– Но это так и есть.

– Это не так. Я могу смотреть на двигатель своей машины от рассвета до заката и все равно не смогу сказать тебе, где находится дожигатель выхлопных газов.

– Он под двигателем.

– Правда?

– Я тебя понял, но ты хотя бы знаешь, что этот механизм есть в твоей машине. Так же, как и я знаю основные факты об исследовательской деятельности в лаборатории.

– Я знаю о дожигателе только потому, что его как-то украли у моей матери. Думаю, эти подростки продали его из-за металла. Мать была в ужасе.

– Понятно. – Дамиан почувствовал, как губы помимо его воли растянулись в улыбке.

Ее серые глаза задумчиво сузились:

– Ты ведь из Волариса, не так ли?

Он едва смог скрыть удивление:

– Да.

– Не удивляйся, мой прапрадед помогал там в разработке нефтяных месторождений. Неужели ты думал, что я не знаю о том, что в Сиэтле нет никакого офиса, только представительство фирмы? Они, кстати, оплатили мое образование в университете.

Это было давнее соглашение между ними и Бартоломи Таннером. Она слишком много знала, гораздо больше, чем того требовалось.

– Ему был пожалован титул барона, что значит, что ты благородная дама.

– Я знаю это, но моя мать – нет. – По тому, как это прозвучало, казалось, Шанель хотела, чтобы так это и оставалось. – И кстати, титул достался бы мне лишь при условии, если бы я была потомком по прямой линии без братьев или сестер.

– У тебя они есть? – спросил Дамиан, уже зная ответ. Было необходимо придерживаться сценария первого знакомства.

– Нет.

– Так, значит, ты по праву можешь называться леди Таннер.

– Я предпочитаю просто Шанель. – Ее соблазнительные розовые губы изогнулись в улыбке.

– Твоя мать француженка? – Дамиан продолжал беседу двух незнакомцев. Он всегда предпочитал быть подготовленным, прежде изучив все материалы, касавшиеся этой женщины.

– Нет, ей просто нравится этот бренд.

– Она назвала тебя в честь дизайнерского бренда? – В его исследовании этого не было.

– Ну, мне еще повезло, что меня не назвали Мерседес или Ауди, – рассмеялась она. – Мама дала мне самое подходящее имя, сама того не понимая.

– Почему ты так говоришь? – Ему было действительно интересно.

– Мама очень любит своих дизайнеров, но она никогда не подозревала, что Коко Шанель начала свое дело, руководствуясь лишь удобством и элегантностью. Она носила брюки, когда женщины просто не могли себе это позволить исходя из приличий. Коко была глубоко убеждена, что красота должна быть чем-то легким и удобным.

– Неужели?

– О да. Моя мать же руководствуется принципом «красота требует жертв». Она хотела бы, чтобы я была такой же, но, как видишь, это пустая трата времени. – Шанель указала рукой на свой лабораторный халат, наброшенный поверх брюк цвета хаки и синюю футболку.

Футболка, быть может, и не являлась творением именитого дизайнера, но была удачно скроена, подчеркивая все соблазнительные изгибы ее тела. Шанель не была полной, но и худой ее не назвать, грудь наверняка не меньше третьего размера. Уж этой информации в досье точно не было, он был в этом уверен. В другом случае он бы не почувствовал столь приятного удивления.

– Ты смотришь на мою грудь.

– Прошу прощения.

– Ничего, – вздохнула Шанель. – Я не обижена, просто не привыкла. В лаборатории мужчин больше интересуют результаты моих исследований.

– Как глупо с их стороны.

– Если тебе так кажется…

– Да, я в этом уверен.

– Ты опять флиртуешь.

– Будешь игнорировать меня, как парня из службы доставки?

– Ты предоставишь мне возможность проигнорировать тебя еще раз?

– О, следующий раз обязательно состоится.

Шанель находила это невероятным, но он сдержал свое слово. Встреча не касалась рабочих моментов. Дамиан действительно хотел увидеть ее. Шанель не оставила ему номер телефона, но он позвонил и пригласил ее на ужин. Странно, что он приложил столько усилий, чтобы сделать это. Тем не менее это было лестно. Они сходили в кино, на авторский фильм, о котором она упомянула лишь вскользь.

