Не имея необходимых документов, женщина в истерике выбежала из комнаты, чтобы присоединиться к толпе плачущих на улице неудачников.

– Сволочи! – долетел до меня яростный возглас. Слово было четким и громким – ровно настолько, чтобы доставить неприятности говорившему. Даже на русском, услышанное и понятое определенными людьми, оно может закрыть тебе дорогу с Украины в Англию навсегда.

Шокированная, я обернулась, чтобы увидеть бунтаря. Им оказалась девушка лет 27-ми или 28-ми. Она сжала свои документы так сильно, что бумаги помялись. Она тряслась от гнева.

Я глядела на нее куда дольше, чем следовало. Она это заметила и сфокусировала на мне свои усталые, красные глаза. На секунду мне подумалось, что, не имея никого другого в качестве мишени, она бросится на меня и вцепится мне в горло. Но вместо этого девушка сказала:

– Они делают так со всеми! Просто издеваются!

О боги, подумала я. Слабые нервы. Не стоило никому сюда приходить со слабыми нервами. Ничего не выйдет. И, если она разозлит этих «сволочей», пострадаем мы все. Никому из нас не нужны были дополнительные эксцессы.

Поэтому я оглянулась по сторонам и, убедившись, что нас никто не слушает, тихо прошептала:

– Успокойся. Все будет хорошо.

Это не помогло.

– Я здесь уже в третий раз, – сказала девушка, теперь уже близкая к плачу. – В третий!

– Три – счастливое число, – сказала я, в душе презирая себя за эту лицемерную веселость. – Я уверена, ты получишь сегодня свою визу.

– Это не для меня, а для мамы, – сказала она, придвинувшись ближе и всхлипнув.

О нет, еще одна исповедь!

Девушка рассказала мне свою историю. Она работала в Шотландии помощником ветеринара, шел второй год ее пятилетнего контракта. Ради этой работы она прошла огонь, воду и медные трубы. Живя на ферме в Шотландии, девушка гнула спину на низкооплачиваемой работе и мучилась от погодной аллергии. У нее была мечта – обосноваться и перевезти в Шотландию свою маму. Но пока она вкалывала, у ее матери случился инсульт. Если бы не двоюродная тетя, которая приглядывала за больной, девушка уже давно бы осиротела. Она рвалась домой, чтобы быть рядом с мамой. Но, уехав, она бы не смогла так просто вернуться назад. Об этом ее предупредил начальник, которому проблемы сотрудницы были параллельны. Так что ей оставалось только звонить домой и спрашивать: «Как она? Жива ли?»

Выход был один – немного оправившись, женщина должна была приехать к дочери хотя бы на полгода. Но как она могла разобраться во всех этих запутанных формах на английском языке, которого не знала? Как она должна была добраться из своего маленького городка до посольства в Киеве? Как бы она прошла интервью – после инсульта женщина с трудом говорила и передвигалась. На самом деле ей даже не хотелось ехать, но она нуждалась в дочери. А если бы девушка потеряла работу, она не смогла бы вы́ходить мать дома. Как ни крути, безвыходная ситуация.

Доктор выдал женщине справку, подтверждающую ее болезнь, с четкими рекомендациями работникам посольства не терроризировать больную вопросами. Но, когда та пришла в посольство, офицер даже не прочитал справку и стал кричать на нее за «дурацкую манеру разговаривать». Рыдая, она вернулась домой ни с чем.

Каким-то образом девушке удалось-таки выбраться из Шотландии. Она потратила огромную сумму на купленный в последний момент билет и организовала матери повторный визит в посольство. Туда они поехали вместе… только чтобы снова получить отказ. В отчаянии девушка наняла иммиграционного адвоката. Последовала беготня, новый сбор документов, новые проблемы и волнения, новые траты…

И теперь она снова была здесь, тогда как ее бедная мать осталась дома. Женщина не пережила бы еще один визит в посольство.

И знаете что? Девушка получила очередной отказ!

Она принялась кричать «Идите к чертовой матери!» и «Fuck you!» парню, который проводил интервью. Я знала, что этот срыв окончательно определил ее будущее, и вряд ли девушка когда-нибудь еще попадет в Британию. Разумеется, она и сама понимала все последствия, но больше не могла сдерживаться. По ее внешнему виду было очевидно – битва закончена, она сдалась. Но сказала при этом свое последнее, громкое слово.

