— Товарищ контр-адмирал! Распишитесь в получении!

— Давайте, капитан!

— На словах приказано передать, что борт ожидает Вас в Симферополе.

Софья была на работе, у неё отпуск короткий: две недели. Сел, черкнул несколько строк, собрал вещи и на санаторном автобусе выехал в Симферополь. Оттуда в Москву, к Кузнецову. Соне передали его записку на КПП санатория. Она рванула в «Аэрофлотское», но борт уже был в воздухе несколько часов. Тоскливо взглянув на собирающиеся тучи, она всхлипнула, потому, что совсем не так представляла себе его проводы. В записке всего несколько слов: «Меня срочно вызывают в Москву. По прилёту сообщу. Дмитрий. Люблю, целую.»

В Москве Кузнецов огорошил Матвеева:

— Ваши люди обнаружили стоянку «Тирпица» и дали схему расположения зенитных батарей в Тромсё. Сейчас к Сталину, и сегодня же быть на месте. Уничтожать «Тирпиц» будет наша авиация. В машину.

До Кремля ехали молча. Уже знакомый кабинет Верховного.

— Здравия желаю, товарищ Сталин.

— Здравствуйте, товарищ Матвеев. Как Ваше здоровье?

— Спасибо, товарищ Сталин. Практически здоров.

— Насколько можно доверять Вашим людям, что эти сведения уже не находятся у англичан, товарищ Матвеев?

— Каналы связи не пересекаются с союзниками, товарищ Сталин.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Я сам готовил эту заброску. Людей знаю с 42 года. Лейтенант Штерн добыл сведения об армии Паулюса.

— Понятно-понятно, товарищ Матвеев. Вы понимаете политическое значение этой операции? И экономическое!

— Так точно.

— Это освобождение самого короткого пути поставки вооружений по Ленд-лизу. Вы, лично, отвечаете за точность этих данных, и за проведение последующих операций по ликвидации флота открытого моря, товарищ Матвеев.

— Есть!

— Хочу пожелать Вам успехов. Формировать соединение можете свободно.

Они вышли из кабинета, и Матвеев сказал Кузнецову у машины:

— Это — авантюра. Кто это придумал?

— Командующий АДД маршал авиации Голованов. Но, брать на себя полностью ответственность он не хочет. Решил поделиться с тобой, адмирал Матвеев.

— Где он?

— Ждет тебя на аэродроме. Вместе летите в Архангельск.

В Архангельском машина Наркомфлота остановилась у борта ТБ-7, возле которого возились люди. Нарком из машины не вылез, попрощались ещё в ней. Он не доволен: в случае успеха, хвалить будут Голованова и его людей, если сорвётся, то ругать будут его и его людей. Дмитрий вытащил из машины свой новенький фибровый чемодан, машина тронулась.

— Где-то здесь должен быть маршал авиации Голованов! — спросил он у техника, производящего какую-то операцию у левой основной стойки.

— В кабине! — буркнул тот в ответ и начал отворачивать какую-то гайку, изо всех сил упираясь в ключ. Дмитрий прошёл к видневшемуся трапу под брюхом машины.

— Где маршал Голованов? — крикнул он в люк. Слева свесилась голова лётчика.

— Ну, я — Голованов.

Дмитрий приложил руку к «мице»:

— Контр-адмирал Матвеев, начальник разведки СФ.

— Залезай!

— У меня чемодан, в люк он не войдёт.

— Ты бы ещё ванную захватил! Онищенко! Погрузи барахло адмирала! И он — голый! Найди ему одежду! Щаз спущусь! — Дмитрий отошёл от трапа. По нему, задницей назад, не по-флотски, спускался массивный высокий человек в меховом комбинезоне и меховой куртке, несмотря на 30-ти градусную жару. Они оказались примерно одного роста, куртку маршал сразу расстегнул, стало видно, что и комплекцией они примерно одинаковые.

— Куда вырядился так, и что с чемоданом бегаешь?

— Я из отпуска и из Кремля.

— Из отпуска? Кто бы мне отпуск предоставил!

— А мне уже второй в этом году немцы предоставляют.

— Тогда понятно! Слушай, адмирал, тебе тридцатник-то есть?

— Нет, в сорок седьмом, может быть, исполнится.

