Девочке сделалось страшно – ведь рано или поздно, пусть и не сегодня, в день рождения, но уж точно завтра, мама заведет с отцом беседу о недопустимости подобных подарков, – и ее неуклюжая ложь откроется. И что тогда? Поразмыслив, Таня пришла к выводу, что отец ее не выдаст. Сделает вид, что в самом деле подарил имениннице медальон, выслушает упреки мамы, а потом, поцеловав ее, вернет расположение супруги. Папа же никогда не был суров с дочкой, он не отнимет у нее медальон. Тот самый медальон, который наверняка принесет Тане счастье – и сделает ее настоящей принцессой.

И в тот день она действительно превратилась в принцессу. Еще бы, ведь отец позаботился обо всем! К неудовольствию мамы, он нанял целую команду парикмахеров и визажистов, которые расположились в одной из комнат особняка. После завтрака и поздравлений со стороны прислуги стилисты занялись своей единственной клиенткой – Таней, которая восседала на золоченом, обтянутом темно-синим бархатом стуле с высокой спинкой. Вокруг были установлены старинные зеркала, и среди них сновали парикмахеры, визажисты, колдуя над именинницей.

А потом приехал известный столичный модельер, который привез сразу семь платьев. Все они полностью соответствовали размерам Тани. (Как отцу втайне удалось заполучить их, девочка понятия не имела.) Платья были разные, но их однако объединяло одно: любое могла бы надеть принцесса.

Тане предстояло сделать нелегкий выбор: отдать предпочтение одному из семи творений Дома моделей. Каждое было уникально, каждое могло бы стать нарядом юной принцессы, но Таня попыталась понять, какое же из них выбрала бы если не княгиня Клементина, так ее дочка, являвшаяся принцессой по рождению.

Отец, в честь дня рождения дочери отменивший все деловые встречи, давал ей советы, и Таня поняла: судя по всему, ему хочется, чтобы она отдала предпочтение тяжелому розовому платью с массой рюшей и оборок. Однако ее внимание привлекло другое платье, немного похожее на то, в котором Клементина Бертранская позировала фотографу для того портрета в журнале.

Кажется, модельер остался доволен ее выбором, а вот отец несколько огорчился. И тогда Таня сказала ему:

– Папа, поверь, настоящая принцесса выбрала бы именно его! Отец засмеялся и поцеловал ее.

Вечером, когда уже стемнело, состоялось главное событие: тот самый бал, торжественный прием по случаю ее первого круглого дня рождения. Для подобных мероприятий в особняке имелся громадный зал, в обычное время используемый в качестве спортивного. Сейчас, с дивными подвесными картинами, в стиле рококо, убранный цветами, уставленный старинной мебелью, помещение и вправду походило на бальный зал сказочного замка.

И повелительницей этого сказочного замка была она, Таня! О, это было упоительное ощущение! Однако девочка постоянно помнила слова княгини Клементины о том, что все рано или поздно заканчивается, что любая сказка может превратиться в кошмар.

Неужели и эта сказка, главной героиней которой является Таня, тоже способна вдруг превратиться во что-то ужасное?

Принимать поздравления и подарки от прибывших гостей было очень приятно. Правда, детей возраста именинницы среди приглашенных практически не было. И Таня понимала: все эти облаченные в пиджаки, смокинги и даже фраки дяди, а также тети, наряженные в немыслимые платья, блиставшие бриллиантами и распространявшие запахи парижского парфюма, которые сюсюкали с ней, желали всего самого наилучшего и, ахая, восхищались ее видом принцессы, на самом деле старались угодить вовсе не ей, а другому человеку – организовавшему праздник отцу.

Михаил Степанович Волков был очень важным и влиятельным человеком. О том, в какой именно области, Таня имела весьма туманное представление. Знала только, что отец общается с сухими финансистами, и с разбитными звездами эстрады, и со знакомыми ей по телевизионным передачам политиками, и с какими-то насупленными, бритоголовыми, неразговорчивыми типами.

– Деточка, какая же ты большая стала! Настоящая принцессочка! Дядя Вольдемар тебя даже не сразу-то и узнал. С днем рожденьица, расти большой, не будь лапшой, – проквакал невысокий полный мужчина в военном френче, хватая Таню за локоть.

