Филянкин вошел в дом и все это безобразие увидел: Жоржик головой в камине, голенькая Лада с перерезанным горлом, а потом и Ольга, и любовник ее – в бессознательном состоянии. Испугавшись, что его могут прямо тут же рассчитать за скверное поведение, Филянкин дисциплинированно делал все, что от него требовалось: вливал бессознательному смесь водки с водой из пластиковой бутылки. Единственное, что он себе позволил, – это по окончании акции поинтересоваться у Мирюка: «А губернатор в курсе?» – на что получил однозначный ответ: «А ты что, думаешь, мы это по своей инициативе спроворили?» Вот, собственно, и все – нет более ни в чем его вины…

Записав на магнитофон и зафиксировав все это дело на видеокассету, мы натянули на голову Филянкина вязаную лыжную шапочку и вручили под охрану Коржику, пообещав:

– Если соврал, гад, будем пытать с утра до ночи, а ночью поставим под задницу горшок со здоровым крысюком и начнем этот горшок разогревать паяльной лампой…

Затем я позвонил Бо и попросил прислать Валеру Базырова с патрульной машиной – для транспортировки задержанного, которого следует поместить в надежное место и охранять.

Отправив Коржика с Сашей Шрамом конвоировать «подследственного», мы сели обсуждать диспозицию следующего этапа операции «Губернатор», в качестве эксперта по анализу психологических нюансов пригласив Оксану. Внимательно просмотрев запись допроса Филянкина, Оксана быстренько слепила психпортрет этого порученца – Мирюка. По ее раскладу выходило, что парнишка обладает незаурядными физическими данными, хладнокровен и чрезвычайно чувствителен к опасности. А еще выходило – ну, это уж ее фантазии! – что Мирюк – личный киллер губернатора, постоянно действующий, который благодаря «крыше» наловчился качественно функционировать в любых условиях и готовить акции за рекордно короткие сроки. Пример тому – убийство в доме мэра, искусно притертое к моей скромной персоне. Вот таким образом…

После совещания я позвонил Славе Завалееву и попросил снабдить меня всей информацией о губернаторском порученце.

Едва мы успели пообедать, как позвонил Слава Завалеев.

– Нет в наших анналах по нему ничего, – грустно сказал Слава. – Совершенно…

– Странно, – удивился я. – Значит – обычный среднестатистический житель?

– Да нет – не обычный, – поправил меня Слава. – На всех обычных мы… пардон – в нашей бывшей конторе что-то да есть. Потому что все обычные имеют паспорт, зарегистрированы где-то, проходят по коммунальным службам как-то, еще там где… А этого нигде нет – словно его в природе не существует…

– Как телефон Бо, – вставил я. – Вроде бы есть, а нигде не числится.

– Это тот самый, с которого ты мне звонишь, а на определителе номер не высвечивается? – уточнил Слава.

– Он самый, – подтвердил я. – Как бы мне зацепиться за этого Мирюка?

– Интересный, интересный у тебя телефончик, – конторским тоном проквакал Слава. – Надо будет как-нибудь с ним разобраться… А насчет зацепиться – вот тебе маленькая деталька. По этому адресу – Горького, 36, прописан совсем не Мирюк, а Лаптев. Что с ним сейчас, установить не удалось, но был такой замечательный момент в его жизни, когда им интересовалось наше ведомство. Радиохулиган он, знаешь ли – тогда это было модно. Вот – сохранилась информашка: колодец ГТС № 18 – на перекрестке Горького и Кирова, четвертая колодка, вторая пара сверху. Это его – Лаптева то бишь – телефон. Больше ты от меня ничего не получишь, коллега. При всем желании – увы…

– Спасибо и на этом, – обрадовался я. – Остальное… Вот мне бы только какую-нибудь штуковину – чтобы присобачить к этой колодочке да послушать…

– В чем проблема? – небрежно бросил Слава. – У меня туточки все, что угодно, найдется!

– …Сейчас Саша Шрам подкатит – пришлю. Объясни ему – как с этой штуковиной обращаться.

– Чего тут объяснять, – ворчливо пробормотал Слава. – Прицепил «крокодилы» к паре и слушай сколько влезет. Ты лучше продумай, как ему на время прослушки «крышу» организовать. Люк там как раз посреди тротуара – прохожие могут обратить внимание, что без спецодежды, без знаков… ну, сам понимаешь…

«Крышу» для прослушки мы соорудили.

Дождавшись, когда к перекрестку Горького – Кирова подрулил «Ниссан» с бойцами, я подогнал «СААБ» к люку и коротко посигналил. «Ниссан» быстренько подскочил – прямо по тротуару – и борт в борт замер рядом с «СААБом», наехав на крышку. Не говоря ни слова, озабоченный Саша Шрам, вооруженный какой-то дрянной сумкой, полез под машину.

Выйдя из машины, я полюбовался на редкий поток пешеходов, безропотно огибающих «Ниссан», и, просунув под машину телефон Бо, крикнул Саше:

– Возьми телефон – мы поедем! Если что – звякнешь. Если осложнения – немедленно звякнешь. Мы подскочим.

– Если осложнения – я Бо звякну, – глухо прозвучал из-под машины голос Саши Шрама. – От вас какой толк… – Но телефон забрал.

Саша позвонил в 20.35 – к этому моменту я уже начал паниковать, предположив, что с бойцами что-нибудь случилось.

– Он добазарился с телкой – Ниной зовут, – важно сообщил Саша. – Через полчаса, говорит, встречаемся у центрального входа в «Тюльпан». Щас, значит, должен выехать. Все.

Ресторан – это, конечно, хорошо – оперативный простор, раздолье, так сказать… Но, скажу вам, этот «Тюльпан» с некоторых пор мне что-то не нравится! Что-то у меня там все получается через задницу… Так-так… А еще там куча народу, и сам парниша отягощен спутницей – весьма проблематично обстряпать захват тихо. Нет, надо все сделать до того, как… Так-так… А-ха! – как говаривала мэрская жена.

– Вот что, Саша, – начальственным тоном распорядился я. – Вы поезжайте за ним, посмотрите номер, марку машины, направление движения – и сразу же звони. Мы ждем. – И отключился, крикнув Стасу: – Опергруппа на выезд! Эксперта по психнюансам придется брать с собой!

Минут через десять, когда мы медленно ехали по направлению к центру города, Океании мобильный телефон выдал тревожный сигнал.

– Эх и противно он у тебя пищит, – недовольно высказался я, мягко отстранив Оксанину руку – хозяйка «СААБа» по инерции пыталась завладеть аппаратом.