Согласно основному характеру первой фазы сама задача, — если она ставится действительно заново, а не намечается планомерно как повторение прежнего опыта, — не с самого начала является вполне определенной. Сущность ее заключается в необходимости нечто организовать; следовательно, тут предполагается наличная дезорганизация или неорганизованность, которую требуется устранить. Так, социальная задача коллектива определяется для него лишь постепенно, в виде осознания потребности, вытекающей из новых моментов его материальной и культурной жизни; научная задача также не сразу намечается как постановка определенного вопроса. Техническая задача обычно заранее определена для работника, — но это постольку, поскольку она является повторением прошлого; первоначальное возникновение новых технических задач всегда заключает момент искания самой их постановки, на основе еще неопределенной потребности нечто во внешнем мире организовать, — т. е. более или менее смутного сознания недостатка организованности.

Ясно, что недостаток организованности вытекает из того, что вступление новых элементов нарушает прежнее равновесие системы; а это означает начало системных дифференциаций с их сопровождающими «противоречиями», дезорганизационным моментом. Та и другая сторона процесса в своем развитии образуют прогрессивное углубление и оформление задачи; а последовательные этапы ее решения составляют частичные моменты третьей фазы, системной консолидации, вплоть до ее завершения.

Так, задача производственно-техническая в ее общей и неопределенной постановке постоянно возникает вновь и вновь из взаимодействия между коллективом и его внешней, природной средой. Это развивающаяся система дополнительных соотношений. Во взаимодействии двух сторон системы та и другая изменяются: коллектив исчерпывает пригодные для удовлетворения его потребностей элементы, так что среда для него истощается; и в то же время его потребности растут вместе с его ростом. Это и есть нарастающее противоречие системной дифференциации, которое ставит техническую задачу вообще. В данных конкретных условиях она конкретно шаг за шагом определяется в зависимости от них, принимая форму той или иной частной задачи; например, при наличности неиспользованных земель — задачи расширения хозяйственной площади, при их отсутствии — задачи повышения урожайности новыми приемами эксплуатации почвы и т. п. Решение каждой такой частной задачи есть частичное решение общей задачи, частичная консолидация системы.

Задачи познавательные не только зависят от практических, но по ходу постановки и решения всецело укладываются в подобную же схему. Фаза системных дифференциации представлена здесь процессом «искания» со всеми его неудачами, и вообще с его специфическими затратами и растратами активностей. Прогрессивная консолидация их уменьшает и устраняет. В своей общей и неопределенной постановке познавательная задача непрерывно возникает прямо из расширения опыта, порождающего недостаточность прежних форм его связи. Конкретная и частная постановка оформляется каждый раз в зависимости от наличных данных и ведет к новым специальным решениям — частичным консолидациям системы опыта.

Как в практике, так и в познании процессы подбора, управляющие развитием из второй фазы в третью, могут чрезвычайно сокращаться и ускоряться при наличности раньше сложившегося механизма «метода». Нам уже встречались различные механизмы для подбора; все они принадлежат к типу «отливочной формы»; таковы по существу и механизмы «метода». Это — определенные, устойчивые группировки прежнего опыта, которые для вступающего вновь материала играют роль как бы направляющих каналов, по которым он должен вливаться в систему: они вводят его в связь именно с такими, а не иными частями опыта и этой связи дают такую, а не иную форму. Так, например, технический метод приготовления пищи из зерен есть устойчивая, прочная — «дегрессивная» — группировка элементов психомоторного аппарата, посредством которой факт наличности таких-то зерен связывается без долгих исканий и попыток с определенным рядом двигательных реакций: растирание, размачивание, разведение огня, приближение к нему полученной массы теста и проч. Угломерный метод астрономического исследования есть сложившаяся, закрепленная схема, которой наличность исследуемого объекта в поле инструмента связывается с определенным рядом действий над частями этого инструмента, определенными реакциями волевого внимания и проч. Математические методы решения задач сводятся к укладыванию данных также в раньше выработанные, фиксированные схемы и к установленной последовательности действий над ними в рамках такой схемы; например, группировка данных в уравнение, перенесение членов уравнения и т. д. Психология в этих случаях обычно говорит о проторенных путях ассоциаций в центральной нервной системе. Но это лишь иное выражение того же самого: «проторенный путь» по тектологической роли вполне однороден с отливочной формой и другими механизмами подбора; он и есть как бы отливочная форма для движений некоторого живого сменяющегося содержания, например людей-пешеходов. Тождество организационной функции становится еще яснее, если образом для сопоставления взять рельсы.

Само собой разумеется, что дегрессивная отливочная форма только направляет, регулирует подбор движений ее содержимого, но отнюдь не устраняет; следовательно, и метод не устраняет подбора группировок и изменений во второй фазе организационного акта: момент «искания» всегда имеется налицо, и даже момент «неудачных попыток» очень часто.

Практически наибольший интерес представляют организационные акты, протекающие в живых существах или выполняемые живыми существами; естественно, что на таких актах мы до сих пор и останавливались. Но любой завершенный — или, точнее, принимаемый завершенным — процесс природы можно рассматривать по той же схеме. Так, положим, космогоническую последовательность развития солнечной системы современные теории при всем их различии представляют следующим образом: собирание материи, рассеянной в пространстве, — очевидно, наша первая фаза; различные ее перегруппировки и модификации с разрушением многих из них — вторая фаза; переход к тем соотношениям, которые мы принимаем как устойчивые, к нынешней «системе», — консолидация, третья фаза.

Начало тектологического акта есть всегда кризис С. Но и всякий кризис С, если проследить его результаты до той или иной консолидации системных отношений, может быть представлен как начало тектологического акта. Таким образом, тектологический акт вообще есть кризис С с циклом его последствий.

Триада организационного акта неизбежно вызывает ее сопоставление с триадой диалектики. Именно здесь нам всего удобнее установить соотношение диалектики с тектологией, предвестницей которой она исторически являлась.

В философии Гегеля, затем Маркса диалектика выступает как формальный закон мирового развития — своего рода архитектурная схема мирового процесса, одинаково охватывающая его целое и отдельные его части, стороны, ступени.

Мы не станем рассматривать диалектику в ее собственно гегелевской форме — как закон логического развития вселенной, как схему мирового мышления: умозрительный идеализм — дело прошлого. Сущность же марксовского «материалистического» понимания диалектики такова.

Всякая реально развивающаяся форма заключает в себе противоположно направленные или «борющиеся» силы. Их соотношение, прежде всего количественное, непрерывно меняется в зависимости от всей суммы условий, внутренних и внешних. Пока преобладание остается на одной стороне, форма сохраняется; но чем более оно уменьшается, тем слабее становится ее устойчивость. В тот момент, когда она уничтожается, эта устойчивость исчезает также; тогда «количество переходит в качество», и происходит резкое преобразование формы, переворот, революция, — то, что мы обозначали общим именем «кризиса». Форма «отрицается», переходит в свою противоположность, «антитезис». В нем также возникает внутреннее «противоречие»; и оно, развиваясь аналогичным путем, приводит к «отрицанию отрицания» или «синтезису», представляющему формальное сходство с «тезисом», но обогащенному содержанием или усовершенствованному по сравнению с ним.