Бросив раскиданную аптечку на кровати, товарищ Пассионарио телепортировался в лабораторию и принялся торопливо осматривать шкафы и ящики в поисках чего-то похожего на медикаменты.

Когда блаженное забытье снова сменилось невесомостью, Шеллар не стал взлетать к потолку, а спокойно прошел сквозь кровать. В углу стоял призрак господина Хаббарда, который, впрочем, особо счастливым не выглядел.

– Вам понравилось? – с язвительной заботой спросил король.

– Был бы я живым, меня б стошнило, – признался глава Комиссии. – Пойду я отсюда. Ничего приятного в агонии не нахожу, даже когда это смерть врага. Вам, может, и понравилось бы. Помню, как вы нашими трупами любовались.

– Да идите вы, – отмахнулся Шеллар, едва удержавшись, чтобы не показать этому горе-эстету тот самый средний палец, которым его когда-то дразнила Ольга. И, не дожидаясь, пока ему ответят, направился в кабинет, проверить, не появились ли там новые гости, спешащие препроводить его величество в потусторонний мир. Как он и ожидал, стражей было уже двое. Они сидели в креслах и ожесточенно спорили, снова напомнив его величеству великую битву Тины и Ноны за качели. Заметив его, оба тут же замолкли, а сам Шеллар попытался различить, с каким из них он уже был знаком, поскольку оба были одинаково безлики.

– Очень хорошо, что ты пришел, – сказал один из стражей. – Я как раз хотел предупредить…

– Ты бессовестный обманщик! – возмущенно закричал второй.

– Это ты обманщик, – возразил первый. – Ты прекрасно знал, что твое проклятие уже не имеет силы, и поэтому явился раньше всех, чтобы обманом и мошенничеством увести то, что тебе более не принадлежит.

– Мое проклятие имеет силу! – упрямо возразил второй, который, собственно, на самом деле был первым.

– Господа, – попросил король, – вы могли бы как-то назваться, чтобы я мог вас различать? Мне сложно с вами общаться, вы такие одинаковые… У вас есть имена?

– У нас нет имен, – серьезно сказал тот, что пришел вторым. – Но если тебе так хочется, можешь называть нас именами тех, кто наложил проклятия. Его, – он кивнул на обиженного коллегу, – Адалия. А меня – Морис.

– А вашего третьего товарища, который еще не пришел? – поинтересовался Шеллар.

– С ним тебе общаться не придется, – передернул плечами Морис. – Но если тебе интересно – Алиса.

– Вот стерва! – не удержался король. – Так я и знал, что она не успокоится!

– Да теперь-то тебе что с того? – засмеялся Морис. Когда стражей стало двое и они повели себя совсем как государственные служащие, странный их облик стал в глазах Шеллара еще менее зловещим. – Третье проклятие было неправильным, неполным, даже странно, что вообще сработало. Видимо, уж очень от души было сказано. Или случайно пересеклось с моим. Проклятия, знаешь ли, часто пересекаются и либо помогают друг другу, либо мешают. Вот наши с Адалией как-то раз пересеклись… Но это не столь важно.

– А кто такая Адалия? – поинтересовался король. – Я что-то не припоминаю дамы с таким именем… И чем я ее так обидел?

– Ты ее и не знал, она умерла прежде, чем ты родился, и ты лично ничем перед ней не виноват. Эту даму сильно обидел твой великий дедушка, Кендар Завоеватель. Дамы, знаешь ли, очень не любят, когда их бросают любовники. Вот и прелестная Адалия обиделась настолько, что прокляла твоего дедушку от всей души. Посулила ему, что родится у него бездушный, бесчувственный выродок, и займет он его трон, и будет править этой страной. И династия подобных ему выродков будет продолжаться, пока один из них не полюбит больше жизни и не станет человеком. Это, если ты не знаешь, ограничивающее условие. У проклятия обязательно должно иметься ограничивающее условие, которое должно быть теоретически выполнимо, иначе проклятие не сбудется. Вот и в данном случае условие было теоретически выполнимо, а практически… сам понимаешь, с какой это стати бездушный выродок вдруг полюбит кого-то так сильно. Мы с Адалией спорим об этом проклятии уже почти пятнадцать лет. Я считаю, что оно недействительно еще с тех пор, как покончил с собой твой отец, чтобы оградить от проклятия брата и его семью. Сам же понимаешь, для того чтобы он смог занять трон, сначала они должны были куда-то деться. Адалия же доказывает, что любовь тут ни при чем, а бедняга просто рехнулся. Даже теперь, когда все уже предельно ясно и двух толкований быть не может, он все равно продолжает настаивать.

