В последние два дня Андрей всю мумию исколол шприцем, вливая какой-то раствор, который он называл стимулятором. И вот начался третий и последний этап этого невероятного эксперимента. Было десять часов утра, и в комнату врывались горячие лучи летнего солнца. Солнечные зайчики играли на стеклянных колбах, прыгали по никелированной поверхности приборов и инструментов самой разнообразной формы.

В лаборатории стояла торжественная тишина. Еще с вечера здесь появился новый прибор, поблескивающий стеклом и никелем. Это был, как объяснил Андрей, перфузионный аппарат для искусственного кровообращения.

Андрей сам внес в него кое-какие конструктивные изменения и, по имени одной из первых моделей подобного рода, называл автожектором. Однако в данном случае аппарат предназначался для несколько иной роли. Порцию за порцией он всасывал в свой стеклянный баллон раствор из ванны, насыщал его кислородом и нагнетал обратно в ванну. Легкое гудение автожектора, точно жужжание огромного шмеля, попавшего в комнату, постепенно стало привычным и уже не замечалось. На внутренних стенках ванны и на коже мумии появилась м?сса мельчайших серебристых пузырьков. Как в стакане газированной воды, они иногда отрывались, целым роем неслись вверх и исчезали на поверхности раствора.

К ванне с мумией поднесли новый прибор. Он находился в лаборатории давно и обратил на себя внимание Виктора Петровича еще в самом начале опыта. Но тогда Андрей отказался объяснить его назначение. Теперь, налаживая с помощью Верочки аппаратуру, он охотно рассказывал:

- Эти две склянки наполнены питательным раствором, близким по составу к плазме крови. В раствор добавлен также стимулятор. Во второй склянке, кроме того, содержится примесь адреналина. Раствор из первой или второй склянки по выбору экспериментатора может поступать в трубки, регулирующие давление. Дальше он пройдет через змеевик в водяной бане, где подогреется до температуры тела и через резиновый шланг с иглой на конце может быть подан в артерию.

Андрей распорядился понизить уровень раствора в ванне, и Верочка выполнила это быстро и бесшумно. Когда она сказала, что все готово, Виктор Петрович подошел к ванне и невольно содрогнулся. Мумия лежала лишь наполовину погруженная в раствор. Вид ее был неприятен и напомнил Виктору Петровичу утопленника, много дней носимого по волнам.

- Ну что ж, проверим, - сказал Андрей.

Он взял руку мумии. Она легко поддалась его усилию, поднялась над телом, а потом вновь свободно упала обратно на грудь.

Андрей наклонился над мумией. Он произносил иногда какое-то слово, незнакомое Виктору Петровичу, иногда просто делал односложный жест рукой. И Верочка понимала. Она подавала иглу, скальпель, регулировала работу прибора. Чтобы все происходящее было понятно Виктору Петровичу, Ковалев в такт своим движениям пояснял:

- Если в артерию, входящую в палец, вставить стеклянную трубочку и пропускать через нее питательный раствор, то он пойдет по разветвлениям артерии, по волосным сосудам пальца попадет в вены и через разрез, сделанный у основания пальца, будет вытекать по каплям. Так мы создадим нечто вроде изолированного кровообращения в отдельных частях тела. Капли, вытекающие из вен, - продолжал Андрей, - мы отведем по стеклянной трубочке и резиновому шлангу к пробирке. Посмотри теперь, как равномерно падают капли в пробирку…

Андрей взял Виктора Петровича за руку и подвел его к пробирке, куда действительно через равные промежутки времени падала капля за каплей.

- А теперь, - сказал Андрей, - мы проведем решающее испытание, - и в тоне его голоса Виктор Петрович услышал с трудом скрываемое волнение. - Ты должен понять, Виктор, в чем дело, - продолжал он. - Если мы вместо питательной жидкости из первой склянки пустим в сосуды пальца жидкость с адреналином из второй, то от действия этого вещества гладкие мышцы стенок кровеносных сосудов сократятся. При этом просвет сосудов уменьшится, жидкость будет проходить более медленно, число капель, падающих в пробирку за одну минуту, резко сократится. Если это произойдет, значит сосуды на руке нашей мумии уже приобрели способность сокращаться, они ожили.

