Человек и лев стали друзьями.
Три года прожили они вместе в пещере. Андрокл охотился из самодельного лука, делился со львом пищей. И лев отдавал Андроклу куски своей добычи.
Вдруг лев исчез. Беглый раб повсюду разыскивал его, но безуспешно. Андрокл решил дойти до какого-нибудь порта и наняться на корабль матросом. Солдаты поймали его, заковали в цепи, отправили в Рим.
Разгневанный сенатор — господин Андрокла — решил бросить своего беглого раба на съедение хищным зверям во время традиционных игрищ.
Со всего мира свезли в Рим слонов, бегемотов, носорогов, зубров, медведей, обезьян, тигров, львов и пантер. Зверям предстояло драться друг с другом и с гладиаторами. В финале игрищ на растерзание зверям должны были бросить беглых рабов и разбойников. Несчастных, закованных в цепи, повезли к амфитеатру и бросили в тюрьму под его полом.
Среди них был и Андрокл.
Вечером, при свете луны и дрожащего пламени факелов, на арену подняли осуждённых с помощью специальных машин.
Андрокл увидел на высоком настиле — подиуме — балдахин императорской ложи, места сенаторов, скамьи всадников, лавки для простолюдинов и женщин. Амфитеатр был полон.
С разных сторон на арену выпустили давно не кормленных медведей, волков, леопардов и львов. Андрокл зажмурился от ужаса. Раб понимал, что о спасении нечего и думать: сейчас накинутся и растерзают…
И тут внезапно Андрокл почувствовал, что ему кто-то облизывает шершавым языком ноги, что о его тело трётся грубая шерсть. Андрокл в изумлении открыл глаза и увидел своего друга из пустыни. Великан ревел от радости…
Зрители были поражены. Все поднялись с мест, закричали, зааплодировали: подобного никому из присутствующих не доводилось видеть.
Император подозвал к себе Андрокла, тот упал ему в ноги и рассказал обо всём»
- Освободить Андрокла! Освободить Андрокла! — закричали зрители. — Подарить Андроклу льва! Подарить ему льва!
Император великодушно согласился. Народ возликовал.
Вместе со львом Андрокл вышел на улицу. Люди приветствовали героев дня, угощали их, засыпали цветами и деньгами.
Лев оказался благороднее, чем господин Андрокла. Зверь не мог отплатить злом за добро.
- У нас в советском цирке нет ни одной женщины-укротительницы, — как-то заявила Ирина Николаевна управляющему цирками… — Помогите мне стать дрессировщицей! Воля и настойчивость у меня есть, животных я люблю с детских лет, имею опыт обращения с ними…
- Да, но вы совсем не знаете хищников, — возразил управляющий. — Никаких пособий по этому вопросу нет. Наука по уходу за ними сложна!
- Ничего, до всего дойду сама. Не боги горшки обжигают!
- Ну чтож, подавайте с Буслаевым сценарий. Что-нибудь в таком духе. — Он указал на стену.
На стене висела афиша иностранного дрессировщика Клифа Аэроса. На фоне синего неба с белыми перистыми облаками был нарисован огромный полый земной шар из толстых серебряных прутьев, напоминающих линии меридианов и параллелей. Внутри этого глобуса был изображён Клиф Аэрос, мчащийся на золотом мотоцикле. За спиной дрессировщика, одетого в зелёную венгерку, развевался по ветру большой красный шёлковый плащ. А к плащу протягивал лапу бегущий вслед за мотоциклом леопард с ощеренной страшной пастью. Казалось, вот-вот зверь поймает плащ за конец и стянет отважного гонщика с седла.
- Только не нужно копировать шар, — предупредил управляющий. — Цирки у нас маленькие, их купола не выдержат такое громоздкое сооружение. Думайте!
Артисты решили сконструировать круглую прозрачную решётчатую стенку таким образом, чтобы она в нужный момент превращалась в мотоциклетный трек, на котором можно будет совершать самые головокружительные виражи. В ней же, до мотогонок, можно было продемонстрировать дрессировку львов. Эту часть работы следовало выполнить Бугримовой,
Ей же предстояло участвовать в гонке с двумя львами: огромные кошки должны были удирать в страхе от красного, гремящего чудовища.
А для Буслаева артисты изобрели замечательный трюк: исполнитель мчится на мотоцикле, на багажнике которого сидит пассажир-лев. Положив голову на плечо гонщика, лев мчится по треку несколько кругов. В финале аттракциона через клетку со львами, над их головами, перелетают сани.
Артисты посвятили в свои планы кое-кого из цирковых друзей — опытных мастеров манежа.
- Неужели такое возможно? — качали они головами.
