Но сейчас я не хочу думать о том, какое испытание придется перенести моей психике. Сейчас я хочу одного. Увидеть как можно скорее Ангела.

Я выхожу из школы и прощаюсь с Егором. Он не пойдет сегодня гулять, так как куда-то уезжает на все выходные. По дороге я думаю, куда можно сходить. Я смотрю по сторонам, на ясное небо, на солнце, лучи которого нежно касаются моего лица, и понимаю, что теперь могу посетить самое замечательное место в этом мире с самым замечательным человеком.

Когда я прихожу домой, то мне звонит мама и спрашивает, какую оценку я получила за экзамен по русскому. И она радуется, как ребенок, когда слышит от меня слово «пятерка». А еще она обещает вечером купить мне медовый торт.

Я быстренько принимаю душ, чтобы смыть с себя усталость, переодеваюсь и вылетаю из квартиры, даже не перекусив. Я делаю контрольный звонок Ангелу, когда подхожу к его дому, и он говорит, что спустится через пять минут. На этот раз ему помогает мама, так как Виктор Витальевич на работе.

― Привет, Августа, ― здоровается со мной женщина.

― Здравствуйте, ― киваю я.

Ангел встречает меня с кривой улыбкой на губах.

― Какой жаркий день, ― вздыхает он.

― Отличный день! ― восхищенно говорит Виолетта Александровна и, закрыв глаза, на пару секунд подставляет свое лицо солнцу. Затем опускает голову, целует Ангела в волосы и машет мне рукой на прощание.

― Есть какие-нибудь планы? ― интересуется Ангел, расстегивая две верхние пуговицы клетчатой рубашки, под которой еще есть белая футболка.

― Да, ― энергично киваю я.

― Отлично. Тогда в путь, друг мой.

Я смеюсь и обхожу кресло, чтобы вести его. Ангел расслабленно откидывается назад, и мы движемся вниз по улице.

― Куда мы? ― спрашивает он через пять минут.

― На озеро, ― отвечаю я.

Ангел запрокидывает голову, и снизу его лицо кажется мне забавным. Я хихикаю.

― Правда? Здорово! Я думал, никогда не дождусь этого дня.

― Я тоже.

Ангел возвращает голову в нормальное положение и поднимает в воздух указательный палец.

― Кстати! ― восклицает он. ― Ты ни за что не угадаешь, что произошло с нашим Егором.

― И что же? ― ухмыляюсь я.

― «Amor», ― говорит он.

― Что?

― Любовь, ― смеется Ангел.

― В смысле? ― хмурюсь я. ― То есть, как это? Любовь? Егор? Эээ…

Ангел смеется громче.

― Наш друг влюбился, Августа. Влюбился. Представляешь?

Мои глаза становятся круглыми.

― Да ладно? Серьезно? Не может быть!

― Еще как может, ― усмехается Ангел.

Я нелепо улыбаюсь и представляю в голове избранницу Егора. То есть, я вообще не могу представить, потому что… потому что Егор, ну, он же такой… В общем, я думала, что его единственная любовь ― это наука, и Эйнштейн, конечно же.

― И кто она? ― я начинаю сгорать от любопытства.

― Ее зовут Карина, и она живет в Санкт-Петербурге, ― поясняет Ангел.

― Давно они знакомы?

― Ммм, ну, около месяца.

Ого! И я узнаю об этом только сейчас? Хотя, это личное дело Егора ― говорить мне, или нет. В конце концов, это мужские секреты, и мне в них нет места, как и мальчикам в девичьих тайнах.

― А где они познакомились? ― спрашиваю я.

― В группе Егора. Она подписана на него. Кстати, в группе уже почти тысяча участников, представляешь?

― Вау! Классно. Егор, наверно, без ума от счастья?

― Не то слово, ― хохочет Ангел. ― Так вот, однажды Егор заметил комментарий, оставленный Кариной, который заинтересовал его. Он ответил. Она ответила ему, и между ними завязался очень увлекательный разговор.

― О чем?

― О спиновых матрицах Паули.

Хорошо, что Ангел не видит, какое у меня сейчас недоуменное выражение лица.

― Эмм, группа же об Эйнштейне, ― бормочу я, ― причем здесь… матрицы Пауля?

― Лучше не спрашивай, ― сочувствующе усмехается Ангел, ― потому что я сам едва понял. Но в общих чертах, Егор восхищен Кариной. Он говорил, что никогда не встречал никого умнее, кроме нее. Ну, не считая меня, конечно же. А еще Карина тоже фанатка Эйнштейна.

