребят. В его голосе прозвучала вечная слободская ненависть вот к таким чистеньким, хорошо одетым девчонкам, как Ника.

Чику совершенно неуместно полезла в голову какая-то мысль насчет бедных и богатых. Но он ее не успел додумать, да и не хотел додумывать, это она сама полезла ему в голову, когда он услышал голос этого мальчишки.

– Она не москвичка, – услышал Чик просящий мира голос Оника, – она в нашем дворе живет…

– А фасонит, как москвичка, – уверенно сказал тот же голос, и Чику показалось, что он услышал, как тот презрительно цвиркнул сквозь зубы слюной, хотя услышать это было никак невозможно.

– Чик, не бойся, мы здесь! – вдруг пронзительно крикнула Сонька, и голос ее обдал Чика какой-то великолепной волной бодрости, хотя он и понимал, что помощи от своей компании ждать бессмысленно.

Услышав Сонькин крик, ребята с улицы Бочо захохотали, до того им это показалось смешным.

– Лёсик, а-а-сто-рожна, у-па-дешь! – гадливым голосом пропел Шурик и фальшиво захохотал, показывая хохотом, чего стоит Чик и вся его команда.

Чик и Бочо стояли в двух шагах друг от друга. Они еще как-то недостаточно подогрелись для драки. Бочо угрюмо, исподлобья глядел на Чика, стараясь припомнить какую-нибудь старую обиду. Но, видно, обида не припоминалась, и Бочо начинал злиться на Чика за то, что он никак не может припомнить какую-нибудь стоящую обиду. Чик это чувствовал.

– Ха! – вдруг хрипло усмехнулся Бочо, глядя на Чика. Что-то унизительное было в его усмешке.

– Чего смеешься? – спросил Чик и бегло оглядел себя.

– Ха! – усмехнулся Бочо еще более хрипло и добавил: – Посмотри на мои плечи и на свои.

Это была правда. Бочо был куда шире Чика, зато у Чика грудь была намного здоровее, чем у Бочо, и Чик это знал.

– А грудь? – сказал Чик и, набрав воздуху, изо всех сил растопырил ее.

– Что ты мне суешь свою грудь! – страшным голосом захрипел Бочо.

– А что ты мне суешь свои плечи! – ответил ему Чик, собрав все свое мужество. Все-таки Бочо здорово его подавлял своим голосом.

Вдруг Бочо протянул руку и молча приложил ладонь к его груди. Чик прямо растерялся, до того это был страшный и непонятный жест.

– Ты чего меня лапаешь? – в ужасе крикнул Чик. – Хочешь драться – дерись!

– У тебя сердце дрожит, я слышу! – закричал Бочо радостно. – Вот до чего ты меня дрейфишь!

Сердце Чика и в самом деле страшно колотилось. Но какое он имел право дотрагиваться до Чика и слушать, как стучит его сердце?!

«Ах, ты так!» – подумал Чик, и в это же мгновение его осенила военная хитрость.

Он приподнял голову и как бы украдкой бросил многозначительный взгляд наверх, в сторону домика, где жила тетя Лариса. Бочо сразу же клюнул. Он тоже поднял голову и, посмотрев туда, снова уставился на Чика, теперь уже подозрительно.

– Ты чего туда смотрел? – спросил он не так уж хрипло, как раньше.

– Никуда я не смотрел, – сказал Чик, успокаиваясь оттого, что Бочо начинал волноваться.

– Нет, смотрел.

– Нет, не смотрел.

– Может, скажешь, что ты с Омаром знаком? – спросил Бочо.

Чик промолчал. Надо было, чтобы рыба получше села на крючок.

– Чего молчишь? Скажи, скажи, – насмешливо торопил его Бочо. На самом деле он начал тревожиться.

– Он мой троюродный брат, – нахально отчеканил Чик.

– Ха! – хрипло усмехнулся Бочо, думая, что поймал Чика. – Тогда почему по стене лезли?

– Потому что их дома не было, – сказал Чик, чувствуя, что Бочо сам себя загоняет в ловушку.

– А сейчас? – раздраженно просипел Бочо.

– А сейчас они дома, – сказал Чик, чувствуя, как тело его освобождается от страха, легчает.

– Ребя! – крикнул Бочо, как бы отчасти жалуясь и раздражаясь из-за того, что они его подвели. – Он говорит, что Омар его брат?!

– Не верь, не верь, – крикнул Шурик, как человек, больше всех заинтересованный в победе Бочо, – он все придумал!

– Пусть скажет, как зовут его маханю! – крикнул тот мальчик, который назвал Нику москвичкой.

– Да, – снова оживившись, прохрипел Бочо, – скажи, как зовут его маханю?

– Тетя Лариса, – сказал Чик презрительно.

– Ребя, – крикнул Бочо с отчаянной надеждой, – он говорит, тетя Лариса!

– Правильно, – мрачно подтвердили ребята.

– Правильно! – крикнула Сонька и даже подпрыгнула от радости. – Она к ним часто в гости ходит.

– Ненавижу ехидину! – крикнул Бочо и ринулся на Чика. Другого выхода у него не было.

Чик почувствовал страшный удар в скулу, голова его загудела, и он бросился в драку, как в воду. Чик слышал за спиной топанье бегущих ребят. Он и так знал, что, как только начнется драка, все прибегут. Но теперь ему ничего не было страшно. Он изо всех сил махал руками, стараясь попасть в раздваивающееся и мелькающее лицо Бочо, не чувствуя ударов, которые тот ему наносил.