– Не вижу радости на лице, Уганда, – все так же холодно заметила Ристания. – А ведь до сих пор твой замок славился гостеприимством: обед, кровать и менестрели по первому требованию!

– Ты хочешь мне помешать? – как-то вмиг ощетинившись и потеряв всю прелесть своей раскованной небрежности, сквозь зубы выплюнула Уганда.

– А кто я такая, чтобы мешать еще одной паре avolati обрести себя – отныне и вовеки? Помешать вам может только высшее Провидение, ты сама это, думаю, знаешь…

– Тогда зачем ты здесь?

– Задать пару вопросов, пока я не забыла, а ты не исчезла, – пожала плечами Ристания. Прямые волосы шевельнулись и замерли. – Ответишь?

– А у меня есть варианты? – нервно облизнула губы Уганда.

– А как будто нет! – рассмеялась ведьма. – Вариантов всегда тысячи, не забывай. А когда перед тобой стоит только ведьма, чья аура и в лучшие-то времена едва дотягивала до пяти световых, и требует объяснений, то о загнанности в угол тем паче не стоит говорить.

– А как насчет Его? – фыркнула Уганда. – Никогда не отпускающего свою слабую ведьму без присмотра даже на три шага?

– Так ты ответишь или предоставишь мне строить догадки на пустом месте? – оборвала ее Ристания.

– А ты начни строить. Будешь очень уж отклоняться от курса – я поправлю, – вдруг, кажется, неожиданно даже для себя самой предложила Уганда.

– Идет, – так же неожиданно согласилась Ристания и села рядом с Лергой, ободряюще ей подмигнув. – Что ж… Началась вся эта кутерьма примерно полгода назад, когда Совет магов, уж не знаю зачем, отправил тебя во дворец как шпионку, верно? Задание ты если и не провалила, то выполнила не слишком хорошо, засветилась сама и засветила Совет…

– Неправда, никто на Совет и не подумал.

– Но это скорее их головотяпство, чем твое умение маскироваться, – веско заметила Ристания. – Но за время, пока была во дворце, ты успела совершить непростительный проступок для любого шпиона: влюбилась в Региса. И когда он тебя так невозмутимо отправил в ссылку, затаила зло не хуже любой нежити, способной запомнить и отомстить даже через сотню лет. Не обидчику конкретно, так людям вообще.

– А ты бы на моем месте обрадовалась и благословила королевскую волю?

– Я не сужу тебя, Уганда, – мягко заметила Ристания. – Я просто описываю события так, как они мне представляются. Если ошибаюсь по фактам – поправляй. А оправдываться передо мной нечего, для этого есть боги, король или собственная совесть на худой конец.

Уганда демонстративно села и сцепила руки на груди.

– Так вот, король оказался «предателем», попрал великую любовь, – не встретив возражений, продолжила Ристания, – и тогда в Митьессе появились тагры, верно? Для мага твоего уровня призвать нежить не так уж сложно…

– Стоп, а как насчет воды? – вмешался Григ. – Той, которая была структурированной, а стала черт знает какой.

– А это, как любит говорить наша Уганда, «побочный эффект», – усмехнулась Ристания. – Понимаешь, создавать тагров – муторно, хлопотно и энергоемко. Призывать – можно, но от места призыва идет довольно мощная «засветка» импульса, а Леагр, каким бы дурнем он ни был, все же отловить подобный сигнал сумел бы.

– И что тогда?

– А тогда остается единственно верный вариант, к которому и прибегла эта дама. Таграми кишмя кишат Зельинские горы, потому там никто и не селится. Они почти насквозь изрыты лабиринтами этих гадюк. Под городом же тоже нор и катакомб хоть отбавляй, в Митьессе подземная нежить живет и процветает, как ни одна другая. Поэтому все, что требовалось, – это изменить направление нескольких подземных горных рек, чтобы тагры, принесенные под город течением, решили поразвлечься и доставить его величеству несколько малоприятных месяцев. Верно?

– Верно, – сквозь зубы процедила Уганда.

– Но тут вышла нестыковка, потому что…

– Потому что на сцене появились вы! – зло выкрикнула ведьма. – И кто только звал?! Скучали мы без вас, что ли? Приглашали?

Ристания усмехнулась и тряхнула черно-вишневыми волосами.