- Итак, начнем! - громко сказал охрипшим вдруг голосом Ковалев.

Бесшумно скользнул рычажок регулятора на приборе. В лаборатории наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь звонким всплеском капель, падающих в пробирку.

Андрей, Верочка и Виктор Петрович, согнувшись, напряженно смотрели на пробирку и падающие капли, ожидая от них ответа на свой немой вопрос.

Прошло пять минут, потом десять. Андрей и Верочка переглянулись. Капли по-прежнему падали в пробирку: "кап, кап, кап". В их размеренном падении ничего не изменилось.

Прошло еще пять минут. Виктор Петрович стоял неудобно, полусогнув ноги в коленях, и они затекли, спина начала болеть. А капли падали все в том же темпе: кап, кап, кап.

Наконец Андрей выпрямился, расправил плечи.

- Ничего не вышло, - с досадой проговорил он, - мертвые сосуды не сокращаются. Впрочем, - добавил он после минутного молчания, - быть может, это и не так. Еще не все потеряно. У нас есть время - это во-первых, есть другие пальцы и органы у мумии - это во-вторых. В общем… мы будем продолжать опыт!

Виктор Петрович, еле дотащившись до кресла, упал в него, закрыв глаза от усталости. Напряжение прошедших минут не прошло даром.

В одной руке у Виктора Петровича блокнот, второй рукой он поддерживает тяжелую голову. Он почти не спал все эти пять суток. Андрей так и не сумел уговорить его поспать на диване в соседней комнате. Каждая секунда в этих пяти днях казалась ему замечательной своей небывалой новизной. Но вот зажурчал вновь заработавший автожектор и отогнал дремоту. Виктор Петрович тряхнул головой, встал, сделал несколько шагов по комнате и подошел к Андрею.

- Ну-с, батенька мой, - сказал он, желая успокоить товарища, - если даже ничего и не получится, то сам факт настолько принципиально интересен, что об этом стоит поговорить.

- Поговорить? - Андрей задумался. - Да, пожалуй, придется именно только поговорить. Судя по тому, как идет дело, у нас очень мало шансов на успех.

Под ловкими руками Верочки мумия постепенно обрастала иглами, от которых тянулись резиновые шланги. В каждый палец по игле. Иглы в сосуды, питающие кровью ткани ушей, подбородка, шеи. Вокруг ванны с мумией теперь стояли десятки пробирок, и в них падали капли раствора, проделавшего свой путь в тканях мумии.

Андрей стоял рядом и молча наблюдал за своей ассистенткой. Он был доволен ею. Она умела работать быстро, красиво и убедительно точно. Нет, он не ошибся, оставив именно ее для этого опыта. А ведь она похудела за эти пять дней. Правда, он три или четыре раза отправлял ее спать в соседнюю комнату, но пятнадцать часов сна за пять суток беспрерывного напряжения, конечно, очень мало. "Но теперь уже скоро. Еще одна попытка. Или - или!"

Верочка вела рабочий дневник в лаборатории.

"Двенадцать часов дня. Включен прибор для оживления высушенных органов. В палец мумии пущен раствор Ригнер-Локка со стимулятором.

Четырнадцать часов. В палец подан раствор с адреналином. Сосуды не реагируют".

В тишине гудел автожектор, еле уловимо для слуха перезванивались капли, падающие в пробирки, и уже привычными шагами мерил комнату Виктор Петрович.

"Семнадцать часов. Раствор Ригнер-Локка подан в артерии всех пальцев и ушей, в артерии, питающие покровные ткани черепа.

Восемнадцать часов. Произведена проверка адреналином. Никаких признаков жизни".

Андрей через каждый час менял давление в аппарате. Через каждые полтора-два часа делал испытание адреналином. Результаты по-прежнему были неутешительны.

Вечером, на закате солнца, Андрей внимательно посмотрел на Верочку. Она сидела на высоком стуле и беспрестанно надвигала шапочку на выбившийся локон. Движение было ненужное, и делала она его только затем, чтобы не уснуть.