– Миазмы усиливаются, – сказала я. Мои руки и ноги отяжелели, в голову лезли ненужные мысли о тщетности наших усилий. Во рту стало кисло от противного запаха. Я взяла еще одну мятную конфетку.

– Хорошо, – сказал Локвуд. – Ждать, судя по всему, осталось недолго.

– То, что мы рассказали ДЕПИК об Анни Вард, – это и хорошо и в то же время плохо, – неожиданно заметил Джордж. – Но я по-прежнему считаю, что мы слишком рано обратились к журналистам. Полицейское расследование только начинается. Кто знает, к чему оно приведет.

– Что сделано, то сделано, – ответил Локвуд. – Барнсу не очень понравилось, что мы обскакали его с установлением личности убитой девушки, но связь этого дела с Гуго Блейком его очень заинтересовала. Он проверил его личность по своим архивам. Выяснилось, что Блейк был успешным предпринимателем, но несколько раз попадал в тюрьму за мошенничество и еще один раз – по обвинению в более тяжком преступлении. Скользкий тип. И мы оказались правы – он по-прежнему жив и здоров и проживает здесь, в Лондоне.

– Так они задержали его? – спросила я.

– Собирались сделать это сегодня. Возможно, уже задержали.

– Появился призрачный туман, – сказал Джордж. Тонкие молочно-белые струйки показались из земли – бледно светящиеся, тонкие, как спагетти. Потянулись к иве и стене сада.

– Что ты слышишь, Люси? – спросил Локвуд.

– Пока все то же самое. Ветер и шелест листьев. И скрипучее «сквак-сквак-сквак».

– Скрип веревки?

– Возможно.

– Джордж, ты что-нибудь видишь?

– Пока нет. А ты? Посмертное свечение все еще на месте?

– Да, все еще висит среди ветвей. Но оно и не должно двигаться, не так ли?

– Можешь дать мне конфетку, Люси? – спросил Джордж. – Я свои дома забыл.

– Конечно.

Я пустила свой пакетик с конфетами по кругу. Разговор угас. Мы наблюдали за ивовым деревом.

Несмотря на большие надежды, которые Локвуд связывал со статьей в «Таймс», особой выгоды она пока не принесла, поэтому сегодня вечером нам пришлось взяться за единственный заказ, остававшийся в нашем гроссбухе. Наши клиенты, молодая женатая пара, жаловались на то, что испытывают смятение и страх, оказываясь у дальней стены своего сада. А в последнее время их дети (четыре года и шесть лет) говорили, что, глядя в темноте из окон дома, они видели «темную неподвижную тень», стоящую среди склонившихся ветвей ивы.

Родители, бывшие при этом рядом со своими детьми, ничего не заметили.

Сегодня с утра мы с Локвудом провели предварительное расследование на местности. Ива была очень старой, с высокими толстыми ветвями. Мы оба отметили присутствие следов побочных эффектов появления призрака – в основном миазмы и ощущение ползучего страха. Джордж тем временем покопался в Архиве, изучая историю дома, и обнаружил один очень важный связанный с ним случай. В мае 1926 года его бывший владелец, мистер Генри Китченер, повесился где-то рядом с домом. Точное место самоубийства установить не удалось.

У нас были все основания полагать, что мистер Китченер повесился именно на этой иве.

– До сих пор не могу понять, почему ты упомянул меня, но ничего не сказал о кулоне, – сказала я. – По твоим словам, все выглядит так, будто сама Анни Вард рассказала мне о том, кто ее убил, но мы же знаем, что это чушь собачья. Призраки не способны четко выражаться. Парапсихологическое общение – вещь очень неконкретная, из него можно почерпнуть лишь обрывочные сведения.

– Я знаю, – довольно фыркнул Локвуд, – но тебе не повредит то, что я подал тебя как звезду сыска. Нам нужно, чтобы клиенты стали записываться к тебе в очередь. А про кулон я умолчал намеренно: отчасти для того, чтобы придержать эту новость для будущих статей, отчасти потому, что не хочу, чтобы о кулоне стало известно Барнсу.

– Так ты ничего не сказал ему?

– Пока нет. Барнс все еще зол на нас, а тут вдруг окажется, что Люси в нарушение всех инструкций прихватила с места происшествия опасный артефакт. Нет, об этом лучше помалкивать. Да какая разница? Этот кулон, по сути, к делу ничего не добавляет. Вина Блейка и без него совершенно очевидна. Кстати о Блейке. Тебе удалось разыскать еще что-нибудь по делу Вард, Джордж?

