Костюм мушкетера состоял в основном из красной далматики[70] , поверх которой надевалась застегивавшаяся крючком голубая накидка, обшитая золотом и украшенная четырьмя большими обрамленными золотыми языками пламени крестами из белого бархата с цветками лилий на концах.
Во время парадов мушкетеры ехали верхом, часто по два или по четыре в ряд; впереди шли полковые барабанщики, трубачи и флейтисты. Начиная с 1663 года у них больше не было трубачей и флейтистов, но остались барабанщики, носившие парадную королевскую ливрею. На лошадей белой или серой масти были накинуты красные бархатные попоны с чехлами для пистолетов из золотой парчи. Каждый солдат получал новую куртку и 39 су в день. Однако — и для многих это была тяжелая финансовая задача — на свои средства следовало купить шпагу, пару пистолетов, мушкет для Парижа и ружье для военных действий, оба из которых крепились к седлу прикладом вниз, как у драгун.
Казарма мушкетеров, постройка которой была санкционирована патентными письмами от января 1671 года, еще существовала в конце прошлого века на месте современных домов с № 13 по № 17 на Паромной улице. Надстроенная над древним залом Пре-о-Клер, так называемым залом Цирюльников, она состояла из двух больших трехэтажных корпусов, один из которых выходил на Паромную улицу, а другой — на улицу Боне. Между ними находился широкий двор, где привязывали лошадей. Прежде солдатам приходилось снимать квартиры в городе на свои средства. В декабре 1661 года Людовик XIV, желая улучшить их материальное положение, приказал им объединиться по двое и поселиться на «более подходящих» улицах предместья Сен-Жермен. Хозяева домов должны были предоставить каждому комнату с двумя постелями — одну для мушкетера, другую — для его слуги, — а также место в конюшне для двух коней. В случае необходимости должна была проводиться реквизиция «с соблюдением справедливости и равенства», как уточняло королевское постановление, что, вероятно, не всегда было так. При условии выплаты специального налога в казну купеческого прево жители предместья освобождались от этой тяжкой обязанности.
Однако пока карета д'Артаньяна тряслась по альпийским дорогам среди покрытых вечными снегами вершин, в Сен-Жермене по указаниям из королевского кабинета готовились новшества в отношении мушкетеров. Что же именно происходило?
В 1650 году Мазарини, как ранее Ришелье, создал конную роту мушкетеров для своей личной охраны. Одетые в пурпурные куртки — цвета мантии кардинала, — эти мушкетеры составляли пышный эскорт министра во время переговоров на Фазаньем острове. В 1660 году после подписания мира Мазарини подарил своих солдат Людовику XIV. Эти солдаты под командованием лейтенанта короля в Венсенне г-на де Марсака в течение нескольких дней охраняли в январе 1662 года арестованного Фуке, прежде чем д'Артаньян заменил их своими людьми. На следующий год они несли службу в Лотарингии.
До сих пор эта рота, носившая имя «младших мушкетеров» и квартировавшаяся вначале в Немуре, а затем в Ша-рантоне, не входила в состав войск королевского дома. В первые дни января 1665 года, вскоре после отъезда д'Арта-ньяна в Пиньероль, брат министра Кольбера капитан гвардии Эдуар-Франсуа Кольбер де Вандьер, граф де Малеврье, купил у г-на де Марсака его должность. Именно тогда король решил упразднить эту роту, создать из нее новую, включенную в войска королевского дома, и посадить ее на черных коней, откуда пошло их название — «черные мушкетеры» — в противоположность «белым» (или «серым») мушкетерам первой роты.
Между двумя ротами, отныне включенными в один и тот же корпус, было установлено строгое различие. Было решено, что первая рота, старшая и по времени формирования, и по традиции, должна пользоваться рядом привилегий: если мушкетеры в военное время действовали совместно и во главе рот стояли равные по чину офицеры, командование должен был принять командир старшей роты. Должность капитан-лейтенанта «черных» мушкетеров получил Кольбер де Вандьер, должность младшего лейтенанта — Франсуа де Турвуа, граф де Монброн, бывший лейтенант гвардии Мазарини.
28 января 1665 года в квадратном дворе старого Лувра под председательством короля состоялось включение нового подразделения в войска королевского дома. Чтобы подчеркнуть, что объединение двух рот соответствует его воле, Людовик XIV приказал Кольберу де Вандьеру маршировать во главе и старых, и новых мушкетеров. Для брата будущего генерального контролера финансов это было значительное повышение, тем более что он надеялся также стать главой всего корпуса, если подтвердится слух о том, что д'Ар-таньяну будет пожаловано губернаторство в каком-нибудь пограничном городе или крепости. Как нетрудно догадаться, вдохновителем этого маневра был министр Кольбер, старавшийся любыми средствами поддерживать интересы своей семьи, а также желавший удалить слишком сдружившегося с Фуке д'Артаньяна, поручив ему командование в провинции. Есть все основания полагать, что он и его брат — капитан гвардии — специально дожидались отъезда д'Артаньяна в Пиньероль, чтобы вырвать у короля решение о реорганизации мушкетеров. Однако если король и согласился с первой частью их плана, то вторую он выполнять отказался: он хотел оставить д'Артаньяна подле себя.
Но теперь не могли не возникнуть трудности. Поскольку д'Артаньян был только младшим лейтенантом и никто не мог отобрать должность у герцога Неверского, чтобы отдать ее д'Артаньяну, то согласно новому установлению он оказывался в подчинении Кольбера де Вандьера, бывшего на двадцать лет его моложе. С этим нельзя было мириться. Значит, нужно было придумать какую-нибудь уловку, которая позволила бы слегка поколебать святая святых войсковой иерархии. Пока племянник Мазарини не ушел в отставку, ответственность за фактическое управление ротой была от-чуждена от должности капитан-лейтенанта и официально передана младшему лейтенанту. 16 января Летеллье имел удовольствие разъяснить суть этой новой организации д'Артаньяну, который все еще трудился в снегах Пиньероля. «Уверяю Вас, — написал он в конце своего письма, — что Вам никогда не выпадет большего счастья, чем то, которого я Вам желаю».
