— Не возьмут тебя, ты — кормящая мать. Сходи в райсовет, и получи карточки на себя и ребёнка. Ты — местная?
— Местная.
— И на работу устройся. Город надо восстанавливать, рабочие руки нужны. А солдат из тебя никакой. Нет у нас в батальоне женских должностей.
Все пять дней, пока батальон стоял в Херсоне, Вероника приходила вечером на камбуз, и уносила домой остатки матросского ужина. Показала рабочие карточки, отмылась, стала напоминать женщину. Помогала Кеше, коку Рахмонову и наряду убираться на камбузе, чистить картошку, но очистки заботливо укладывала в сумку, и уносила домой.
Фронт и флотилия удостоились «отметки» в приказе Верховного, был упомянут и отдельный разведбат ДВФ. За освобождение Херсона Дмитрий получил Красное Знамя. А Колчин и Сагалаев звезды Героев. Камков продолжал наступать на Николаев, и, получив от 51-й армии дивизию, начал движение на Кривой Рог. Затем, Малиновский, правильно рассудив, что немцы в этих условиях форсировать Днепр не станут, снял полностью армию Ивана Шепетова с позиций, и ввёл её в прорыв, усилив её 1-й танковой армией Катукова. Основным направлением удара стала узловая станция Знаменка. 2-я гвардейская наступала от Днепропетровска и Запорожья, стремясь разрубить 11-й армейский корпус Карла Штреккера пополам, и уничтожить его. А флотилия усиленно тралила Бугский лиман, готовясь к высадке десанта в Николаев, где находились крупнейшие доки в СССР. Флотилия действовала вместе с Черноморским флотом, готовилось три десанта: от ЧФ, от ДВФ и от 18-й десантной армии. Самое активное участие приняло командование вновь сформированной Одесской военно-морской базы. Взаимодействие с Черноморским флотом было отработано ещё в 42-м году. Значительно пополнили парк десантной техники. Большую ценность представляли из себя цехи и доки МорЗавода, крупнейший в СССР элеватор, склады броневого листа, которые немцы ещё не успели вывезти, так как мосты через Ингул и Южный Буг в Трихатах были уничтожены во время летнего наступления. Подготовка осложнялась холодной погодой и шугой, идущей по реке, и забивавшей кингстоны мелкосидящих катеров. Часть катеров и монитор «Железняков» в Херсоне срочно обшивали буковым лесом, что повышало прочность бортов и позволяло работать в небольшом льду. Но, мотористам приходилось совсем несладко: каждые полчаса или чаще чистить лед, налипший на сетки кингстона. В лимане обнаружили много неконтактных мин. Траление производилось, в основном, ночью. Но, немцы забросали ими только главный фарватер, поэтому корабли Дунайской флотилии проходили довольно свободно. Как только 18-я и 51-я армии перерезали последнюю железную дорогу в Новом Буге, дали команду на высадку: отдельный батальон Дмитрия высаживался на МорЗаводе, отдельный 384 батальон морской пехоты должен был скрытно захватить элеватор в порту, и разминировать его. Посадку производили в Широкой балке. До траверза Лупарёво, отряд лейтенанта Ольшанского тащили на буксире катера флотилии, там отдали буксир, и отряд перешёл на весла. Погода — мерзейшая: туман, из которого сыпется не то изморозь, не то дождь, шуга. Отряду предстояло пройти на веслах 6 миль против течения, тихо, чтобы не насторожить противника. Незаметно проникнуть в охраняемое здание элеватора, разминировать его, и, «продержаться до подхода основных сил» — обычная формулировка для десанта. В состав отряда передали сапёров и две группы разведки из третьей роты. Батальон Матвеева высаживался выше по течению в 3 милях в ковш Морзавода, двумя волнами на бронекатерах, у них скорость больше, но весь батальон они взять не могут. По данным разведки заминирован, пока, только док, точнее его ворота, идёт завоз взрывчатки в цеха, которые не успели взорвать в 41-м. Батальон начинает движение по сигналу группы Ольшанского. К ним на усиление готовятся два батальона 14-й гвардейской дивизии.
