Мы чувствовали себя удобно, находясь в ограниченности, поэтому мы не касались безграничного. Когда кто-то навязал нам ограниченность, мы с готовностью согласились. Все, чего вы желаете достичь, является ограниченностью. И вам не нужно желать безграничного, потому что им вы уже являетесь.

Вы создаете границы. Сама идея «мне нужна свобода» возводит стену между вами и свободой. Устраните представление о том, что существует стена между вами и свободой, и что произойдет? Эта стена — плод воображения. Вам не нужно убирать мусор этой стены. Что произойдет, если вы устраните стену, которая даже не существует?

Вы не устраните ничего.

В таком случае, кем были вы, кто вы есть и кем вы будете?

Пунджаджи обладает репутацией человека, очень точно разбирающегося в переживаниях людей. Является ли это ценным качеством — давать точные характеристики человеческим ощущениям?

Когда я отвечаю, то я абсолютно пуст. Я не ищу ответа на вопрос. Я просто пуст, без всякой мысли. Меня не волнует происходящее. Ответ приходит из пустоты, а не от Пунджи. Следовательно, Пунджа не имеет субстанции. Этот ученик меня не интересует. Вопрос задан не Пундже. Кому адресован этот вопрос? Пунджа никому не может даровать свободу. Вопрос задан неизвестному.

Таково учение не-учения.

Да, это учение не-учения. Остальное — это проповеди. Учитель не имеет своего собственного учения. Учителя побуждают говорить, и он не несет ответственности за то, что говорится. Просто-напросто, вы живете, как свободный человек, как незапятнанный, пустотный человек. Это наилучшее учение, которое только может один человек передать другому. Сядьте в абсолютной тишине. Ни одной мысли. Это учение — наилучшее учение, от которого никто не сможет отказаться и из которого никто не сумеет извлечь прибыль.

Учитель, я только что вернулся к вашим ногам после месяца отсутствия. Я знаю, что все это сон и что в действительности я никуда не уезжал. Так почему же тогда я испытываю такую радость, блаженство и переполняющую любовь при возвращении к вам?

Представьте, мы сидим на берегу Ганги. Вы видите как быстро и с каким шумом она проносится мимо; река всегда бежит к морю. А в Бенгальском заливе море выходит ей навстречу. Появляется море и принимает в себя форму Ганги. И они смешиваются. И кто сможет различить: где река, а где море? А затем все погружается в тишину.

Мне нужно за многое вас поблагодарить.

К чему благодарить меня? Что я вам дал? Если бы каждый из нас что-нибудь дал друг другу, тогда мы бы благодарили друг друга.

Все настолько ясно. Теперь я могу это видеть.

Теперь вы можете это видеть. Вам не пришлось одалживать мои глаза, чтобы увидеть. Глаза ваши и взгляд также ваш.

Страх прошел. Страх прошел. Страх говорить также прошел.

О-о.

Несколько раз это уже было готово слететь с моих губ. Теперь больше нет никаких вопросов.

Превосходно. Хорошо. Спасибо.

Вы освободили нас от стольких вещей.

Да. Ваших вещей.

Я счастлив. Все вы вернетесь домой победителями. Все эти годы я шел к вашей двери. Теперь мне восемьдесят лет, и я не могу ходить. Поэтому я сожалею, что заставил вас приехать сюда.

Правда ли то, что вы составили завещание: «После моей смерти я оставлю учение, ухватить которое не представляется никакой возможности?»

К чему ждать, пока я умру? (Смеется.)

Подобно тому, как птица не оставляет следа в небе, когда летит, подлинное учение не оставляет следа в памяти. Учение не должно иметь ни учителя, ни ученика. Если учение приходит из прошлого или из памяти, или из концепции, то это проповедь, а не учение. Этого же учения никогда не было. (Улыбается и оглядывает сидящих в комнате.) Его никогда не будет. (Делает паузу и затем смеется). И его никогда нет.