– Глупо, – пожал плечами Шеллар. – Адалия, как ты полагаешь, от чего я умираю?

Страж, которому совершенно не подходило женское имя, мрачно промолчал.

– И сказать нечего, – позлорадствовал Морис. – Не стыдно обманывать? Ведь покойного Шеллара-старшего ты обманул. Уж слишком он был исполнительный – сказали «пошли», он и пошел. А этого просто так не надуешь. Вот ты и остался с носом. А теперь вали отсюда, бездельник, сообщи кому следует, что твое проклятие снято, и пусть тебе поручают новое. Сам знаешь, если я доложу, будет хуже.

– Стукач, – проворчал Адалия и исчез.

– Так я и предполагал, – вздохнул король, перебираясь в свое кресло, которое так кстати освободилось. – Не зря все столь упорно поговаривали, что я проклят. Только почему это так и не всплыло? Мне кажется, если мой придворный маг и не разглядел проклятия сам, он мог бы попросить свою коллегу, мэтрессу Морриган. Хотя она и скрывает свою осведомленность в тайных искусствах, для такого случая сделала бы исключение.

– Видишь ли, любопытный мой подопечный, проклятия бывают разные. Те, которые налагают путем соответствующих ритуалов, считаются профессиональными. Такие проклятия специалист по темным искусствам непременно распознал бы. В том и состоит их недостаток – всегда можно обнаружить и снять. Твои же проклятия были иными. Таким образом может проклясть любой человек, желающий зла другому. Для того чтобы их наложить, не обязательно обладать Силой. Вспомни, сколько раз ты сам в сердцах бросал что-нибудь вроде «чтоб ты сдох» или что-то подобное.

– Даже сбывалось, – согласился король, вспомнив печальную участь Алоиза Браско. – Но, помнится, никаких ограничивающих условий я не ставил.

– Разумеется, ты об этом и не знал. У тебя получилось случайно, как и у твоей Алисы. По всей видимости, пересеклось с другим, ибо тот неприятный господин, которому ты столь успешно пожелал сдохнуть, наверняка успел за свою жизнь заработать немало других проклятий. Но вот некоторые люди, более сведущие, чем ты, знают, что ограничивающее условие необходимо для верности. К примеру, Адалия была ведьмой и, несомненно, об этом знала, а Морису, должно быть, кто-то просто насоветовал.

– А как же они сбываются? Почему?

– Обычно их произносят в стрессовой ситуации, и чувства произносящего, если они достаточно сильны, резонируют с потоками астрала… Впрочем, узкоспециальные подробности тебе не нужны, все равно не поймешь. Итак, о чем я говорил? Ах да. Проклятия такого рода не имеют отношения к некромантии, поэтому специалист в области темных искусств и не может их разглядеть. В этом их коварство.

– А кто может? Кто-то же сказал моему отцу о проклятии? Или как он узнал?

– Сказал, – кивнул Морис. – Нашелся один неклассический маг, которому было доступно иное видение… Но это не столь важно.

– Может, и не важно, но мне интересно. Почему я не умер? Как это вышло?

– Если тебе так любопытно… Тот самый маг, который просветил твоего отца касательно проклятия, вовремя вас нашел и каким-то образом тебя спас. То ли у него было противоядие, то ли еще что. Любознательный ты, Шеллар, просто на удивление. Не все ли тебе равно? Умирать уж скоро, что ты будешь делать со своими новыми познаниями?

– А о своем проклятии ты мне расскажешь? – продолжал расспрашивать король. – Или оно тоже недействительно и придется третьего дождаться?

– Почему? Действительно. Это проклятие наложил опять-таки на твоего знаменитого дедушку перед смертью его поверженный враг. Заключалось оно в том, что ваша династия будет вымирать, пока не вымрет или пока кто-то из семьи трижды не обманет смерть. Пока что и ты, и твой кузен успели обмануть смерть по два раза. Он – после той битвы с драконом и после золотой паутины. Ты – когда тебя отравил твой отец и когда ты не пошел на церемонию пять лет назад.