Подошёл Онищенко, который открыл какой-то люк, и попросил разрешения забрать чемодан.

— Александр Евгеньевич, у адмирала такой же размер, как у Вас. Найти для него комбинезон — целая проблема!

— Мой старый возьмите. Лови! — он кинул Онищенко связку ключей. Снял куртку, расстегнул молнию комбинезона. — Ладно, молодой, так молодой. Давай знакомиться: Александр Евгеньевич!

— Дмитрий Васильевич. — они пожали друг другу руки.

— Где загорел-то так?

— В Крыму.

— Эх, давно там не был! Эх, Курпаты, санаторий!

— Вот, я как раз оттуда, ещё утром был там.

— А сам откуда?

— Из Ленинграда, но, семья в Крыму.

— Так. Одевайся, и по коням!

Дмитрий натянул меховой комбинезон, накинул куртку, перчатки висели на верёвочке из рукавов, как у малышей. Надел парашют. Поднялся вслед за Головановым, ему показали место, где он может включиться в кислород и СПУ. Борттехник закрыл люк, пошли команды, чихнул несколько раз левый двигатель, взревел, затем его убавили на прогрев. По очереди запустили все четыре, затем машина довольно долго подпрыгивала на неровностях, куда-то выруливая. Наконец, взлетели.

— Летал на таких? — послышалось в наушниках.

— На таких — нет, летал на Б-17.

— И как?

— Там места больше.

Через некоторое время подали команду включиться в кислород, и пошли к Архангельску на высоте около 7000 метров.

На аэродроме их ждали командующий Беломорской флотилией контр-адмирал Кучеров, командир 45-й дивизии АДД полковник Лебедев и командир 746 полка Пусэп. В штурманском классе началось совещание. Его начал Голованов. Начал оригинально, сразу перебросив вину за происходящее на Матвеева!

— Тут нам наши бравые морячки задачку подкинули: дескать, нашли место базирования «Тирпица» и остальных посудин Гитлера. А нам поручили устроить бой посуды на этих «коробках», дескать, сами справиться не могут. Докладывайте, товарищ контр-адмирал.

— Контр-адмирал Матвеев, начальник разведки Северного Флота. Заброс группы для поиска места базирования флота открытого моря осуществлен по плану и в соответствии с решениями союзной миссии в городе Полярный, в интересах Роял Эйр Форс, английских королевских ВВС. Для выполнения задачи нам были переданы три высотных скоростных разведчика «Спитфайр PR VI», авиация северного флота в 118-м полку подготовила несколько лётчиков для полётов на них. Самолёты не вооружены, но имеют значительный потолок и мощную фотокамеру «Кодак». Однако, их полёты мало чего дали. Вот все фотографии, которые смогли получить, в том числе и 12 фотографий порта Тромсё. В конце мая разведка флота подготовила, и высадила, несколько групп дальней разведки. Все группы легализировались и работают по настоящее время, контролируя несколько мест вероятного нахождения кораблей открытого моря. В сообщении одной из них, даются координаты стоянок двух крупных кораблей противника. И план противовоздушной обороны. Считаю необходимым подключить к налёту максимальное количество самолётов. То есть, привлечь к исполнению задачи, в первую очередь, непосредственных заказчиков операции.

У Голованова аж голова дёрнулась.

— Это почему?

— На острове Тромсойя находится аэродром, на котором вероятно размещение высотных перехватчиков из 14.JG 5 «Айсмеер». Они дважды пытались перехватить наши «Спитфайры». По высотности и скорости они превосходят те машины, которые вы, товарищ маршал, можете туда послать.

— Ты у Верховного был?

— Был.

— Что тебе приказали? Обеспечить захват порта после нанесения удара! Так?

— Так. И я считаю этот приказ невыполнимым. Во-первых: на всём Северном флоте ДВА корабля-дока, один из них в ремонте. С учётом всех имеющихся плавстредств, можем одновременно высадить одну бригаду морской пехоты с усилением. От места погрузки до места высадки 350 морских миль без учёта противолодочного зигзага. Или 38 часов хода во время полярного дня. Пятый воздушный флот утопит наши кораблики ещё у Хаммерфеста. А, как только ордер будет обнаружен, корабли уйдут западным проходом в Нарвик.

— Так почему ты тогда согласился его исполнять?