— У тебя такая беда, что давно стоило прийти

ко мне. Но не волнуйся, больной поправится.

Только смени ему воздух. И сделай это как можно

быстрее.

Я опять пришла в недоумение. Что означают

ее слова? Надо сменить климат? А может, поставить кондиционер или ионизатор в комнате? Или

происходит самоотравление организма и существует какой-то способ выкачивания из больного

воздуха?

— Вы имеете в виду климат? — уточнила я, решив, что эта догадка реальнее других

— Ну да.

Мне тогда впервые подумалось о том, что для

незнающих болгарский язык иностранцев половина слов теряется, переводить Вангу весьма сложно, ее порой не понимают и земляки. Забегая вперед, скажу, что я, конечно, последовала ее совету

и перевезла больного в Подмосковье. Пришло исцеление — после многих лет больниц, мытарств, отчаяния. Так просто и так судьбовно. Если бы

каждый мог в критический момент найти такую

незаменимую, чудесную советчицу! Советчицу, которая не ошибается. Замечу, что вывезти больного

человека не в санаторий, а на многие месяцы на

жительство совсем не просто. За неимением иного

места мы поселились на своем садовом участке

в крохотном домике — щелястом, безо всяких

удобств. Казалось бы, в таких условиях и здоровый

может разболеться. Но пришло исцеление. Ванга

знала, что говорила. Думаю, ее советы цены не

имеют, они бесценны.

— Вернешься к матери, но это случится не

скоро и только, если твоя мать очень этого захочет, — сказала мне прорицательница.

Тогда эти слова не произвели на меня впечатления. Вспомнила о них через десять лет, когда

130

в силу непредвиденных обстоятельств оказалась

на время «бомжем». Меня выписали из отчего дома из-за долгого пребывания «в гостях у мужа», так

это сформулировали, и только великими стараниями матери смогла вновь обрести отчую крышу

над головой.

— Сменишь профессию, в ней получишь общественное признание, но с большим опозданием. Будешь страдать от клеветы, но найдешь влиятельных защитников.

Тогда, в двадцать четыре года, столь дальние

неясные прогнозы показались утопией.

— Профессию сменишь через два года, — уточнила Ванга.

И тут я не поверила ей. Была авиационным инженером, женщин-авиаторов тогда почти не было, да и сегодня они — редкость. Естественно, немножко гордилась собой, тем более, что окончила

институт заочно. И хотя происхожу из авиационной династии, учеба, совмещенная с работой в заводском цехе радиомонтажницей, давалась мне

нелегко. Так что профессию менять ни в коем случае не собиралась. Не сомневалась, что Ванга

ошиблась…

Через два года я была невероятно счастлива

тем, что меня взяли на работу в одно из издательств на должность младшего редактора. После

моей почти астрономической зарплаты те восемьдесят четыре рубля, которые мне положили

в новой должности, были поистине мизером.

Но меня это не смущало, я была полна энтузиазма

и творческих планов. С этого началась моя литературная жизнь. Вообще прогнозы Ванги исполнились все без исключения, но их исполнение

растянулось на всю жизнь. Чудо началось просто, Ванга попросила дать ей кусочки сахара, которые

пролежали у меня под подушкой всю прошлую

131

ночь. Про этот сахар знают все, кому предстоит

идти к ней. Сахар — такая прозаическая вещь, хотя, вероятно, играет ту же роль, что и магические

кристаллы или хрустальные шары, такие таинственные в атрибутике магов…

Перебирая пальцами кусочки, Ванга спросила:

— Кто такой Александр?

— Так звали моего брата. Он в неполных шестнадцать лет ушел добровольцем на фронт и погиб

в самом начале войны.