– Спутали мне все карты, народ вас почти боготворил, – раздраженно продолжала Уганда. – Ну ладно, получили каждый по титулу – и почему бы не исчезнуть из поля зрения?! Нет, сидели, вынюхивали, не давали и носу наружу высунуть…

– Целых полгода, – кивнула Ристания. – Но потом вдруг что-то снова изменилось. Что? Ты узнала, что Регис тебя все-таки любит?

– Ну.

– И какого же ляда надо было ждать полгода, если «птичье» зелье варится два часа? Ты ведь уже тогда решилась?

– Да, но… не могла же я так запросто выдернуть Региса из Митьессы и оставить ее на волю Леагра или гражданской войны! – гордо вскинулась Уганда.

Ристания примолкла на минуту, что-то прикидывая в голове. Потом подошла к котлу, заглянула, принюхалась и почти восторженно посмотрела на Уганду:

– Оборотное?.. Для Люмена?

– Да.

– Уважаю.

Чародейки с минуту молча смотрели друг на друга: золото взгляда сплеталось с бескрайней синевой. Именно сплеталось, рассеивая вокруг теплые блики, а не скрещивалось, высекая яростные искры.

– Не за что меня уважать, – наконец опустила глаза Уганда. – Сама не понимаю, что на меня тогда нашло. Мстительница чертова…

– Все совершают ошибки, – мягко улыбнулась Ристания.

– Меня туда теперь за это не пустят, да? – Голос звучал тихо-тихо, едва различимо.

Лерга с Григом согласно замерли, не решаясь нарушить что-то иррациональное, творящееся в зале. Ристания осторожно коснулась плеча виновато опустившей глаза женщины.

– Это не я решаю. Но решала бы я – пустила бы. – Голос мягко коснулся слуха и тут же стал деловым, почти жестким: – Иди и пробуй. Боги помогают лишь тем, кто хочет помочь себе сам! Благословенна будь, avolara.

– А здесь? – беспомощно оглянулась на котел Уганда.

– А здесь я разберусь, – решительно тряхнула волосами Ристания. – Только кровь оставь.

– Хорошо. Там, у Люмена…

– Иди.

Уганда еще некоторое время с сомнением покусывала губы, а потом, решившись, резко развернулась и торопливо выбежала в коридор. Хлопнула какая-то дверь, глухо зазвучала неразличимая отсюда речь.

Лерга сначала очень старалась сама понять хоть что-нибудь, но потом отчаялась и только было собралась попросить у Ристании объяснений, как та, словно прочитав ее мысли, предупреждающе вскинула руку:

– Не сейчас!

Ведьма стояла неподвижно, чутко вслушиваясь в тишину и саму себя. Но для того, чтобы уловить пронесшийся по всему замку прохладный белесый вихрь силы, не нужно было особо стараться: он перетряхнул даже раздраженных дисцитиев, которых никто пока и не подумал освободить от пут.

– Вот и все, – с загадочной полуулыбкой на губах произнесла Ристания.

– Что – все?

– Судьба перевернула последнюю карту в пасьянсе, и он у нее, как всегда, сошелся, – с какой-то непонятной грустью отозвалась ведьма. – Жертва принята; любовь благословлена, птица отпущена.

Лерга переглянулась с точно так же ничего не понимающим Григом и почерпнула в его взгляде искомую толику раздражения и решительности:

– А попонятней никак нельзя, а?!

– Можно, – рассмеялась Ристания, словно опомнившись, и наконец окинула их осмысленным взглядом. – Но это долго.

– Мы не торопимся, – заверил ее Григ. – Мы отсюда вообще даже встать не можем.

Ристания с мученическим видом прищелкнула пальцами – и истлевшие веревки упали на пол. «Пять световых… Немудрено, что она не любит колдовать!» – пронеслось в голове у Лерги.

– Ладно, слушайте, – махнула на них рукой Ристания. – Как уже сказала Уганда, тогда, по весне, на сцене объявились мы и здорово спутали ей карты. Тагров победили, Региса защитили, да и в виновность Люмена я, признаться, не поверила – она просто работала через него, подавляя волю. Поэтому, собственно, я и убедила Церхада остаться здесь еще на некоторое время (кто же знал, что оно так растянется?!).

– Стоп, это того Церхада, который получил потом титул графа? Я читал в Ежедневных свитках, его там почти месяц хвалили на все лады… – нахмурился Григ. – Но ведь с ним-же была ведьма по имени… э-э-э… как ее?