Я улыбаюсь, так как искренне рада за Егора. И так же мне очень интересно, кто такая Карина? Как она выглядит, где учится, сколько ей лет? Еще Ангел говорит, что она и Егор договорились встретиться, как только начнутся каникулы. Но больше мы не разговариваем об этом. Ангел начинает спрашивать меня об оставшихся экзаменах, и я жалуюсь ему, что мне страшно, особенно за математику. Ангел подбадривает меня, как может, но, к огромному сожалению, этого все равно недостаточно.

Когда мы подходим к месту, спасавшему меня долгие недели, месяца от темноты, то резко замолкаем. Я везу Ангела по сухой тропинке и жадно вдыхаю влажный воздух. Как же замечательно! Как же мне не хватало этого аромата!

― Почти на месте, ― слышу я тихий шелест Ангела.

Он так же взволнован и одновременно рад, как я.

Возникают проблемы, когда мы сходим с тропинки, и я везу Ангела по траве. Мне тяжело, и Ангел чувствует это, но мы оба молчим, чтобы не разрушить ту хрупкую идиллию, которая, наконец, пришла в наши души.

Когда мы минуем самую тяжелую часть пути, то все проблемы и беспокойные мысли мгновенно становятся второстепенными. Мы с Ангелом замираем и даже перестаем дышать, потому что, то, что мы видим, по-настоящему восхитительно. Эта изящная простота, заключенная в распустившихся желтых одуванчиках и сочной зеленой траве, гармонично контрастирующих между собой, сводит с ума.

― Ты видишь это? ― шепотом спрашивает меня Ангел.

Я киваю, но вспоминаю, что он не видит меня, поэтому заставляю себя произнести короткое:

― Да.

― Здесь так красиво.

― Безусловно.

Я везу Ангела к валуну и останавливаюсь.

― Теперь мы снова можем мечтать, ― со спокойствием произносит Ангел и делает глубокий вдох.

Мы молча наблюдаем, как солнечные лучи падают на воду и заставляют ее поверхность переливаться мерцающим светом. Я медленно опускаюсь и сажусь рядом с креслом Ангела, откидываюсь назад, прижавшись спиной к валуну, и ощущаю, как внутрь меня просачивается умиротворение, которого мне так сильно не хватало.

― Я все еще могу взять тебя за руку? ― неожиданно неуверенно спрашивает Ангел.

Его вопрос мгновенно возвращает меня в реальность. Я немного поднимаю голову, чтобы взглянуть на него.

― К-конечно, ― бормочу я, и мои щеки заливаются румянцем.

Ангел протягивает ко мне руку, я поднимаю свою в ответ, и наши пальцы переплетаются. В этот момент жизнь становится почти идеальной.

― Спасибо, ― благодарит Ангел.

― За что? ― я сомневаюсь в том, что могу сейчас мыслить здраво… что я вообще могу о чем-либо думать. Я не понимаю, что он спросил, так как все мое внимание сконцентрировано только на том, что мы держимся за руки.

― За то, что ничего не изменилось между нами, ― поясняет Ангел.

Я смотрю на него снизу-вверх.

― А что должно было измениться? ― не понимаю я.

― Ну, хотя бы то, что теперь я прикован к инвалидному креслу.

― Пфф, ― я закатываю глаза и нервно проглатываю комок в горле. ― Это ерунда… ну, в смысле что…

― Я понял, ― перебивает меня Ангел и улыбается. ― Я не знаю, что у вас, девчонок, в голове, но точно уверен, что никому не хочется держаться за руку с инвалидом.

Я издаю судорожный вздох.

― Мне хочется, ― говорю я. ― И мне совершенно не важно, инвалид ты, или здоровый. Точнее, для меня ты всегда будешь здоровым. Я уверена, что ты снова встанешь на ноги и сделаешь шаг. Определенно, все так и будет.

Ангел улыбается шире.

― Спасибо, что веришь меня, ― он крепче сжимает мою ладонь. ― Что не оставляешь.

― Ну да, размечтался, ― я пытаюсь перевести все в шутку, но мой голос предательски дрожит от волнения. ― Ты от меня так просто не отделаешься.

Ангел широко улыбается.

― Даже мыслей об этом не было.

― Вот и не думай. Никогда.

― Хорошо.

― Хорошо.

Так приятно держать кого-то за руку. Так приятно ощущать чье-то тепло.