— Он здесь, — она взяла палку, прислоненную

к столу, стукнула ею об пол, — он спрашивает тебя… — и она начала перечислять имена моих близких. Говорила, не ошибаясь, называя только живых. Но мне сразу бросилось в глаза, что призрак

моего брата, которого я, естественно, не видела

и с которым могла говорить только через Вангу, спрашивает о тех, кто родился до сорок первого

года, то есть до его гибели. Я что-то отвечала, но, видимо, говорила не то, что нужно, потому что

Ванга стала говорить вместо меня: — Тебя помнят, тебя любят. В твою честь Александром назван

твой младший брат. Ты его не знаешь, он родился

после войны.

Потом лицо Ванги словно напряглось, это бы-

вает с ней редко.

— Он спрашивает тебя о Марии. Кто такая

Мария?

— Не знаю.

— О Марии спрашивает, — со значением повторила она.

Я пришла в замешательство. Никакой Марии

не знала. Мне хорошо известна родословная моей семьи, могу проследить судьбу по крайней мере пяти поколений, а Ванга обычно дальше бабушек и дедушек не углубляется в прошлое. По отцу

отношусь к древнему крестьянскому тверскому

132

роду. Даже знаю, что родная деревня отца возникла много веков назад, когда теснимые монголами

новгородские землепашцы, уходя в глубь страны, нашли себе новую родину на землях тверских.

Отцовский корневой крестьянский род после того перемещения веками не снимался с места.

По матери отношусь к пятому поколению русской интеллигенции, среди моих предков встречались личности незаурядные, широко известные. И как ни странно, простого и широко распространенного имени Мария не носила ни одна

из моих бабушек или прабабушек. Забегая снова

вперед, скажу, что оброненное Вангой слово заставило меня разыскать эту таинственную Марию. Больше того, в результате этих поисков я написала повесть о моем погибшем брате Александре и предках-крестьянах. Мне пришлось поднять

семейные архивы. Среди пожелтевших документов обнаружила метрику своего старшего брата.

И узнала, что у нас один отец и разные матери.

Саша жил с моими родителями, его любили, с ним связывали большие надежды, он был талантливым пареньком. Мама считала его сыном, она и сегодня не одобряет, что я докопалась до

семейной тайны и даже обнародовала ее. И все же

родной матерью моего старшего брата была

тверская крестьянка Мария, первая жена моего

отца. Так то, что родители скрывали от нас, детей, открылось мне через поразительные способности Ванги.

— Здесь Николай, кто он? — вывел меня из задумчивости ее голос.

И тут я вспомнила, что родные, узнав куда

и к кому я еду, просили узнать о судьбе дяди Николая, брата матери, кадрового офицера, человека редкого мужества и самообладания. Именно эти его качества заставили близких усом133

ниться в сообщении, что он пропал на войне без

вести. Такие люди первыми идут в атаку и первыми принимают на себя удар. Такие не пропадают

без вести. Военным дядя стал по призванию. Я

начала все это объяснять, но это оказалось излишним.

— Погиб под Ленинградом в сорок третьем году. — Это звучало достоверно, но прорицательница

не дала никаких конкретных ориентиров — где

именно похоронен, есть ли могила.

Через пятнадцать лет мама получила из Ленинграда документ, из которого следовало, что ее

брат, такой-то и такой-то, пал смертью храбрых

под Ленинградом в сорок третьем году и похоронен в братской могиле у станции Мга. На обелиске

золотом выбито его имя. Сохранился и его солдатский медальон с данными. Разыскали могилу

к 40-летию Великой Победы. А тогда произвело

впечатление другое, Ванга начала называть имена

близких погибшего — его вдовы, детей.

— Спрашивает тебя о Татьяне, Юрии, Людмиле…

— Ничего о них, к сожалению, не знаю, они

живут в Заполярье, только их имена мне известны…

— Юрий перенес недавно операцию, все благополучно. Сын твой стал кадровым офицером, как ты. У тебя родился внук, он тоже станет военным, когда вырастет. И его сын тоже…

Ванга словно забыла обо мне. Излишне говорить, что позднее я проверила ее слова, они полностью соответствовали действительности. Крохотный внук погибшего офицера вырос, стал