– Да. Несколько картинок. Интересные. Покажу вам их, когда вернемся.

Время шло. Холод усиливался. Ива излучала грустные и тревожные эмоции, они все сильнее растекались вокруг, струились среди кустов и цветочных клумб, пластмассовых велосипедов и разбросанных по саду детских игрушек. Ветки ивы слегка зашевелились, хотя никакого ветра не было и в помине.

– Интересно, почему он это сделал? – пробормотал Локвуд.

– Кто? – спросил Джордж. – Гуго Блейк?

– Нет, я о сегодняшнем случае. Почему этот человек вдруг взял да и повесился?

– Потерял кого-нибудь, кто был ему очень дорог, – влезла я в разговор.

– В самом деле? Почему ты так решила, Люси? Об этом что-нибудь было в газетах, Джордж?

У меня не было никаких соображений на этот счет. Я вслушивалась в скрип дерева.

– Не знаю, – сказала я. – Может быть, ошибаюсь.

– Внимание, – отрывисто предупредил Локвуд. – Я что-то заметил… Да, есть! Вы тоже видите?

– Нет. Где?

– Он прямо здесь! Неужели вы его не видите? Стоит под деревом и смотрит вверх.

Я почувствовала, что что-то надвигается. Прокатилась невидимая волна, заставившая кровь громко пульсировать у меня в ушах. Но мое Зрение было не таким хорошим, как у Локвуда, поэтому дерево по-прежнему представлялось мне паутиной темных ветвей и теней.

– Он держит в руках веревку, – пробормотал Локвуд. – Должно быть, он стоял здесь какое-то время перед тем, как…

Иногда помогает взглянуть на происходящее боковым зрением. Я перевела взгляд на стену сада, и тени под деревом неожиданно сфокусировались. Я увидела бледный контур тонкой неподвижно стоящей фигуры. Сквозь нее просвечивали ветки ивы.

– Вижу, – сказала я. Призрак смотрел вверх, склонив голову набок так, словно у него уже была сломана шея.

– Не смотри ему в лицо, – сказал Джордж.

– Хорошо, я подберусь ближе, – сказал Локвуд. – Стойте здесь, тихо. А-а! Меня кто-то схватил!

Двойной свист стали – это мы с Джорджем одновременно выхватили свои рапиры. Я осветила застывшего на месте Локвуда лучом фонарика и тут же выключила его.

– Никто тебя не схватил, – сказала я, – просто ты зацепился полой пальто за куст.

– Уф, прекрасно. Спасибо.

– Твое пальто. Оно слишком длинное, – пробурчал Джордж. – Однажды оно уже чуть не погубило тебя.

Послышался негромкий шорох – Локвуд выдирал пальто из колючек крыжовника. Фигура под ивой продолжала стоять, не двигаясь с места.

– Прикройте меня, – попросил Локвуд.

Он вытащил рапиру и осторожно двинулся к дереву. При каждом шаге его почти до колен обвивали струйки призрачного тумана. Мы с Джорджем осторожно крались следом, держа наготове соляные бомбочки.

Так мы добрались до крайних веток ивы.

– Хорошо, – выдохнул Локвуд. – Я совсем рядом, но он никак не реагирует. Это просто Тень.

Теперь я гораздо лучше могла рассмотреть призрак человека в рубашке без пиджака, в брюках с высокой талией и подтяжками… Бледное лицо запрокинуто вверх. Я старалась не смотреть на это лицо, но ощущала эхо давнего горя, потерянной любви, невыносимого отчаяния… Услышала приглушенный мужской стон.

Наконец призрачная фигура шевельнулась. Я увидела мелькнувшую в воздухе веревку, конец которой полетел высоко в ветви…

В воздухе мелькнул еще один небольшой предмет, ударился о ствол ивы. Соль дождем хлынула вниз, прожигая призрачную фигуру насквозь. Призрак скорчился и исчез. Крупинки соли вспыхнули зеленым пламенем, изумрудным снегом падая на землю.

– Зачем ты это сделал?! – крикнула я Джорджу.

– Не горячись! Он же двинулся. А Локвуд был совсем рядом. Я не мог оставить призраку ни малейшего шанса.

– Но он не нападал, – возразила я. – И не собирался. Думал только о своей жене.

– О своей жене? Откуда это известно? Он что, сам сказал тебе об этом?