Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Развозить клиентам, – уточнил Клаудио Вальтрага. – Это очень тонкая работа: надо получить деньги вперед и чтоб полиция не засекла, а потом есть клиенты, которые принимают курс лечения, и при них постоянно находится сиделка, значит, надо продать упаковки и выручить деньги так, чтоб она не заметила.

– И все-таки почему вы решили их убрать?

– Мы пару раз их простили, когда исчезло несколько пакетиков, только предупредили, чтоб больше так не делали, а они умыкнули целый груз.

– Какой груз?

– Пластиковый пакет, внутри сто упаковок – свободно помещается в кармане.

– И тогда Туридду Сомпани решил от них отделаться?

– Не он решил – ОНИ.

Он произнес это заглавными буквами – ОНИ. И всех назвал по именам, которые тут же были зафиксированы в сакраментальном блокноте Маскаранти, сообщены по телефону в приемную Карруа, а тот поднял на ноги половину квестуры, и три телефонистки уже охрипли, передавая телефонограммы на все приграничные посты, вокзалы и автострады – от Альп до Лилибео. Вот почему Клаудио Вальтрага, дикий бизон, стал таким кротким.

– Значит, это «они» поручили Туридду Сомпани убрать их?

– Да, но они не хотели, чтоб это выглядело как убийство.

– И что же предпринял Сомпани?

– Он повел их в ресторан на берегу Ламбро, возле шлюза Фаллата, сказал, что он их друг, и дал пакетик. Они накачались – вином и эм-шесть, и тогда Туридду сказал Джанпьетро: «Спорим, что ты не переплывешь в машине Ламбро?»

Именно так и было. Человек, принявший дозу мескалины-6, чувствует себя способным сделать все – изнасиловать сотню женщин, убить сотню врагов, переплыть Ламбро в автомобиле или пересечь вплавь Атлантический океан; адвокат Туридду Сомпани очень верно рассчитал свой трюк – прямо-таки коронный номер.

– Значит, Джанпьетро Гислези взял свою подружку Микелу, сел за руль и попытался переплыть Ламбро?

– Да. – Клаудио Вальтрага, несмотря на сковывающие пластыри, рассмеялся от нелепости подобной идеи.

К сожалению, Туридду Сомпани не учел, что обслуживавший их официант – маленький, честный, чудоковатый и симпатичный апулиец – слышал разговор и после того, как машина грохнулась в реку, сообщил полиции, что именно он, Туридду Сомпани, спровоцировал этих пьяных (честный апулиец решил, что они просто пьяны, про М-6 он ничего не знал) переплыть Ламбро в машине. На суде Туридду Сомпани все, естественно, отрицал: мол, ему и в голову не приходило подстрекать их на такое безумие, – но чудак-апулиец без всякого страха, из одной любви к истине, настаивал на своих показаниях, и, как ни сильна была защита, адвоката Сомпани все же засадили на два с половиной года. Там, в Сан-Витторе, Дука с ним и познакомился.

– А за что убили самого Туридду? – Дука задавал вопросы в логической последовательности просто для того, чтобы проследить ход мысли преступников; судьба того подонка его ничуть не интересовала.

– Его никто не хотел убивать, это все Ульрико. – Мутные глаза Клаудио Вальтраги прояснились, сверкнули ненавистью.

– За что он его убил?

– Туридду в тот вечер должен был получить два груза эм-шесть.

– Значит, по-твоему, Ульрико Брамбилла в тот вечер взял мескалину-шесть, а самого Туридду сбросил в канаву? – Ну и народ!

– Да, – подтвердил Клаудио Вальтрага.

– Но зачем было Туридду отдавать ему мескалину и как Ульрико умудрился сбросить его в канал? Может, это просто несчастный случай?

– Нет, ведь груз пропал, – возразил Клаудио Вальтрага. – Если бы это был несчастный случай, полиция нашла бы у Туридду эм-шесть.

Логичное объяснение, однако не все понятно.

– Начнем сначала, я не все понял. Кто дал Сомпани мескалину?

Пряча глаза от солнца, выполнявшего здесь роль слепящей лампы, как на отошедших в прошлое допросах третьей степени, Клаудио Вальтрага проговорил:

– Нельзя ли попросить чашку кофе? Мне что-то нехорошо.

Дука сделал знак Маскаранти, тот в благородном порыве перевоспитания преступников предложил:

– Может, в кофе налить чего покрепче?

