Литмир - Электронная Библиотека

И, снова выбравшись на поверхность, Лапин начал расти. Сначала дело шло очень медленно и все вокруг как было, тек и оставалось, только дни и ночи бешено сменяли друг друга. Но вдруг Лапин понял, что достиг уже своего роста.

Когда он уверился в этом, он был уже гораздо выше. Он был уже так огромен, что в два шага мог бы дойти до края кратера. А когда он осознал это, кратер оказался дымящейся ямой на вершине холма. И перешагнуть через нее не стоило никакого труда. Лапин нагнулся, поднял большой камень и метнул в кратер. Вулкан громыхнул в ответ, но это было уже совсем не так страшно, как раньше. Лапин сбил лавовый поток носком ботинка и сбросил в океан. Вода зашипела. А Лапин продолжал расти. Если он станет втрое - вчетверо выше вулкана, будет совсем другой разговор.

Облака были Лапину по пояс, когда он почувствовал резкое головокружение и удушье. Черт! Он совсем забыл. Он же дорос до стратосферы! Лапин присел на корточки и набрал полные легкие воздуха. Рост все еще продолжался, хотя смысла в этом уже не было. Останавливаться пришлось долго. Он успел еще подрасти настолько, что пришлось сойти с вулкана и стать в океан. Океан оказался в этом месте ему по щиколотки. Стоять согнувшись было неудобно, но не хотелось и уменьшаться. И Лапин опустился на колени. Все-таки голова его была намного выше облаков, и дышать было тяжело. Тогда он опустился на четвереньки и внезапно оказался лицом к лицу с противником. Вулкан стал чем-то вроде большой дымящейся кучи, возвышавшейся у него перед носом. По склонам текли потоки лавы, но сковырнуть их теперь Лапин мог одним пальцем.

Отсюда, с высоты, Лапин заглянул в жерло вулкана и попытался разглядеть "свой" уступ. Он его разглядел, хотя это наверняка был не тот. Он был такой маленький. Лапин представил себе, как он стоит на нем, упершись носом в скалу, такой взъерошенный и неуверенный, и ему стало смешно. Вулкан ответил могучим плевком огня. И тогда, повинуясь внезапному наитию, Лапин зачерпнул рукой воду из океана и плеснул ее прямо в воспаленное жерло.

Вулкан поперхнулся, зашипел и чихнул обжигающим паром. Лапин плеснул еще и еще, вулкан затрясся, забулькал, раскашлялся, потом резко хлопнул, окутался плотным белым облаком и брызнул Лапину в лицо жгучей базальтовой крошкой. Лапин зажмурился, помотал головой, плеснул в вулкан еще пригоршню воды, опустил лицо в воду и услышал гулкий удар. По голове больно стегнуло. Лапин отпрянул, вытер глаза и увидел, что вулкан взорвался. Вершину срезало наискось, из кратера, мешаясь, валил желтый, черный и белый дым. В недрах горы что-то отрывисто стучало и дергалось,

"Ах ты вот как!" - подумал Лапин и снова зачерпнул воды. Радостное возбуждение, охватившее его поначалу, прошло. По-прежнему стоя коленями на океанском дне, пригнувшись почти к самым волнам и упираясь в дно правой ладонью, он размеренно черпал левой рукой воду и поливал вулкан, злорадно повторяя про себя: "Ах ты вот как! Ах ты вот как!".

Вулкан, казалось, сдался. Он уже не содрогался, не пыхтел - он только дымился. В одном месте склон встопорщился огромным куском каменной скорлупы. Лапин отковырнул ее. Под ней открылась раскаленная добела жижа. "Ara!" - сказал Лапин. Орудуя каменной пластиной как скребком, Лапин стал вычерпывать эту жижу и швырять куда попало: в океан, в мировое пространство! В носу чесалось, жижа быстро стыла и прилипала к скребку колючими комьями. Попрежнему была свободна только одна рука. Ноги озябли в холодной воде, колени ныли от острых камней на дне. Да не камней, а гор! Затылок и волосы то жгло нестерпимым зноем, то студило стратосферным холодом. Дни сменяли ночи, но Лапин этого не замечал. Он забыл о терфакте, о прекрасном мире, который должен был построить, - он добивал вулкан.

