Показательна и воспроизведенная Адамом сцепа в полевом госпитале, где он вел разговор{53} с немецкими солдатами и младшими офицерами, раненными в первые дни уличных боев. Один из них сказал о силе встреченного ими отпора: "В сущности, здесь нет настоящих позиций. Они дерутся за каждую развалину, за каждый камень. Нас всюду подстерегает смерть. Здесь ничего нельзя добиться бешеной атакой напролом, скорее сложишь голову. Мы должны научиться вести штыковой бой.

- Да,- сказал его сосед по койке, унтер-офицер с железным крестом 1-й степени, как мы заметили во время беседы,- этому надо учиться у русских; они мастера уличного боя, умеют использовать каждую груду камней, каждый выступ на стене, каждый подвал. Этого я от них не ожидал.

В разговор вмешался пожилой солдат:

- Я могу только подтвердить то, что они оба сказали, господин полковник. Ведь просто смешно становится, когда солдатские газеты пишут, будто русский совсем потерял силы, не способен к сопротивлению. Надо было бы господам редакторам погостить у нас денек-другой, тогда бы они перестали пороть чушь.

- До сих пор мы все посмеивались над русскими,- снова заговорил унтер-офицер,- но теперь это в прошлом. В Сталинграде многие из нас разучились смеяться. Самое худшее - это ночные бои. Если нам днем удастся захватить какие-нибудь развалины или одну сторону улицы, то уж ночью противник непременно нас атакует. Если мы не начеку, он нас снова выгоняет. Боюсь, нам понадобятся месяцы, пока весь город будет у нас в руках, если вообще это нам удастся.

- Наша рота,- сказал пожилой солдат,- понесла такие большие потери, каких я за всю войну не видел ни в одной из моих частей. Когда меня ранили, нас было еще двадцать один человек. Но и они были утомлены и измотаны. Так что мы и на шаг вряд ли продвинемся. В конце концов вообще никто не останется в живых.

Мы оглядели палату. Все кивали головами в знак согласия. Это было более чем поучительно, особенно для моего заместителя, который прибыл в Сталинград, еще сохранив иллюзии, имевшиеся в главной квартире"{54}.

Противник, который нес большие потери и занял лишь небольшую часть города севернее р. Царицы, начал менять тактику борьбы. Гитлеровцы стали вести атаки на небольших участках, в пределах одного-двух кварталов, силами батальон полк при поддержке 3-5 танков.

64-я армия в эти дни стремилась облегчить положение своего соседа справа. В "Кратком описании боевых действий 64-й армии" сообщается, что кровопролитные бои за южный пригород Сталинграда - Купоросное, которое неоднократно переходило из рук в руки, продолжались до 15 сентября. В этот день противнику удалось прочно овладеть Купоросным и разъединить фланги 62-й и 64-й армий. Соединения и части 64-й армии заняли оборону на заранее подготовленном рубеже: южная окраина Купоросное, Купоросная балка, высота 145,5, высота 1 км восточнее Елхи, высота 128,2 (иск.), Ивановка{55}.

В боевом приказе 64-й армии от 17 сентября 1942 г. 36-й гвардейской стрелковой дивизии с прежними частями усиления предписывалось перейти в наступление в северном направлении вдоль шоссе и в течение 17 сентября овладеть южной частью Купоросное (до первого оврага) и Купоросная балка. Действия дивизии должны были поддерживать первая бригада кораблей Волжской военной флотилии, а также 4-й и 19-й гвардейские минометные полки{56}. Отвоевать захваченное немцами было тогда безмерно трудно, зачастую почти невозможно, но советские войска контратаковали и непрерывно вели упорную борьбу за инициативу боевых действий. Стойкая и активная оборона войск в самые критические моменты срывала замысел врага захватить Сталинград.