Очередная драма, очередная жизнь, очередная израненная душа. Я вздохнула, надеясь, что моя не будет следующей.

К окошку подошла еще одна девушка. Что-то в ее движениях и в голосе было мне знакомо. Как вдруг – будто вспышка – я узнала ее. Конечно же, и как я могла забыть? Это была Иванна, девушка из моей школы. Мы учились в одном классе!

Но что же она здесь делала? Я не могла так просто подойти к ней и спросить. Мы стояли в строго регулируемой очереди, и мне оставалось только слушать ее разговор с офицером.

Иванна говорила тихо, как если бы она хотела скрыть личное от окружающих. Она прислонилась к стеклу и показала несколько фото, сказав по-русски: «Да, да… Нет, это свадебные… Да, он с моими родителями… Уолкер… Я поменяла фамилию. Да. В Лондон…»

Я действительно надеялась, что у меня появится возможность перекинуться с ней несколькими словами. Мы никогда не были особо близки. Иванна дружила лишь с несколькими людьми, и я среди них не числилась. Но, когда в подобной ситуации встречаешь кого-то из прошлого, ты навряд ли его проигнорируешь. Естественное любопытство пополам со стрессом берут верх.

По окончании интервью Иванна отправилась в биометрический кабинет – сдать отпечатки пальцев и снимок сетчатки глаза. Она миновала нашу очередь, и я решила не упускать возможность.

– Иванна! – шепнула я.

Она меня не слышала.

– Иванна!

Она вздрогнула и обернулась, пытаясь понять, кто ее позвал.

– Привет, – я еле заметно помахала рукой.

– Мы знакомы? – спросила Иванна. Она меня явно не узнала.

– Мы были вместе в школе, помнишь? Я Маша.

Иванна подумала еще несколько секунд…

– А, Маша.

Не похоже, что она обрадовалась нашей встрече. Я бы даже сказала, она выглядела расстроенной.

– Ты как? – я кивнула на ее папку с документами. – Едешь в Англию?

– Извини, я не могу сейчас говорить.

Место для разговора было действительно неподходящим. Так что я сказала:

– Да, конечно, поговорим позже.

– Может быть, – она быстро удалилась.

Мое собственное интервью прошло гладко. Я приготовила великолепные документы, и парень с торчащими ежиком волосами поверил в мою историю. Хе-хе! Я злорадно усмехнулась.

В тот день посольство работало на удивление медленно. Работники ползали как сонные мухи, и когда я отправилась на биометрию, Иванна все еще сидела у кабинета. Я присела рядом.

– Ну, как ты? – спросила я.

– Все отлично, – похоже, она совсем не хотела разговаривать.

– Странно видеть тебя тут.

– Да, интересное совпадение, – отозвалась она.

– Едешь в Англию?

– Да.

– Как туристка?

– Я вышла замуж, – сказала она.

Вот так поворот!

– За англичанина?

– Да. Он из Лондона. Мы сначала жили тут, потому что он должен был закончить работу. А теперь я переезжаю к нему.

Иванна выжидающе смотрела на меня. Может, она думала, что я ей позавидую? Очевидно, следовало сказать что-то хорошее.

– Ух ты, ну это… Странно! Неожиданно! Здорово! – воскликнула я.

Иванне понравилась моя реакция. Она явно расслабилась и сказала:

– Да, это здорово.

И в этой фразе я могла расслышать другую, скрытую: «Ай да я!».

Насколько я знала Иванну, она всегда хотела поймать золотую рыбку. Она приехала в Киев из небольшого городка. Эту скрытную девочку не очень любили в школе. За годы совместной учебы я не раз наблюдала как Иванна делает различные вещи, зачастую не очень порядочные, чтобы выбиться в элиту класса. Она могла сдать одноклассников учителю. Никогда никому не давала списывать. И всегда стремилась во всем быть первой. Это было главным желанием в ее жизни.

Она рассказала мне, что недолго работала после школы, а потом отправилась в экономический институт. Там она встретила профессора из Англии, который приехал по программе обмена с Украиной. Несколько томных взглядов, несколько нарочито наивных вопросов, несколько факультативов – и профессор влюбился. Через пять месяцев они поженились. И тогда Иванна принялась требовать, чтобы они переехали в Англию. Профессор послушал жену и сразу по окончании контракта поспешил домой. В конце концов, найти работу в Лондоне было для него не проблемой.