Глава 4
Рай на полчаса
Адам старался дышать глубоко и ровно, пытаясь найти рациональное объяснение только что увиденному, но на ум ничего не шло. Если он стал обычным свидетелем семейной трагедии, то из-за чего люди его не видели, а друзья так и стояли в другой комнате, как желейные изваяния? Может это просто сон, но почему тогда он не может проснуться? А вдруг это всё от пережитого стресса померещилось?
Возможно, в голове возникло ещё множество предположений, если бы не сильный ветер, резко появившейся из неоткуда. Он сдирал со стен обои и краску с мебели, разрушал идеально отремонтированный дом, но Адама совершенно не задевал. Испугавшись необъяснимого явления, парень побежал к друзьям и как только он подошёл к Сабрине, ветер резко прекратился, забрав с собою все доказательства недавно увиденной семейной ссоры. Даже люди исчезли. Зато друзья отмерли и уставились на испуганного Адама непонимающим взглядом.
– Да что с тобой такое? Не смотри так, ты меня пугаешь, – нахмурив бровки, произнесла Сабрина.
– Вы…вы видели это? – обратился он к девушкам, ища хоть какой-то поддержки. Подобных необъяснимых явлений с ним раньше никогда не случалось, да и не верил он в мистику или в фантастику.
– Конечно. И ты сам сказал, что бояться не нужно, – ответила Кейси, так как Сабрина снова расплакалась.
– Разве я так говорил? Ну, хорошо, что я не один стал свидетелем этого, – немного успокоившись, произнёс парень, постепенно приходя в себя.
– Послушай, я пошутила насчёт того, что эту надпись мог выцарапать не человек. Не думала, что напугаю тебя этим, – извиняющимся тоном сказала Мышка и, подойдя к Адаму, положила руку ему на плечо.
– Да я совсем о другом. Люди какие-то были здесь, кровь, жуткий ветер…
Не дал закончить предложение рыжеволосый парень, который давно подслушивал их разговор:
– Приятель, думаю, это моя вина.
– Это ты вызвал ветер? – обратился Адам к Питеру, всё ещё ничего не понимая.
– Нет, но тут такое дело, вчера пока вы спали, я подкинул в костёр немного травки. Думал, это поможет всем нам успокоиться, но ты, похоже, словил не хилые галлюцинации, - ответил рыжий, небрежно почёсывая голову. Ему было очень неловко признаваться, да и он не знал, как отреагируют на подобное новые знакомые.
Адам хоть и не был поклонником наркотиков, но обрадовался словам Питера. Для того, чтобы полностью снять камень с души, он отодвинул шкаф, а на стене, как и ожидалось, пропала надпись.
– Сабрина, Кейси, это всего лишь была массовая галлюцинация, – со счастливым выражением лица проговорил Адам и направился в комнату, где спал Рик, по пути отвесив Питеру удар в живот. Тот не стал отвечать, так как понимал, что заслужил, да и природная трусость сыграла свою роль.
Позавтракав куском хлеба с вяленым мясом, Адам с приятелями отправились в путь. Дневной вид города от ночного не сильно отличался: ни один луч солнца не проникал из-за туч, было темно, словно сейчас поздний вечер, а не раннее утро. Если бы не часы, ребята давно потеряли бы счёт времени, а после и сами потерялись. Улицы были похожи друг на друга, как близнецы, словно специально желали запутать своих гостей и не позволить им выбраться. Единственное, что разительно отличалось от остального, это здание ратуши, служившее прекрасным ориентиром. Купол его остроконечной крыши устремлялся в самый космос, разрезая облака и слои атмосферы. По-крайней мере так казалось Адаму.
Хоть и прошло ещё не более получаса с тех пор, как вышли на улицу, путники уже отчётливо чувствовали боль в ногах. Грязь своими крошечными ручками хватала их ботинки и никак не хотела отпускать, но когда всё-таки не удерживала, то плакала неприятным чвакающим звуком. Всё в этом городе было настроено против Адама и его знакомых, даже ветер дул не в спину, а в лицо, усложняя путь. Однако, ребята оказались сильнее и дошли до окраины, но она по-прежнему была окутана непроглядным туманом. Второй раз повторить подвиг и прогуляться вслепую никто не захотел, поэтому сели на строительную балку, что одиноко лежала на земле.
– И что теперь делать? – расстроено сказала Сабрина, за что была одарена недоброжелательным взглядом Адама. Он злился на ситуацию, в которой очутился, а девушка лишь в неудачный момент привлекла к себе внимание.