- Думаем, что возможно…
- А как вы приучите львов к мотоциклу? Ведь они не любят и боятся выстрелов. А мотоцикл тарахтит, как пулемет…
- Этого сами ещё пока не знаем…
- А представляете, сколько вам придётся затратить труда, чтобы заставить льва сидеть на багажнике, участвовать в подобном «рейсе»?
- А вот это представляем!
- Ну, если добьётесь своего, будет действительно невиданное в истории мирового цирка достижение. Такого ещё не было!
- Надеемся.
- А сценарий приняли?
- Обсуждают. Ждём ответа. Вскоре пришла телеграмма:
«Сценарий одобрен. В кузбасском зверинце получите трёх львят. Деньги за них выплачены».
- Ну как думаешь, Паша, сумеем выходить малышей?
- Не сомневайся, Арина Миколавна! Разве мы с Ню-рой за Ландышем да за Голосом плохо ходим?
- Так то лошади…
- И поросей в деревне вскармливали-выхаживали, и корову, слава богу, дома имели… А уж про курей да про гусей и говорить нечего!
- Так ведь это львы!
- А чего их бояться-то! Подумаешь, львы! Ишь невидаль какая! Твари как твари. Знала бы ты, Миколавна, какой нам с Нюрой раз козёл попался! Митькой звали. Вот уж истинно что страсть! Бодучий!.. А ты — львы!
Труппа переехала в Кузбасс. Четырёхмесячных львят перевезли в цирк.
- Как вы назовёте малышей? — спросили друзья Бугримову.
Ей сразу вспомнилось детство, маленькая книжечка в мягкой скромной серой обложке, альбом с рисунками и надписью, разговор с отцом.
- Я назову их Каем, Юлием и Цезарем, — не задумываясь ответила она.
Так знаменитое тройное имя она разделила между тремя братьями: львёнка средней величины и умеренно-желтоватой окраски назвали Каем, самого светлого — Юлием, а самого крупного, с темноватой шерстью — Цезарем.
Львята были ещё малы и глупы. Время стояло уже прохладное, они зябли, часто болели. Дрессировщица заботливо ухаживала за ними: кормила молоком и яйцами, мясом и рыбьим жиром, давала порошки, микстуры, прогревала синим светом, следила за ними очень тщательно — ведь иначе малыши могли легко погибнуть.
Павел и Нюра старательно помогали ей. Им разрешалось входить в вольер, ухаживать за львятами в отсутствие дрессировщицы. Клетки львят содержались в идеальной чистоте.
Как-то за кулисами цирка к Бугримовой подошёл Игнатов. Он широко улыбался.
- С тебя Нюре моей магарыч, Миколавна! Причитается! Рацилизатор она у меня.
- Рационализатор, что ли?
- Я и говорю — рацилизатор! На горшок их садит!
- Кого? — не поняла Бугримова. — На какой горшок?
- Как — кого? Львят! Садит! — снова с восторгом повторил он. — И сидят! Как вкопанные сидят! Равно как ребятёнки! Приучила… Будто в детском саду! Пойдём, сама глянешь!
Во львятнике у клетки толпились артисты и музыканты. Все хохотали. Не обращая на людей никакого внимания, Нюра, подсунув под низ решётки корец (старую кормушку на длинной ручке, очень похожую на сковородку), уговаривала Кая:
- Садись, садись, маленький… Пусть гогочут, дураки, не обращай на них внимания, не стесняйся, делай, что тебе надо, делай… Вот так, вот молодец, вот бра[в]ушки…
От Кая она перешла к Юлию и Цезарю. Львята последовали примеру брата.
- Видала, Арина Миколавна, что делатся! И главное, всех в одно время ходить в корец приучила! И клетку теперь убирать не надо. Культура! Видала, как дрессирует? Не хуже тебя! Ай да моя Нюра!
Нюра безо всякого страха входила в вольер ко львятам. Но однажды…
Кай и Юлий сидели в клетке. Дверь, как обычно, была раскрыта настежь. Когда угодно львята могли выйти погулять. Цезарь лежал в углу вольера, отдыхая после кормёжки. В зубах он держал игрушку — обглоданную кость. Нюра открыла дверцу и вошла в вольер. Не успела она сделать и шагу, как Цезарь, не выпуская из зубов кости, набросился на неё, схватил за ноги, злобно урча. И тут же, словно по сигналу, сорвались со своих мест Кай с Юлием, выскочили из клетки в вольер и в ярости набросились на Нюру. Ей еле удалось отбить атаку разгневанных хищников, выскочить из вольера и захлопнуть за собой дверцу. Чулки были разорваны в клочья, ноги ныли от укусов и царапин. Раны кровоточили, кровь остановили с трудом.