Глаза заливал пот. Лапин остановился, отер лоб тыльной стороной ладони и поглядел на врага. Очень захотелось запустить руку в кратер поглубже, нащупать и вырвать из глубины раскаленный корень. Или нажать на гору ногой и сдвинуть ее целиком. Если набрать полные легкие воздуха, сесть и опереться на руки, это можно будет сделать. Лапин уже приглядел, куда бы нажать пяткой, как вдруг вулкан громыхнул и снова окутался дымом. Из дыры, которую Лапин только что расковырял, фонтаном брызнула огненная кашица. Трещина рассекла гору пополам, добежала до океана. Лапин еле успел прикрыть лицо ладонью, как что-то с громовым треском лопнуло, снова стегнули по телу обломки. Еще удар, еще - и все стихло. Задыхаясь и щурясь от едкого дыма, Лапин пригнулся к самой воде и всей рукой толкнул ее прямо на вулкан. Что-то слабо зашипело и смолкло. Больно жгло руки, плечи и шею, в кровь исцарапанные осколками и обрызганные морской водой. Уши словно ватой заткнуло, в них плыл колеблющийся звон.

Дым и пар медленно рассеивались, и Лапин наконец увидел, что с вулканом покончено. Гора раскололась на три глыбы, между которыми еще раскачивался только что наполнившийся узкий залив, расширяющийся на месте бывшего кратера. К отвесным смолисто блестящим скалам льнули огромные хлопья лопающейся пены.

"Порядок!" - подумал Лапин. Он тут же вспомнил, что делать дальше, наполовину выкарабкался на берег, лег, перевернулся на спину и увидел небо. В небе сияла тонкая дуга радуги. Ожоги и царапины саднило, но радуга была прекрасна. Она поднималась все выше и выше. отступала все дальше и дальше, и Лапин понял, что начинает уменьшаться, постепенно разрушенная гора стала вздыматься над мим. Он стал, по его соображениям, почти нормального роста, огляделся вокруг, и у него дух захватило от размеров катастрофы, которую он произвел. Вокруг в сернистом дыму высились беспорядочные груды камней, шипели и пенились горячие потоки, в вдали глухо ревел океан, превратившийся в могучую растревоженную стихию. И все-таки Лапин был еще настолько громаден, что положил руку на иззубренный теплый хребет и ласково провел по нему кончиками пальцев.

"Ничего, малыш! Сейчас, сейчас!" - проговорил он, словнo эта исковерканная гора и впрямь была малышом...

Лапин сел, наметил глазом линию вечных снегов и стал покрывать острые вершины белыми снеговыми шапками. Мир слушался беспрекословно, и Лапин почувствовал, как его охватывает лихорадочное торжество. Но работы было еще очень много, до красот было далеко, и Лапин, успокаивая себя, нарочито не спеша, принялся заполнять приглянувшееся ущелье голубой лентой ледника.

- Ну, силен парень! - бормотал ассистент, склонившись над Лапиным и осторожно отделяя от его головы помертвезшие присоски шлема. - Не больно?

- Не больно, - сказал Лапин. - Сколько получилось?

- Отлично. Четыреста двадцать три миллиграмма.

Ассистент подвел к его глазам окуляр на гибком стебле. Лапин заглянул в окуляр и увидел на ярко-голубом фоне висящую в магнитной бутылке переливающуюся светлую каплю. Поверхность ее дрожала, рябила, по ней ходили беспокойные вихри. Капле было тесно в невидимых плотных магнитных сетях.

- Левосторонний, - сказал кто-то у него над ухом.

- Я левша, - сказал Лапин, откидываясь от окуляра.

В боксе было еще трое кроме ассистента. В одном из них Лапин узнал директора комплекса.

Лапину захотелось насмешить всех и рассказать, как он дома тренировался на процесс, витая в небесах и тем временем приготовляя яичницу на завтрак. Но держать голову на весу почему-то было очень тяжело. Все тело было налито чугунной усталостью. Лапин осторожно ослабил шейные мускулы и с наслаждением почувствовал затылком мягчайшую, как ему показалось, спинку кресла. Закрыл глаза и уснул.

3
{"b":"226149","o":1}