– Будем ждать. Когда-то же должен туман рассеяться, – ответил Рик, который взвалил на себя роль лидера. Он чувствовал, все на него надеются, но сам понятия не имел, что делать и хотел бы тоже иметь человека, который послужил бы ему опорой.
– А что если туман никогда не рассеется? Вдруг мы застряли здесь навсегда? Я не хочу умирать, – начала паниковать Сабрина, но её моментально отрезвила пощёчина, отвешенная Мышкой.
– Нам всем и так страшно, хватит нагнетать обстановку. Заткнись и терпи, – сказала девушке Кейси, сама удивляясь своему поведению. Как-то странно влиял на неё город, былая робость постепенно исчезала, а на смену ей приходила жестокость.
После этого ребята сидели в тишине. Каждый думал о своём и при этом, все думали об одном и том же. Адам рассматривал стену дома, которая заботливо приютила тени. Что-то в них было не так. Парень изучил все трещинки на земле в попытках отвлечься от тревожного чувства, но оно не хотело покидать. И тут стало ясно, что же не давало покоя. Стараясь сдерживать волнение, он медленно перевёл взгляд на стену и убедился в своей правоте – одна тень действительно лишняя. Она находилась прямо возле Питера, но была с более размытыми контурами и стояла абсолютно неподвижно. Адам резко перевёл взгляд на рыжего парня, но рядом с ним никого не было, тогда он посмотрел снова на стену, где не осталось и следа от тени. Посчитав, что всё ещё не отошёл от действия травы, решил проигнорировать странное явление, но оно всё-таки никак не выходило из головы.
Глава 5
Одиночество
Наступил вечер, но звёзды по-прежнему не желали появляться на небе, словно боялись Дримвиля. Деревья тянули друг к другу корявые ветки и завидовали тем, чьи ветви уже давно переплелись. У каждого в этом мире была пара: у солнца - луна, у неба – земля, у радости – грусть. Лишь Адам оставался один. С самого рождения он не подпускал к себе людей, а когда делал исключение, долго жалел. Даже самые верные уходили, подводили и предавали, стоило им дать маленький повод усомниться в дружбе. Временами парень смотрел на счастливые пары и желал хотя бы раз почувствовать ту радость, что может ощутить только влюблённое сердце, но всё не выходило: либо он не любил, либо его не любили. В итоге, Адам сделал вывод: он из тех людей, для кого не была создана вторая половинка. Сердце с каждым годом стало биться тише и тише, пока вовсе не перестало требовать любви.
Сегодня он просидел весь день в сторонке, вспоминая отца, единственного человека, который понимал. Он воображал, что папа прямо сейчас сидит рядом и просит не падать духом. Это же парень представлял, когда прощался с отцом и никак не мог поверить, что он умер, так неожиданно свёл в могилу инфаркт человека, который даже простудой никогда не болел. Как и любой ребёнок, он думал, что папа вечен или, как минимум, проживёт сверх долгую жизнь, но судьба решила иначе. То был тёплый сентябрьский день. Адам вернулся домой со школы, а на пороге встретила заплаканная мать. Он не мог поверить, когда женщина сообщила ужасную новость, и побежал в комнату отца, игнорируя просьбы подождать в гостиной, пока заберут тело. Сердце выскакивало из груди, а мозг затуманился, словно это был лишь сон. Когда Адам дрожащими руками отворил дверь в комнату и увидел неподвижного отца, ноги подкосились и он поспешил сесть на кровать возле безжизненного тела. Глаза забегали в попытках уловить хоть малейший признак жизни, он схватил папу за руку и зашептал: «Пап, проснись, вставай, ты не можешь меня оставить одного, не имеешь права». Жаль, но мужчина не мог выполнить единственную просьбу сына, который не хотел верить в смерть, даже когда отца засыпали землёй. Мама назвала сына бездушной скотиной из-за того, что он не выказал ни одной эмоции в чьём-либо присутствии. Если б она видела, как тот захлёбывался слезами, оставаясь один дома, то возненавидела бы себя за эти слова. Мальчик просто не мог себе позволить быть слабым, ведь теперь он единственный мужчина в семье и должен быть сильным, как отец. Тяжёлая ноша взвалилась на плечи двенадцатилетнего ребёнка и повлекла за собой проблемы. Парень абсолютно перестал заботиться о себе: более десяти раз его чуть не сбивала машина, а что уж говорить о постоянных драках с противниками, которые в разы сильнее и абсолютно не имеют тормозов. Он знал, что должен жить ради матери, но при этом искал смерти. Вот и в Дримвиль его занесло по глупости, хотя говорили умные люди, что в горах в дождливую погоду делать нечего. Если бы он их только послушал, то отец мог гордиться сыном, а не грустно вздыхать где-то там, на небесах.
