Нельзя не видеть, что в рассуждениях Г. Дёрра и других бывших гитлеровских генералов по поводу рассматриваемых событий существует противоречивость, а также прямое извращение исторических фактов.
Г. Дёрр в самом выгодном свете представляет германский генеральный штаб, который якобы правильно оценивал оперативно-стратегическую обстановку под Сталинградом. Цейтцлер также искажает историю, описывая свою деятельность в качестве начальника генерального штаба сухопутных сил. Можно ли поверить в правдоподобность версии о том, что руководящие деятели этого штаба предвидели готовящееся контрнаступление Красной Армии? В опубликованных материалах личного архива фельдмаршала Паулюса приводится приказ Цейтцлера как нового начальника генерального штаба сухопутных войск. Содержание этого приказа было следующим: "Русские уже не располагают сколько-нибудь значительными резервами и больше не способны провести наступление крупного масштаба. Из этого основного мнения следует исходить при любой оценке противника"{37}. Таким образом, документы и свидетельства Паулюса не подтверждают рассуждения Г. Дёрра, Цейтцлера и других западногерманских авторов относительно того, что германский генеральный штаб предвидел опасность коренного изменения обстановки на фронте.
Все сказанное выше и прежде всего объективный анализ действий противника позволяют сделать вывод, что и глубокой осенью 1942 г. нацистское главное командование продолжало исходить из ранее поставленной цели. В этом отношении Гитлер и германский генеральный штаб были едины. Они продолжали упорствовать в стремлении захватить Сталинград и Кавказ. В середине ноября, как пишет Паулюс, Гитлер прислал следующую телеграмму: "От испытанного командования 6-й армии и ее генералов, а также от ее войск, так часто проявлявших храбрость, я ожидаю, что при напряжении последних сил будет достигнут берег Волги на всем протяжении города Сталинграда и этим самым создана важная предпосылка для обороны этого бастиона на Волге"{38}.
Верховное командование вермахта считало наиболее вероятным наступление Красной Армии зимой 1942/43 г. на западном стратегическом направлении. Опасность такого наступления на южном направлении оно стало обнаруживать лишь в начале ноября.
Несколько иначе, как нам представляется, следует рассматривать вопрос относительно оценки обстановки на фронте командованием немецко-фашистских войск под Сталинградом. Едва ли есть достаточные основания для полного отрицания имевшихся в этом вопросе разногласий между командованием 6-й армии и группы армий "Б", с одной стороны, и, с другой - главным командованием сухопутных сил и ОКВ. В упоминавшихся выше документах фельдмаршала Паулюса имеется следующая запись: "С середины октября 1942 г. наземной и воздушной разведкой наблюдалось усиленное передвижение русских войск в район севернее Клетская - Серафимович к фронту 3-й румынской армии. Это передвижение происходило главным образом из района перед северным участком 6-й армии между Сталинградом и Доном. Одновременно отмечалось движение в районе восточнее Сталинграда в южном и юго-западном направлениях к фронту 4-й танковой армии. Эти передвижения нами расценивались как подготовка большого наступления, первой целью которого предположительно было окружение немецких сил, ведущих бои в излучине Дона и восточнее Дона в районе Сталинграда. Об этих соображениях было доложено штабу группы армий ,,Б" (фельдмаршалу барону фон Вейхсу) и постоянно посылались сообщения о проводимых наблюдениях. При этом неоднократно указывалось на слабость соседних войск союзников в отношении личного состава и техники{39}, особенно отмечалось недостаточное оснащение румын противотанковым оружием и артиллерией, и на существующую в связи с этим опасность при большом наступлении противника.
В качестве предварительного мероприятия по усилению обороны в конце октября за левым флангом армии (11-й армейский корпус) была расположена смешанная группа, состоявшая в основном из танкоистребителей, для использования на правом фланге румынских войск. 12 ноября сюда была подтянута и подчинена 11-му армейскому корпусу также 14-я танковая дивизия (без стрелковых и артиллерийских частей, которые вели еще бои под Сталинградом).
Несмотря на донесения о подготовке русских к наступлению, ОКХ приказало продолжать наступление для захвата Сталинграда вопреки возражениям командующего 6-й армией. Это помешало выводу всех частей 14-го танкового корпуса, который был запланирован и подготовлен армией"{40}.
Конечно, к этим послевоенным высказываниям Паулюса следует относиться критически, имея в виду заинтересованность их автора в положительной трактовке действий командования 6-й немецкой армии. Факт тот, что армия не была подготовлена к обороне, и от Паулюса это зависело в большей мере, чем об этом потом сказал ее бывший командующий. Вместе с тем нельзя не учитывать, что в данном случае воспоминания Паулюса в существенных моментах совпадают с высказываниями Г. Дёрра{41}, И. Видера, X. Шейберта, Г. Шретера{42} и других.
Особого внимания заслуживают написанные сравнительно недавно воспоминания В. Адама, участника событий из лагеря врага, ставшего на новые позиции и стремящегося объективно показать ход борьбы в Сталинграде. Он, в частности, приводит беседу с Паулюсом, состоявшуюся после возвращения Адама из отпуска приблизительно 17-18 октября 1942 г.:
"Я пробыл у Паулюса долго. Он не прерывал меня. Я рассказал ему и о том, что мне много раз довелось слышать в Германии: ,,Командующий 6-й армией быстро справится с русскими, тогда войне придет конец".
Паулюс устало улыбнулся.
- Это было бы хорошо, Адам, но пока мы от этого очень далеки. Главное командование по-прежнему относится пренебрежительно к нашим предупреждениям относительно северного фланга. Между тем положение стало сейчас еще серьезнее. Несколько дней назад я получил от 44-й пехотной дивизии тревожные донесения о положении в северной излучине Дона. Происходит переброска больших групп советских войск с востока на запад, они концентрируют части на этом участке. О том же сообщает 376-я пехотная дивизия. Видимо, противник готовится нанести удар с глубоким охватом нашего фланга. А у меня нет сил, которые я мог бы противопоставить смертельной угрозе. Наши дивизии истекают кровью в Сталинграде. Главное командование сухопутных сил, с одной стороны, не разрешает мне приостановить наступление на город, а с другой - не дает затребованные мною три новые боеспособные дивизии. Нам дали только пять саперных батальонов, как будто они в состоянии взять город"{43}.
Однако если даже командование противника под Сталинградом осенью 1942 г. стало замечать признаки готовящегося наступления советских войск, то ни о масштабах его, ни о времени оно не имело ясного представления. Находящееся далеко от фронта главное командование немецко-фашистских войск оказалось еще менее способным правильно оценить истинные размеры опасности, угрожавшей его сталинградской группировке. Оно не смогло определить ни времени перехода советских войск в наступление, ни состава ударных группировок, ни направления их ударов.
Вынужденный переход от наступления к обороне под Сталинградом требовал, однако, принять меры для укрепления положения немецко-фашистских войск, которые по воле германского главного командования должны были удерживать позиции на Волге. Развитие борьбы заставило противника сконцентрировать главные и наиболее боеспособные силы непосредственно в районе Сталинграда. При огромной разбросанности фронта борьбы на сталинградском направлении это привело к ослаблению флангов группы армий "Б". Делая ставку на взятие Сталинграда во что бы то ни стало и назначая все новые и новые сроки для этого, гитлеровское командование, израсходовав в этих попытках свои резервы, практически лишилось возможности радикально упрочить положение своих войск. В середине ноября противник имел на сталинградском направлении в качестве оперативных резервов всего шесть дивизий, которые были разбросаны на широком фронте.