Пальцы у него были влажные, такие же неприятные, как и он сам. Его лицо и визгливый голос были знакомы девочке – это как раз был политик из телевизора. Чувствуя его кислое дыхание, она инстинктивно сжала медальон, покачивавшийся на обвивавшей ее шейку золотой цепочке.

– Миша, а у меня ведь сынок имеется, – добавил противный тип, глядя в сторону отца Тани, – чуть постарше, чем твоя дочка! Они станут красивой парой, когда подрастут. Однозначно! Давай породнимся, сватами станем, детей поженим? Ведь хорошая мысль, Миша! Разве нет? Однозначно!

Политик, уже заметно накачавшийся дармового коллекционного шампанского, все норовил обслюнявить именинницу, а его рука упорно ползла с шеи девочки на спину и ниже.

– Принцессочка, пойдешь за моего Кирюшу? Кирилл, иди сюда, познакомься со своей будущей женой!

К ним подошел высокий, полноватый, нескладный подросток, некрасивое лицо которого было обильно усеяно пламенеющими угрями.

– Поцелуй ее, Кирилл. Ну же, целуй! Тили-тили тесто, жених и невеста! И правда, они пара, как дельфин и русалка. Однозначно. Горько, горько! И с днем рожденьица! Однозначно!

Дядя Вольдемар толкал сыночка в сторону Тани, и тот, как зомби, растопырив руки, повиновался идиотским приказаниям своего напившегося родителя. Ни целоваться, ни тем более становиться невестой прыщавого Кирюши Таня не намеревалась, но понимала, что политик делает это неспроста – наверняка в самом деле желает породниться с семьей могущественного Михаила Волкова.

Краем глаза Таня заметила, что отец, беседовавший с изящной прима-балериной Большого театра, услышал вопли пьяного депутата и, прервав беседу, с каменным лицом наблюдает за происходящим. При этом лоб и щеки отца постепенно обретают багровый оттенок, что не сулит ничего хорошего. В первую очередь, разошедшемуся дяде Вольдемару.

Тане нисколечко не было жалко ни самого приставучего политика, ни его туповатого прыщавого сынка. И девочка знала, что отец, всегда уделявший большое внимание своей физической форме, в два счета способен расправиться с перешедшим грань нормального общения мужчиной. Знала эта и мама, стоявшая на другом конце зала и сейчас нервно теребившая тонкое жемчужное ожерелье, в ожидании скорого урагана.

Но Тане не хотелось, чтобы день рождения – ее день рождения! – был ознаменован малоприятной сценой или, не дай бог, дракой. Потому что сегодня дом Волковых ее замок, и хозяйкой этого замка являлась именно она.

Поэтому, увильнув от дебиловатого сынка депутата, все еще пытавшегося поймать ее и в самом деле поцеловать, Таня подскочила к пьяному политику и, встав на цыпочки, крикнула:

– За вашего прыщавого Кирюшу я ни за что замуж не пойду! Слышите, дядя Вольдемар? Ни за что! Однозначно!

Последнее слово она гаркнула с такой силой, что мужчина шарахнулся, оступился и налетел на официанта, который перевернул на него поднос, уставленный бокалами с шампанским. Под всеобщий смех политик грохнулся на пол, приземлившись в лужу алкоголя. Мама сделала знак квартету скрипачей, и те заиграли что-то пронзительное. Музыка заглушила чертыхания дяди Вольдемара, требовавшего расстрелять неумеху официанта, мол, его действия это происки Госдепа, однозначно. Подскочившие секьюрити подняли политика, поставили на нетвердые ноги и вместе с прыщавым сынком проводили из зала.

Мама перестала теребить ожерелье, а лицо отца приняло нормальный оттенок. Таня вздохнула и улыбнулась – все в порядке. Но, однако же, как сложно быть хозяйкой приема… Как сказал бы дядя Вольдемар – однозначно!

Восстановился мир, прием продолжился. Таня ощутила счастье – полное и безмерное. Так хорошо, когда вокруг тебя любящие люди и все поздравляют тебя с днем рождения…