Сэр Роберт подъехал ко мне. Его кольчуга была забрызгана английской кровью, глаза покраснели, на щеке алела длинная царапина.
-Танкред, - позвал он.
Он протянул руку и я пожал ее.
-Я здесь, - ответил я.
-Они ждали нас, - сказал он сквозь зубы. - Как я и предполагал.
-Да, это так.
Мне хотелось разобраться, как им удалось проникнуть в город через охраняемые ворота, но было бессмысленно спрашивать об этом, когда англичане стояли в пятидесяти шагах от нас. Казалось, вся Нортумбрия поднялась, чтобы изгнать нас из Дунхольма. Я оглянулся на наше маленькое войско у подножия собора, тревога, словно дым, висела в воздухе. Мое сердце сжалось, потому что я знал: нам не на что надеяться.
-Мы должны отступить к крепости, пока еще есть возможность, - сказал я Роберту.
Он подъехал ближе и понизил голос, чтобы нас не слышали.
-Если мы отступим, мы вручим им город на тарелочке, - его голос звучал хрипло. - У нас нет припасов, чтобы выдержать осаду. Мы должны биться с ними сейчас.
-У нас нет бойцов, милорд. Отступив, мы сможем собрать силы и совершать вылазки на собственных условиях.
-Нет, - сказал Роберт, и его темные глаза впились в меня. - Они боятся нас, Танкред. Посмотри, они не хотят нападать! Мы разобьем их сегодня ночью, мы разобьем их здесь.
-Они не нападают, потому что все, что им нужно, это задержать нас здесь, - я махнул рукой в сторону переулков. - Остальные скоро прибудут сюда. - Я рассказал о нашей стычке у моста. - Они вернутся, и тогда их будет намного больше, чем сейчас. Мы окажемся в ловушке без надежды на отступление.
Он помолчал. Англичане продолжали барабанить в свои щиты, как дрессированные зайцы, некоторые из нормандских лордов поступили так же, чтобы подбодрить своих людей.
-Возьми тридцать рыцарей, - сказал он наконец. - Попробуй перехватить противника.
Он отдал приказ дюжине своих людей и начал завязывать ремешки шлема под подбородком.
Я сглотнул комок, потому что знал: если мы будем отрезаны от основных сил, нас неизбежно перебьют. Но приказ был дан, и я не мог отказаться.
-Дайте мне сорок, - крикнул я ему вслед.
Роберт посмотрел на меня. Пару мгновений он колебался, как будто не зная, что делать, но потом кивнул и дал сигнал еще десятку следовать за мной.
-Если ты не сможешь защитить мост, нам придется отступить, - сказал он.
Его губы были сжаты, глаза смотрели торжественно, он выглядел как человек, стоящий перед пропастью; за все двенадцать лет службы я никогда не видел его в таком состоянии. Этот человек вел нас при Варавиле и при Гастингсе, он умел сплотить нас, когда все казалось потерянным; его мужество ни разу не было поколеблено, его доблесть никем не была превзойдена. И все же я видел его отчаяние. Меня охватил холод.
Он ехал обратно к своим людям. Глубоко вздохнув, я поднял копье и помахал вымпелом, чтобы мой отряд видел меня. Среди них были люди всех возрастов: молодые и румяные, совсем недавно давшие присягу; и другие, которые служили графу еще до вторжения, почти мои ровесники.
-Держитесь ближе ко мне, - сказал я им. - Всегда помните, что сила удара в крепости кулака. Следите за флангами, не упускайте из виду своего товарища с левой руки.
Я оглянулся, чтобы посмотреть, кто прикрывает мне спину, и был рад видеть Эдо, Филчера и Жерара, хотя никто их них не смотрел на меня; их глаза были либо закрыты либо устремлены в землю. Может быть, они обдумывали мой приказ, или воображали себе кулак, в который мы превратимся перед рядами англичан.
Я еще раз взглянул на Роберта, говорившего с краснорожим лордом, который яростно тыкал пальцем в некоторых бойцов в нашем ряду. Я сглотнул еще раз, но потом поднял голову к белому вымпелу, реявшему над головой, и все сомнения отпали. Ибо я помнил, что за двенадцать лет войн и сражений я попадал в испытания похуже этого, но проходил их. Пока мы верим в силу нашего оружия, мы непобедимы.
-За Нормандию, - закричал я.
Мое сердце стучало так же громко, как копыта Ролло, когда мы поднимались мимо церкви по кривой улице к западной части города. Там легче будет держать оборону, когда подойдет враг, потому что западный склон был круче, чем восточный. Мы миновали место нашей недавней стычки, сейчас здесь было пусто.