Вернулись бронекатера от группы Ольшанского, батальон погрузился и смешанной группой выдвинулся к Лупарёво, легли в дрейф в ожидании сигнала. Туман становился всё гуще. Катера начали обледеневать. В 04.15 Ольшанский подтвердил высадку, через час, дал сигнал, что можно начинать движение. Полный ход дать не удалось, получилось чуть больше 15-ти узлов, минус течение! На траверзе Галициново услышали взрыв, а через некоторое время звуки разгоравшегося боя. Лоцман на лидирующем катере дал полный, несмотря на туман, остальные катера прибавили тоже, ориентируясь по кильватерной струе. Впереди песчаный мыс и небольшая отмель: нужно попасть посередине. Ход 20 узлов, при видимости менее кабельтова. Неожиданно справа показался мыс с краном! Проскочили! Дмитрий скомандовал высаживаться на достроечную стенку и в малый док. А из ковша выскочил «шнелльбот», и бронекатера вступили с ним в огненную дуэль. Завершив циркуляцию, высадили десант в полуковше у пятого цеха. Пришлось карабкаться по высокой причальной стенке! Темп высадки потерян, выгрузить боеприпасы невозможно. Наконец, лидирующий катер подал сигнал ревуном, что нашёл подходящую площадку. А на реке крутилось уже три немецких катера, тявкая 20-миллиметровыми орудиями. Дмитрий недовольно сморщился, видя, как мажут наводчики 1124-х. Наконец, накрытие, немец увалился на циркуляцию, и вышел из боя, скрывшись в тумане, два других последовали за ним. Закончили высадку, но десант уже ведёт бой с охраной завода. Но, минёры работают, как в цехах, так и на доке. Третья рота ворвалась в первый цех, он самый большой. Там режут металл, гнут его и подготавливают для установки заклёпок. Кругом ящики со взрывчаткой, мешки с ней и противопехотные мины. В основном не снаряжённые, но, наверняка есть и установленные. Сапёры начали разгадку этого ребуса, а бойцы роты выносят мешки со «Шпренгкорпер 88», сбрасывая их в реку. Через час услышали сильную перестрелку из орудий ниже по течению. Начали подходить бронекатера, два из них дымилось, но пожар был уже потушен. Шесть катеров Дмитрий не отпустил, а оставил прикрывать десант. На весь батальон 20 противотанковых ружей. Два из них уже потеряно. Территория завода захвачена, плацдарм расширен до ближайших домов. Появились добровольные помощники: таскать тяжёлые мешки со взрывчаткой. На танкоопасных направлениях уложили немецкие ящики с толом, и создали несколько управляемых полей. Теперь дело за 14-й дивизией, и за немцами. У Дмитрия отличный НП на самом краю достроечной стенки: просто дот! Да ещё и отделанный толстенной бронёй. В 08.40 немцы провели первую атаку, очухались от неожиданности. Они ударили от станции Судостроителй: до роты пехоты, поддержанной тремя новыми «четвёрками». Смогли дойти до стрелки и там остались. Противник недооценил численность десанта. Затем справа, от Кульбакино, заговорили немецкие 150мм орудия, но корректировщиков быстро засекли и уничтожили, поэтому плотного огня у немцев не получилось. Немцы пытались бить по цехам, где, как они думали, лежали запасы тола и гранатфюллюнга, и они пытались сдетонировать взрывчатку. А третьей волны десанта не было! Горшков передал, что третья волна в тумане вылетела на мель, снимают, по готовности пойдёт наверх. Сначала 14-я дивизия высадилась в порту у элеватора: от группы Ольшанского, за сутки боёв, осталось 6 человек. У Димы чуть лучше: триста сорок семь. Чуть больше трети батальона. Его погрузили на катер, с тремя ранениями, и доставили в Херсон. Сделали уколы, и он потерял сознание. Очнувшись, прочёл письмо мамы: я все сделаю, написала письмо в Краснодар. Месяц валялся в госпитале. Ранения были сквозными, только один осколок от кумулятивного 88-мм снаряда застрял между рёбрами. Ими пробили башню у достроечной стенки. Николаев взят, но Дима потерял много крови. Весь НП батальона был уничтожен противником. Броня полной защиты не даёт. Несколько последних дней в госпиталь приходила Вероника:
— Товарищ комбат! Возьмите меня в батальон!
Он улыбался и отказывал. Выписка состоялась за день до Нового Года. Получил свою форму: выстиранную и поглаженную, забрал справку, на выходе его ждала Вероника.
— Мама приглашает, товарищ майор. Мы крышу починили, у нас новоселье. И, вообще, Вы нам жизнь спасли. Пойдемте, тем более, что Вас никто не встречает.