Осуществленный противником прорыв к Волге и разрыв им стыка между смежными флангами 62-й 'и 64-й армий вызвали опасность его распространения по правобережью во фланг и тыл обороняющимся войскам. В связи с этим были приняты необходимые меры по повышению бдительности войск. В частном боевом приказе по 64-й армии от 18 сентября 1942 г. отмечалось, что в связи с выходом противника к р. Волге на участке Купоросное и севернее возможно применение им минирования реки, засылка по реке десантов автоматчиков во фланг и тыл войск армии и выход на ее переправы. В целях недопущения этого командирам 36-й гвардейской и 126-й стрелковых дивизий предлагалось организовать охрану и оборону правого берега Волги на участках своих частей. Для этого, говорилось в приказе, необходимо иметь постоянное патрулирование, наблюдение и ведение разведки как вдоль берега, так и по реке (на лодках). Предлагалось подготовить специальные подразделения автоматчиков для борьбы с десантами противника, расположив их на берегу с орудиями для стрельбы прямой наводкой.

Подразделения обеспечивались ракетами для освещения реки и дачи сигналов. "Особая бдительность и боевая готовность подразделений должна быть в течение ночи"{57} ",- отмечалось в приказе.

18 сентября борьба приобрела еще более острый характер. Противник продолжал яростно атаковать советские войска, стремясь овладеть центральной и южной частями Сталинграда. В целях срыва замыслов врага и облегчения положения 62-й армии активные наступательные действия проводились и войсками на флангах. Так, был организован контрудар по противнику на левом крыле Сталинградского фронта (1-я гвардейская, 24-я и 66-я армии) в направлении на Гумрак, Городище. Встречный контрудар должны были нанести войска правого крыла 62-й армии. В случае успеха армия Чуйкова должна была соединиться с войсками Сталинградского фронта, уничтожив противника, прорвавшегося к Волге в районе Рынок. Для усиления 62-й армии в ее состав была включена 95-я стрелковая дивизия под командованием полковника В. А. Горишного (переправлена на правый берег 19-20 сентября). 19 сентября удары были нанесены, развернулись двухдневные тяжелые бои. И хотя противник почти на всех участках сохранил свои позиции, его силы были скованы в критический момент борьбы за центр города. В этот же день 92-я стрелковая бригада, наступая по Рабоче-Крестьянской улице, выбила немцев из вокзала Сталинград-11 и пробилась к элеватору. В результате этого подразделения 42-й стрелковой бригады, ведущие в течение четырех суток бои в Ворошиловском районе, были освобождены из окружения. Однако удержаться здесь советским частям не удалось.

Борьба продолжала развертываться с особым упорством в центральной части города. 20 сентября немецкая авиация полностью разрушила вокзал Сталинград-1. Советские воины заняли рощицу Коммунистическую у привокзальной площади и здесь окопались. Вечером, сосредоточив большие силы в районе Дар-Горы, противник открыл сильный артиллерийский и минометный огонь по волжским переправам. Немецкие автоматчики прорвались на левый берег р. Царицы и к переправам через Волгу, но были выбиты оттуда контратакой 42-й бригады под командованием полковника М. С. Батракова.

В этот день Военный совет Сталинградского и Юго-Восточного фронтов обратился к войскам с приказом, в котором отмечалось, что за истекшие два месяца защитники города отбили более 100 атак противника, проявив исключительное упорство в борьбе и небывалый героизм. Военный совет приказывал войскам действовать решительно и смело. "Требуем от всех войск величайшего напряжения и героизма, от всего командного состава - непосредственного руководства в бою. Пусть не дрогнет рука ни у одного воина в этой великой битве. Трусам и паникерам нет места в наших рядах. Общая задача всех родов войск - уничтожить врага под Сталинградом и положить начало его разгрома и очищения нашей страны от кровавых захватчиков".

С утра 21 сентября немецко-фащистские войска отражали удары войск 62-й армии западнее и юго-западнее поселков заводов СТЗ, "Баррикады" и "Красный Октябрь" и войск 64-й армии южнее Купоросное, В то же время крупными силами пехоты при поддержке 100 танков и массированных ударов авиации враг начал наступление против 13-й гвардейской стрелковой дивизии, 42-й и 92-й стрелковых бригад, прорываясь к Волге в центре Сталинграда, чтобы разобщить и затем уничтожить войска 62-й армии.