было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях.

Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть

споры (1 Кор. 1:10-11).

Греческое слово, переведенное здесь как споры, используется также для описания военных сражений. В коринфской

общине велись боевые действия. Почему? Верующие этой церкви не могли прийти к согласию по поводу руководителя. «У

вас говорят: "я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов"» (1 Кор. 1:12).

У членов церкви были любимые руководители. Одни сплотились вокруг Павла, основателя церкви. Другим нравился

Аполлос, темпераментный оратор. Некоторые предпочитали Петра, одного из первых апостолов. Некоторые следовали за

ним, а другие были счастливы просто следовать за Иисусом. Община разделилась на четыре группы, раскололась на

последователей Павла, Аполлоса, Петра и Иисуса. Что касается единства, члены этой церкви были не на уровне.

Что касается нравственности, то с нею в этой церкви тоже были проблемы. Павел пишет: Есть верный слух, что у вас появилось блудодеяние, и притом такое блудодеяние, какого не

слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего. И вы возгордились, вместо того, чтобы лучше плакать, дабы изъят был из среды вас сделавший такое дело (1 Кор.

5:1-2).

Павел не знает, что хуже: поступок этого человека или равнодушие церкви?

Некий человек прелюбодействовал с женой своего отца. Так как о кровосмешении Павел не упоминает, скорее всего, это была его мачеха. Даже в коринфском языческом обществе такое поведение считалось предосудительным. Римский

закон запрещал сыну жениться на жене отца, даже после смерти последнего. Но здесь подобное безобразие творится

посреди церкви, прелюбодеяние внутри семьи, и никто ничего не говорит!

С нравственностью у этой церкви были проблемы. Скорее всего, отсутствие нравственных устоев объяснялось

отсутствием полноценного богословия, потому что и со знанием Библии у этой церкви дела обстояли плохо.

Верующие Коринфа вели споры следующего характера: можем ли мы есть мясо, которое приносили в жертву идолам?

Языческое поклонение, как и иудейское, предполагало жертвоприношение животных. Обычно сжигалась только часть

жертвенного мяса. Остальное делили между жрецами и публикой. Могут ли христиане есть такое мясо?

Любители мяса сказали «да». В конце концов, как утверждает Павел, «мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет

иного Бога, кроме Единого» (1 Кор. 8:4). Любители мяса не видели проблемы в его употреблении.

30

Но у противников мяса были проблемы с совестью. В 1 Кор. 8:7 Павел так формулирует их дилемму: «Некоторые и

доныне с совестью, признающею идолов, едят идоложертвенное как жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна, оскверняется».

Некоторые члены церкви считали, что употребление идоложертвенного мяса приравнивается к поклонению идолам.

Противники мяса создали в церкви раскол. А у сторонников мяса были проблемы с терпением. Они чувствовали себя

свободными во Христе и не могли понять, почему другие не чувствуют того же.

Павел соглашается с их мнением: «Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим

ли, ничего не теряем» (1 Кор. 8:8). Убеждения сторонников мяса не вызывали у него возражений. Но проблемы создавало их

высокомерие. Трудно не обратить внимания на сарказм стиха 2: «О идоложертвенных яствах мы знаем, потому что мы все

имеем знание. Но знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать» (1 Кор. 8:1-2).

Вот так. Эти люди имели правильные знания, но выбрали неправильный подход. Они были слишком высокого мнения о

своей правоте.

Давай разберемся с путаницей в Коринфе. С единством у них не сложилось. С нравственностью тоже. В богословском

отношении они не были подкованы.

Но это еще не все! И с поклонением у этой церкви не было все благополучно. Новообретенная свобода привела к

осложнениям не только в связи с нравственностью и мясом, но и к проблемам на собраниях.

Проблема была связана с покрывалами. Некоторые женщины приходили в церковь без покрывал. В Коринфе

покрывало было признаком скромности и добродетели. Появиться на публике с неприкрытой головой граничило с

аморальным поведением. «Просвещенные» верующие решили отбросить покрывала и смотреть в будущее с открытым

лицом. Другие говорили: «Не так быстро». И Павел был на стороне последних. Женщина без покрывала может себе и голову

обрить, говорит он (1 Кор. 11:5). Если уж она решила привлекать к себе внимание, зачем сдерживаться?

А еще у них была проблема с вечерей Господней. На вечере в Коринфе христиане не просто ели печенье и пили сок; пищу принимали долго, с общением и поклонением. Но некоторые из членов церкви не понимали сути собраний. Есть им

нравилось, но общением и поклонением они пренебрегали. Они приходили пораньше, ели с удовольствием и оставляли

другим пустые столы.

Женщины не понимали, в чем смысл покрывал. Другие люди не понимали, в чем смысл причастия. И все они не

понимали, что такое дары Духа. Некоторые гордились своими дарами, другие чувствовали себя обделенными. Они слишком

много говорили на языках и проповедовали, и недостаточно истолковывали, и слушали, в результате начиналось сущее

столпотворение (1 Кор. 14:23).

Ах, Коринф! И во всем-то у них были проблемы! Борьба за территорию. Безнравственность и бесстыдство.

Богословская путаница. Отсутствие Духа единства. Что делать с такой общиной?

Можно ее исправить. Павел это сделал. Можно научить их, как сделал Павел. Можно обсудить все вместе с ними, как

сделал Павел. Но в какой-то момент ты перестаешь обращаться к разуму и начинаешь взывать к сердцу.

И так поступает Павел: «Любовь... все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13:4-7).

Твои родители могут посочувствовать Павлу в этой ситуации. Ты тоже бывал в таком положении. Из спальни дочери

раздается леденящий душу вопль. Ты мчишься туда и видишь, что твой восьмилетний сын орет, а его шестилетняя сестра

льет слезы. Ты со вздохом спрашиваешь:

— Что случилось? Лучше бы ты не спрашивал.

— Он выбросил мою куколку из окна!

— А она первая наступила на мою игру «Нинтендо»!

И так далее. Он сделал это. Она сделала то. Она сделала это. Он сделал то. Ты качаешь головой и думаешь, почему Бог

не дал тебе детей, более похожих на тебя.

Наконец ты машешь руками и кричишь:

— Тайм аут!

Забудьте о проблемах. Ты переходишь к сути дела. Ты говоришь своим детям о том, что важнее игрушек и выше игр.

Ты говоришь с ними о любви. Ты говоришь с ними о семье. Ты вытираешь им слезы, гладишь по головам и соловьем

разливаешься о том, как важно, чтобы члены семьи держались вместе и заботились друг о друге. Ты рассказываешь им, что

жизнь слишком коротка, чтобы ссориться; что люди слишком драгоценны, чтобы злиться на них; и что, в конечном итоге, единственное решение проблем — это любовь.

Они слушают. Они кивают. Ты чувствуешь приятное удовлетворение. Ты встаешь и уходишь. Они могут снова начать

драться. Но ты хотя бы заронил в почву семя.

Павел мог бы сказать то же самое. На протяжении двенадцати глав он старается распутать узлы раздора. В течение

еще трех глав он старается объяснить коринфянам суть их конфликтов. А глава тринадцатая — это его «тайм аут!». Он видит

только один выход из положения. И этот выход формулируется одним греческим словом из пяти букв: A-G-A-P-E. Agape.

Павел мог бы использовать греческое слово eros. Но он говорит не о сексуальной любви. Он мог бы использовать