- Зачем? Это не наша война. Мы нейтральная сторона. - Я еще не говорила, что, имея прекрасного первого пилота, второй достался, мягко говоря, не совсем похожий на подарок. Нет, в качестве пилота он меня полностью устраивал, если бы дело было не так, долго бы он не проработал, а так работает практически с самого начала. Нет, дело в другом. Как человек, сам по себе он был не возможным. Склочный нелюдимый характер, и полное презрение к тем, кто хоть чуть-чуть хуже его. Вот и сейчас он не понимал, что значит для людей, которые потеряли надежду на спасение увидеть корабль, который может помочь. Это чудо, которое будет слишком жестоко отнять. Я прекрасно понимаю тех людей, которые увидели чудо и снова встретились с надеждой на спасение.
- Выполняйте. - Отдала я приказ.
- Но, почему? У нас Греберами подписан мирный договор, а не с Мерамовцами. Зачем портить отношения с союзниками? - Я бросила злой взгляд на пилота.
- Начать слияние.
Созвездие Роксан было позади, жизни спасенных людей благодаря искусству бортового врача были в неопасности. Непредвиденных пассажиров разместили по каютам команды. Удивительно, как быстро они нашли общий язык с командой. Вроде только два часа назад они, пошатываясь, входили из медпункта, а уже травят байки про свои приключения, и вроде я видела бутылку с чем-то явно спиртным. Я не одобряла спиртное во время полетов, и члены команды знали, что тот, кто находится на коробке в алкогольном опьянении, тот покинет корабль раз и навсегда. Надеюсь пить если и будут, то только потерпевшие, не хочется расставаться с кем-то из членов состава. Хороших служащих трудно найти.
С такими мыслями я зашла в приемную медпункта. Там дожидалась меня Нелли. Девушка сидела на краешке кушетки и смотрела на спящего раненого. У мужчины была перебинтована полностью голова. Это наверно первый из тяжелораненых. Увидев меня, подруга встала.
- Лина, Прокофьев борется за жизнь второго, он хочет после оставить его у себя. - Я кивнула, а координатор и моя помощница в одном лице продолжила докладывать: - Все каюты мужской части экипажа заняты, - кивок головой в сторону больного, - его не где разместить, если только в каюту к девушке.
- Нет.
- Ты думаешь, он в таком состояние сможет... - Со смехом в голосе спросила подруга. Я предпочла пропустить ее вопрос мимо ушей
- Пусть перенесут его ко мне в каюту. - И я направилась выйти из приемной. И уже у двери решила объяснить свое решение: - У меня две комнаты, когда у остальных по одной. - Я вышла уже не увидела реакцию подруги на мое решение.
……………………………………………………………………………………………………
Я очнулся в незнакомой каюте. Голову разрывала боль изнутри. Воспоминания последних часов прорвавшейся плотиной хлынули в голову, заставляя заново переживать весь ужас.
Нас разбили как котят, уничтожили почти всю группу. Умирая на корабле, на чистом упрямстве, не позволяя сознанию покинуть меня, отправил сигнал sos туристическому лайнеру, непонятно как оказавшийся в зоне военных действий. Видимо капитан данного судна либо уверен в полной защищенности судна, либо полный идиот.
Как только я увидел аншлаги на борту, понял, что помощи можно не ждать. Ларелы не могут помочь, в виду подписанного мирного договора с Греберами. Помощь могут расценить как разрыв договора. Чуда не будет…
Но все-таки странно. Почему капитан нейтрального корабля решил помочь? Каковы его мотивы?
Встав с кровати, я осмотрел каюту. Возле кровати на тумбочки, лежала книга. Не электронная, а печатная. Большая редкость в наше время. Рядом с книгой лежала половина плитки шоколадки. Похоже, хозяин комнаты любит почитать перед сном, при этом жуя шоколад. Хмыкнув, я продолжил осмотр. Шкаф с одеждой, на ручке которого висит белый махровый халат, полки с книгами, и опять печатными, видимо хозяин комнаты возит с собой персональную библиотеку, дверь, ведущая в ванную, а на стенах комнаты висели рамки с фотографиями.