-Туда! - Я указал направо на улицу столь узкую, что туда с трудом могли протиснуться три человека в ряд, ограниченную с одно стороны стенами домов, а с другой - плетеным забором.
С левой стороны я мельком увидел реку - черную ленту, с заросшими камышом берегами.
Когда дома закончились, мы выехали на распаханное поле шагов тридцать в ширину и, вероятно, в два или три раза длиннее. И оттуда, с его дальнего конца, из-за домов северной окраины, к нам бежали норманны, человек десять конных и пеших. За ними с ревом, размахивая факелами и потрясая оружием, шли англичане.
3
Я опустил копье, сжимая его в правой руке и покрепче ухватился за петли щита левой.
-Вперед! - Крикнул я своему отряду. -За Святого Оуэна, лорда Роберта и короля Гийома!
-За короля Гийома! - Они подхватили клич, и мы помчались по полю, десятками копыт топча борозды, разбрасывая комья земли и камни. Рядом со мной колено к колену летели Эдо, Фулчер и Жерар, еще по три человека с каждого фланга, так что нас было десятеро на первой линии, ведущей атаку. Несколько бойцов справа начали вырываться вперед, и я закричал им, чтобы держали строй, хотя не мог знать, расслышали ли они меня сквозь свист ветра и грохот копыт.
Бегущих норманнов разметало с нашего пути. Враги были за нами, они волной бросились навстречу нам, но мы были уже среди них, сокрушая их щиты и головы нашими копьями, добивая копытами лошадей, когда они падали на землю. Остальная часть отряда не отставала, мы разорвали наши ряды и вынули мечи, крики умирающих наполнили воздух.
- Godemite, - закричал один из англичан, высоко подняв в воздух копье с алым вымпелом. - Godemite!
В отличие от остальных, шедших в бой без брони, в лучшем случае только в кожаной куртке, на нем была кольчуга. Эфес его меча был выложен золотом, и я принял его за тана - одного из английских вождей - ибо он стремился сплотить своих людей вокруг себя. Казалось, без всякой команды, они начали выстраиваться против нас, выравнивая копья. Однако, щиты были не у всех, и я видел бреши в их обороне.
Не позволяя Эдо, Жерару и прочим отвлекаться на личные поединки, рубя и рассекая противника с высоты седла, я продвигался вперед, пока тан не оказался прямо передо мной. Его зубы были стиснуты, а лицо покраснело, когда он направил острие копья в шею Ролло, но я свернул направо и отбил щитом удар, такой сильный, что меня сотрясла дрожь и я откинулся в седле. Я туго обхватил ногами бока коня, стараясь не упасть.
Он выхватил позолоченный меч и собирался атаковать снова, но тут Эдо обошел его с фланга и рубанул по незащищенному предплечью, сломав кость и отрубив руку, которая все еще сжимала рукоять меча. Человек закричал, отшатнулся, хватаясь за окровавленную культю, но при этом опустил щит и открыл голову.
Я заметил его оплошность и ударил его мечом в лицо. Его голова дернулась назад, усы окрасились кровью; наносник шлема принял на себя основную тяжесть удара и сохранил ему жизнь, правда, ненадолго. Эдо ткнул его в грудь острием клинка, вонзаясь в плоть между звеньями кольчуги. Задыхаясь, человек сделал еще шаг назад, он плотно прижимал уцелевшую руку к ране. Кровь потекла сквозь его пальцы, глаза потускнели, он шевелил губами, но слов не было; затем он рухнул.
Не успел он коснуться земли, как уже был забыт, а я продвигался вперед: отбивая удары, тесня щитом, прорубая путь через ряды врагов, пока вокруг меня не образовалось свободное пространство. Я оглянулся, чтобы проверить, что мой отряд по-прежнему со мной; большинство парней были живы, но не все. Несколько лошадей лежало на земле мертвыми, их всадники рядом с ними, и среди павших я увидел лицо моего земляка, Руалона.
Однако, у меня не было времени на размышления. Над головами противника слева от меня и ближе к реке я увидел белый щит с черным ястребом. Его владелец (кривые ноги и грудь колесом), дрался пешим, виртуозно управляясь с длинным копьем; копье несло тот же вымпел, что и мое. Он был в шлеме с поднятым подбородником, но я заметил под глазом шрам,который он получил при Гастингсе, и сразу узнал его.