Шанель не часто ходила на свидания. Она смущалась, когда у нее не получалось поддерживать обыденную беседу. Даже другие ученые находили ее утомительной вне стен лаборатории. Но, казалось, Дамиан был другого мнения – он не скучал в ее компании. Не обиделся, когда она сказала какую-то глупость. Не шикал не нее перед другими, пытаясь прекратить допрос с пристрастием официанта в ресторане. Это было совершенно не похоже на любой из ее выходов в свет, и Шанель почувствовала, что ее интерес к этому мужчине стремительно растет. Еще никогда она так не смеялась в компании другого человека, не говорила так увлеченно, если разговор не касался науки. Так уютно ей еще не было ни с кем.

Сегодня вечером они собирались прослушать лекцию, на которую она очень хотела попасть, после которой устраивался ужин. Ее читал лектор одного из самых рейтинговых технических университетов мира, но идея так провести вечер исходила не от нее. Каким-то неизвестным способом Дамиану удалось достать два билета и пригласить Шанель. Она с удовольствием приняла приглашение, и не только потому, что это должна была быть исключительно ценная лекция. Даже если бы Дамиан пригласил ее на один из балов института костюма – мероприятия, которыми так наслаждалась ее мать, она бы тоже согласилась. Шанель была уверена, что в компании Дамиана она сможет пережить что угодно.

Сейчас она критично изучала себя, стоя перед большим зеркалом, частью интерьера ее спальни, навязанной матерью. Шанель не любила дизайнерские наряды и вообще изредка надевала платья, но она бы не была дочерью своей матери, если бы не знала, как правильно подать себя. Сегодня же вечером она приложила чуть больше усилий, чем для двух других свиданий с Дамианом. Два первых свидания были некими аномалиями, не имевшими ничего общего с жизнью, которую она вела. Она старалась не принимать происходящее всерьез, не думать о том, что это может иметь продолжение. Шанель была готова к тому, что посреди разговора она заметит его рассеянный, незаинтересованный взгляд, потом он уйдет и больше никогда не позвонит. Другие мужчины всегда поступали так. Только Дамиан не отступался от нее. А может, у них есть шанс построить что-то более прочное, чем связь между двумя непрестанно двигающимися протонами? Он понимал, о чем она говорила, и отвечал на том же языке. Он был не таким, как все другие люди. Это было так восхитительно.

И она хотела его. Возможно, дело было лишь в ее теле, но Шанель была готова сойти с ума в его присутствии. Она уже давно решила, что, даже если у их отношений нет будущего, она возьмет от них все в настоящем. Ее родители уже давно отчаялись. Отец и мать полагали, что ее шансы создать семью так же высоки, как возможность ее исследованию получить большее финансирование, чем у футбольной команды штата. То есть они равны нулю. Глубоко в душе Шанель давно поняла и приняла это. Она слишком похожа на отца. Он был независимым человеком и никогда бы не женился, если бы ее мать не забеременела.

Шанель со своей стороны не собиралась никому навязывать себя, не мечтала о браке, но она была бы не против разделить с Дамианом постель. Именно об этом она думала, тщательно подбирая наряд для этого вечера. Выбранное платье словно кричало о том, чтобы его хозяйку поскорее уложили на ближайшую койку. Зеленый шелк шел ей и льстил фигуре, ловко скрывая недостатки и подчеркивая неоспоримые достоинства. Плотно облегая высокую грудь, оно струилось мягкими складками по телу, скользило, обвивало, открывая длинные стройные ноги. При этом оно не казалось вульгарным. Шанель была уверена, что Дамиан сочтет его достойным, а ее привлекательной. В завершение она размышляла над туфлями. В любой другой ситуации она бы выбрала невысокие каблуки, но не в этот раз. Дамиан обладал завидным ростом, и это позволяло ей надеть новые туфли на шпильках. Она тренировалась ходить в них в лаборатории. Все интересовались, какой именно эксперимент она проводила. Ей приходилось игнорировать подтрунивания и живой интерес коллег ради способности уверенно пройтись в этих туфлях рядом с Дамианом. Это как езда на велосипеде: раз научившись, навык уже не потерять. Ее тело не забыло уроки этикета, которые преподавала ей собственная мать в юные годы.