Зайдя в ванную, я включил свет. Принять душ хотелось со страшной силой, только перемотанная бинтами голова и грудная клетка остановили меня от этого занятия. Подойдя к раковине, я заглянул в зеркало. Из кокона бинтов на меня сквозь две дырочки смотрело мое отражение. Переведя взгляд на полочку, я подивился количеству баночек с кремом, косметики и флакончиков духов. По-видимому, комната принадлежит женщине. Выйдя из ванны, мое внимание привлекли фотографии на стене. На одной из них была изображена чета, судя по всему, родители хозяйки комнаты. Со второй фотографии улыбался мужчина лет тридцати в форме военного капитана на фоне корабля. Краешек его фотографии был перевязан черной лентой. Тяжело терять близких. Интересно кем приходился капитан хозяйке каюты?
Прошел к другой двери и вышел из каюты. Как оказалось, каюта была двухкомнатная. Второе помещение оказалось кабинетом. Письменный стол с выдвижным стулом. На столе лежит ноут и планшет, рядом табличка. Приподняв ее прочитал: "Капитан Ольхова Аделина". Все-таки капитан. Еще в кабинете под иллюминатором стояло кресло и черный, кожаный диван около стенки. На кресле аккуратной стопочкой лежало постельное белье, рыжий плед и подушка. Видимо я вытеснил капитана из ее спальни в кабинет. Интересно, кто из наших шепнул ей, что я капитан и руководитель разбитой армии? По-другому я не могу объяснить столь великой жертвы, как пустить в капитанскую каюту мою персону.
На электронном замке на двери загорелся зеленый огонек.
- Я уверяю вас, - молодая девушка в форме капитана открыла дверь и зашла в каюту, но еще не заметила меня, ее внимание занимал парламентер Гриберов, я сразу это понял по форме. В отличие от нашей планеты, у всех других, служащие ходили в форме, по которой их можно было опознать.
- На борту только отдыхающие и члены экипажа. - Девушка держалась уверенно и властно, несмотря на то, что врет. За спиной парламентера, подовая мимикой знаки капитану, стоял первый пилот.
- А это тогда кто? - поинтересовался гибер. - Девушка обернулась и бросила быстрый взгляд на меня, тут же развернулась к собеседнику.
- Мой жених. - Не моргнув глазом соврала капитан. - Он, как и механик, которого вы видели в медпункте, пострадал от технического взрыва. – Улыбнувшись, я подошел к девушке и обнял ее за талию.
- Солнышко, есть какие-то проблемы? - Ласково прошептал я ей на ушко, но так, чтобы было всем слышно. Пилот сжал кулаки, и поджал губы. Похоже, кто-то влюблен в своего капитана. Девушка развернулась и с улыбкой, и влюбленным взглядом, таким, что я и сам засомневался, а нет ли у меня невесты, ответила:
- Не беспокойся, все хорошо. - И перевела взгляд на посетителя: - Чем еще могу помочь? - В ее голосе не осталось и капли теплоты.
- Думаю это все. - Парламентер скривился в ухмылке. - Провожать вам лично меня не надо.
Я остался в каюте с капитаном корабля, все еще обнимая ее, когда закрылась дверь. Девушка скинула мои руки с талии и оттолкнула. В ее взгляде не было той влюбленности и обожания.
- Рада, что вам лучше. Доктор осмотрит вас утром. - И не произнеся больше ни слова, отправилась в душ.
……………………………………………………………………………………………………
Когда я вышла из ванной, Мерамовца не было в каюте. На столе сняла горячая кружка безалкогольного глинтвейна. Как всегда, усердные служащие кухни позаботились о моем комфорте. Постелив себе на диване и прихватив кружку и бук, залезла под плед. Любимая работа, теплый плед и глинтвейн привели меня в хорошее расположение духа. И не удивительно, что, когда пришел Мерамовец в сопровождение Нелли я тепло им улыбнулась.
Подруга, подмигнув, ушла к себе, а мой временный сожитель сел в кресло и уставился на меня. Молчание затягивалось. Нарушать его я не собиралась. Гость тоже. Подумав, я вернулась к работе.
Я чувствовала, как меня рассматривают, наблюдают за мной, но не подавала ни каких признаков неприязни. - Аделина, зачем вы приняли вызов по спасению? - Я оторвалась от бука: - Для вас я капитан Ольхова. - Поправила я собеседника. - А вы до сих пор не представились.
