Кстати, начальником ГПУ Закавказья Берия был назначен не в апреле 1931-го, а в ноябре 1929 года. Вообще с этим инцидентом творится что-то непонятное. Так, Н. Зенькович рассказывает, что еще в 1929 году Сталин, смеясь, похвалил Берия за ту историю: «Ну и молодец, ло"вко его обработал». А в 1930 году в письме Орджоникидзе сам Берия пишет: «Тов. Реденс уже в достаточной мере ориентируется в нашей обстановке и свободно справляется с работой…», после чего все уже окончательно запутывается. Кто, вообще, чьим заместителем был, если начальник Закавказского ОГПУ пишет, что Реденс уже (!) справляется с работой?!
Впрочем, карьере Реденса этот инцидент не повредил. Непотопляемый зять Сталина продолжал благополучно служить в органах, в 1935 году, одним из первых, получил звание комиссара госбезопасности 1-го ранга. В 1938 году он был арестован и в 1940-м расстрелян, вместе с Ежовым и его командой. Естественно, и в этом тут же проследили «руку Берия». Кстати, вполне возможно, что вот тут-то как раз его рука и присутствовала. Ибо если Реденса расстреляли вместе с людьми Ежова — то неужели непонятно, за что?
Еще одна легенда связана с катастрофой самолета «Юнкере-13», которая произошла на Дубийском ипподроме 22 марта 1925 года. Тогда в разбившемся самолете погибли секретарь Закавказского крайкома А. Ф. Мясников, председатель Закавказского ЧК С. Г. Могилев-ский, замнаркома Г. А. Атарбеков и два пилота. Три комиссии, одна за другой, признали причиной аварии техническую неисправность. Первой из них руководил Берия. Этого оказалось достаточно, чтобы неуемный Антонов-Овсеенко тут же вытащил на свет собственную версию катастрофы.
«О том, что Мясников располагает сведениями, весьма опасными для карьеры Сталина, знали некоторые старые партийцы, товарищи Мясникова по дореволюционному подполью. Как удалось Берия пронюхать об этом, ответить нетрудно. Мясников стал живой угрозой — слишком живой, для Генсека, а значит, и для Лаврентия Берия…»
Трудно сказать, почему именно явный бред обладает какой-то особой убедительностью. Может быть, как раз в силу своей бредовости? Мы еще встретимся с подобными историями, когда речь пойдет о 1937 годе. А пока что хочется привести случай из журналистской практики. Как-то раз, еще в 1990-х годах, когда все были помешаны на происках КГБ, в редакцию к моим друзьям, работавшим в одной из острополитических газет, явился некий человек и долго рассказывал о происках КГБ в его собственной судьбе. Рассказывал так убедительно, что прожженные журналисты ему поверили. И лишь в конце он сказал, что «агенты КГБ приходят к нему на кухню по вечерам в виде бинарных тараканов». Глядишь, если бы не эти «бинарные тараканы», то на свет появился бы еще один материал о происках КГБ. Этот случай помог понять, что в основе многих изысканий лежат все те же «бинарные тараканы».
…Чем, в основном, Берия занимался все годы работы в Ч К, он мимоходом упоминает в своем письме к Орджоникидзе, когда просит отпустить его из ЧК (об этом письме еще пойдет речь).
«Я все строго обдумал, — пишет он. — Мой уход на работе не отразится. Аппарат Груз. ГПУ и в центре, и на местах налажен и работает настолько четко, что любой товарищ, который его возглавит после меня, справится с положением.
Аппарат Аз. ГПУ в центре также налажен. Укрепляется теперь и аппарат Арм. ГПУ путем переброски туда ряда новых работников».
30 марта 1931 года Менжинский в своем официальном приказе в честь 10-летия создания ГПУ Грузии пишет: «Коллегия ОГПУ с особым удовлетворением отмечает, что вся эта огромная напряженная работа, в основном, проделана своими национальными кадрами, выращенными, воспитанными и закаленными в огне боевой работы под бессменным руководством тов. Берия, сумевшего с исключительным чутьем всегда отчетливо ориентироваться и в сложнейшей обстановке, политически правильно разрешая поставленные задачи, и в то же время личным примером заражать сотрудников, передавая им свой организационный опыт и оперативные навыки, воспитывая их в безоговорочной преданности Коммунистической партии и ее Центральному Комитету».
В то время, чтобы о тебе в приказе написали такие слова, мало было занимать соответствующую должность — надо было еще и соответствующим образом работать. И вот этого — таких слов за подписью Менжинского — никакими интригами добиться было невозможно.
«Старые большевики» по Антонову-Овсеенко.
А время шло. Вторая половина 20-х годов принесла новые дела, связанные с так называемым «вредительством». Этим словом тогда называли самые разные действия — от экономической войны против СССР и экономического шпионажа до банального разгильдяйства. Затем началась коллективизация, проводившаяся в Закавказье тупо и бессмысленно. Коллективизация в СССР задумывалась не ради Закавказья, тут хоть вообще эта работа не проводись, никто бы и не заметил. Но местное партийное руководство гнало в колхозы даже жителей горных деревень. Ответом стали крестьянские восстания.
Берия лично мотался по республикам. Вот тут его роль известна и никем не оспаривается, даже легенд о кровожадности не родилось. Много говорят о том, что Берия залил кровью партию, но, кажется, вовсе нет легенд о том, что он залил кровью горы Кавказа. Наоборот, известны случаи, когда он лично выступал перед возбужденной толпой и уговаривал крестьян разойтись. Едва ли это прибавляло ему симпатий к грузинским властям.
Среди многочисленных стонов о печальной судьбе погубленных Сталиным «старых большевиков» и «верных ленинцев» как-то совсем затерялся один очень маленький вопросик: а что собой представляли тогдашние грузинские власти? Кого Сталин отстранил и заменил Берия?
…В Грузии традиционно были сильны оппозиционные настроения. Но оппозиция того времени была достаточно многолика. Чьим оплотом была Грузия?
И вот тут нам на помощь приходит, как ни странно, Антонов-Овсеенко — единственный случай, когда его цитата печатается без курсива.
«Как раз в то время (1926—1927 годы) партию сотрясала дискуссия, в ходе которой Сталин, признанный мастер политической интриги, надеялся скомпрометировать Троцкого, убрать с дороги самого опасного соперника. В этой борьбе старая гвардия грузинских большевиков не поддержала генсека. Объяснение этому следует искать не в идеологических разногласиях. Старые большевики знали подлинного товарища Кобу, они были убеждены в том, что ему не место в ЦК, что на посту генсека он позорит партию, губит ее…» И далее: «Прошло пять лет. Генсек убедился в непреклонности старых партийцев». И называет несколько имен: Буду Мдивани, Сережа Кавтарадзе, Михаил Окуджава.