– Да, спасибо, граппы, – простонал бизон.

Маскаранти через коммутатор заказал кофе из бара, а Дука повторил:

– Так кто же дал мескалину Сомпани?

Кофе с граппой для подонка, способного расчленить пилой живого человека, – это уж слишком, более щедрых и цивилизованных полицейских трудно себе представить!

– Ульрико ездил за грузом в Геную, а потом должен был привести его Туридду.

Значит, курьером был все тот же Ульрико Брамбилла: он возил не только образцы автоматов, но и грузы наркотиков.

– Объясни получше, – буркнул Дука, начиная нервничать: здесь, в квестуре, в присутствии сил правопорядка и перед лицом самого закона, не дашь ему в морду. – Ульрико Брамбилла едет в Геную, привозит мескалину, передает ее Сомпани, а потом снова забирает и убивает Сомпани – так, что ли?

– Он должен был передать, но не передал – оставил себе.

– Ну и что?

– Ульрико знал, что в тот же вечер Сильвано должен забрать эм-шесть у Туридду, а если б Туридду сказал Сильвано, что Ульрико не передал ему груз, то сразу бы выяснилось, что это Ульрико зажал эм-шесть. Словом, он поехал в «Бинашину» и своей машиной столкнул в канаву машину Туридду и его бабы.

Все логично: курьер прикарманивает наркотик вместо того, чтобы передать его распространителю для клиентуры (одному же выгоднее работать), а затем убивает распространителя, чтоб никто не догадался, что он ничего ему не передал.

– Что дальше? – с отвращением спросил он у Вальтраги.

– Ну вот, как только Туридду преставился, мы подождали несколько дней, пока не выяснилось, что полиция не нашла эм-шесть, и тогда поняли, что Туридду ничего не получал. Мы – к Ульрико, он поклялся, что передал груз Туридду, а я поверил – этого никогда ему не прощу!

Не простит, после того как разрезал его на куски! У Дуки засосало под ложечкой, и в горле образовался ком – уникальный случай нравственного отравления!

– Продолжай, скотина, – глухо обронил он.

Тот продолжал:

– Ведь если Ульрико передал эм-шесть Туридду, значит, убийца Туридду – Сильвано, который получил у него эм-шесть, но оставил себе, а Туридду сбросил в канал. Тогда я и наладил Сильвано с Джованной. ОНИ, как узнали, что Ульрико передал груз Туридду, сказали: пора кончать, и я покончил с Сильвано, а Ульрико, оказывается, меня обманул. – От ярости, что его обманули, лицо его, и без того обезображенное пластырями и кровоподтеками, исказилось еще больше. – Это он, Ульрико, присвоил товар, а не Сильвано.

Дуку начал разбирать смех; в сущности, Карруа прав: пускай пропадут и перебьют сами себя, пускай воруют друг у друга наркотики, пускай кожу друг с друга сдерут: теперь три падения в воду казались ему естественными и закономерными – все это внутренние распри международного преступного синдиката с крайне разветвленной деятельностью. Только один момент оставался неясным.

– Куда же она все-таки делась, эта мескалина?

– Ульрико ее припрятал, но я так и не дознался – где, он все твердил, что ничего не знает, и я тогда... потерял терпение.

Что тут странного, дело житейское: потерял человек терпение и пустил другого на мясо! Дука уставился в пол, чтобы не видеть это чудовище; к счастью, вошел полицейский с кофе и граппой, а другой полицейский, желая поправить самочувствие ближнего, обслужил гражданина Клаудио Вальтрагу – ведь до приговора никто не имеет права называть его убийцей.

– Пусть допивает свой кофе, – сказал Дука, не поднимая взгляда, – и уведите его в камеру – с глаз долой.

– Хорошо, доктор Ламберти, – сказал Маскаранти.

Когда полицейский увел гражданина Клаудио Вальтрагу, Дука оторвал наконец глаза от пола и сказал Маскаранти:

– Вот и кончено, пойду-ка я домой. – Он закурил отечественную сигарету: кто не переходит на заграничные – тот настоящий мужчина. – Если Ульрико присвоил упаковки, значит, он передал их своей старой подруге Розе Гавони. Эти болваны не догадались ее потрясти. Съездите вы к этой женщине, я выхожу из игры.

73
{"b":"226613","o":1}