Отсюда значительная неопределенность и даже произвольность в применении триады. Сознательно или несознательно подыскиваются черты сходства между разделенными промежутком стадиями процесса, иногда и довольно внешние, не выражающие основных его тенденций. Например, можно принять за тезис и синтезис детство с его примитивной гармонией жизни и зрелость с ее сложившейся, выработанной гармонией; антитезис будет мятущаяся юность с ее кризисами созревания; но можно также сделать тезисом детство с его бессознательно-творческой мудростью и старость с ее мудростью пережитого опыта; весь путь между ними тогда — антитезис; можно в простом колебании за тезис и синтезис взять долину и подъем, антитезис — безразличие, или же долину и другую долину, антитезис — подъем, математический анализ и здесь и там дает надлежащее формальное сходство формул; и т. д.

Научно ценным в старой диалектике было указание на скрытые в понятиях и вещах «противоположности», которые требовалось искать и под которыми подразумевались то дезингрессия активностей, то просто системное расхождение частей или сторон целого. В организационном анализе все это приходится различать, и применение старой схемы уже не было бы полезно, а неизбежно связанные с ее гегелевской и догегелевской терминологией остатки «логизма»[95], отождествляющего развитие схем и реальностей, могут быть и вредны.

Но диалектика имела еще иное значение, которое всего лучше определить как архитектурно-эстетическое. В изложение фактов и мыслей она вносила моменты ритма и симметрии, внешнюю, формальную организованность, которая облегчает восприятие и запоминание. Эта сторона диалектики, по-видимому, еще долго будет сохранять свою ценность. Ее только не надо смешивать с научной, стремящейся к точности, организационной диалектикой.

Нам приходилось уже много раз пользоваться понятиями об организационном прогрессе и регрессе. Смысл их, вообще говоря, жизненно понятен и привычен для нас; поэтому было возможно пока обходиться без более точного их исследования и определения. Но то и другое необходимо для научно-объективной оценки тектологических актов, бесконечная цепь которых образует эволюцию мира.

Все обычные человеческие оценки с точки зрения добра, красоты, истины, т. е. оценки моральные, эстетические, познавательные, имеют одну общую основу: все они представляют организационные оценки. За их фетишизированной формой, затемняющей этот их характер для индивидуалистического сознания, скрывается вопрос об уровне социально-жизненной организованности. Так, нравственно лучшим признается то, что повышает организованность коллективной жизни в сфере дегрессивных норм поведения людей; «прекрасным» — то, что повышает ее в сфере мировосприятия, «истинным» — в сфере систематизации опыта. Всюду оценки по существу сводятся к более или менее грубому, приблизительному и смутно выраженному количественному сравнению организованности, так сказать, ее «измерению» теми или иными, шаблонными и неточными масштабами. И потому все они должны освещаться научно-организационным исследованием, а по мере развития и замещаться научно-организационными оценками.

Простейшие критерии для них мы уже наметили, когда рассматривали вопросы о количественной и структурной устойчивости. Организованность повышается количественно тогда, когда в рамках данной формы, при данной ее структуре объединяется, накопляется более значительная сумма элементов-активностей, например когда масса туманности или планеты возрастает за счет материала из окружающих пространств. Структурно организованность повышается тогда, когда в рамках системы ее активность соединяется с меньшими дезингрессиями, например когда в механизме уменьшаются вредные трения частей, когда увеличивается коэффициент использования энергии, т. е. становятся меньше ее бесплодные затраты.

Мы также знаем, что количественное повышение организованности может идти рядом со структурным ее понижением, и обратно. Практически та или другая сторона перевешивает, и вопрос о «регрессе» или «прогрессе» решается принципиально просто. Для наглядности берем иллюстрацию. Профессор М. Рингельман сделал ряд опытов, чтобы определить реальные изменения организованности в сотрудничестве при увеличении числа участников, — «если несколько человек стремятся совместными усилиями преодолеть препятствие»; к сожалению, не было указано, какое именно, — хотя, несомненно, соотношения в каждом данном случае зависят и от характера работы, и от способов координации сил для нее[96]. Получилась следующая таблица.

На уровне 7 человек прогресс количественный уравновешивается регрессом структурным, лишние дезингрессии парализуют прибавленные активности. Но уже здесь мы наталкиваемся на усложнение вопроса, вытекающее из соотносительности организации с ее средой, с теми сопротивлениями или «препятствиями», которые ей приходится преодолевать.

Допустим, что таблица относится к работе по уборке камней с сильно засоренного и загроможденного ими участка. Один человек может убирать камни в 100 фунтов, но не более; семь человек уберут и те камни, которые достигают 392 фунтов и которые при разрозненности работников остались бы на месте. Ясно, что если все камни мелкие, меньше 100 фунтов, то увеличение числа непосредственно объединяемых в общем акте рабочих было бы отнюдь не прогрессом по отношению к их задаче, а только увеличением вредных трений, взаимных помех. Если есть камни до 200 фунтов, то объединять следует не более, как по 3 человека, если до 300 — по 4 и т. д. Как видим, расширение группировки может оцениваться и положительно, и отрицательно, смотря по условиям конкретной практической задачи.

Вполне аналогична по способу решения тактическая задача о введении более крупных или более мелких частей на разных боевых участках. И того же типа электротехническая задача о включении элементов батареи параллельном и последовательном, в зависимости от внешних и внутренних сопротивлений цепи: включение параллельное здесь соответствует случаю, когда работники действуют параллельно, не сплетая своих усилий в одно коллективное; последовательное соответствует второму случаю, с более высоким в результате напряжением.