Когда Атрамир выбрался из чащобы на луг, на траве лежали два задушенных оленя, волк и крупный кабан. Еще кого-то Кучур уже успел проглотить, не дожидаясь своего товарища.

– Хочешь ожерелье славы? – предложил дракон и указал мордой на серого хищника: – Смотри, какой большой! Из его клыков отличный знак чести может получиться. В народе людей такими гордятся!

– Ожерелье чести можно делать тогда, когда сильного хищника победил сам, в честной схватке, один на один, – покачал головой Атрамир. – А этого задавил ты.

– Так мы никому не скажем!

Молодой волхв только рассмеялся в ответ.

Драконы, что бы там ни утверждали альвы, постигали мудрость мира еще хуже, чем народ людей. Кучур не понимал, что подобную ложь скрыть невозможно. И когда обман раскроется, свалившийся на его друга позор окажется куда страшнее простой охотничьей бестолковости.

– Ну, хоть череп себе на шлем забери!

– Я целитель, а не воин. Мне положено носить человеческий череп, а не звериный.

– Где же ты возьмешь такую большую черепушку, чтобы на твою налезла?!

– Уже сделал. Выточил из пяти лосиных и склеил.

– Ну, как хочешь, – устал спорить Кучур, схватил волчью тушу поперек, подбросил и заглотил в несколько толчков головы. Потряс башкой, прогоняя еду по шее.

Атрамир тем временем, достав из подсумка нож из цельного кремниевого лезвия, вклеенного в рукоять оленьего рога, распорол шею одной из оленьих туш, вырезал несколько ломтей толщиной в мизинец, окликнул товарища:

– Подсоби! – и подбросил один из кусков в воздух. Кучур стремительно повернул голову, кашлянул короткой вспышкой пламени, и человек поймал уже румяный, местами с черными пятнами кусок: – Ой, горячо!

– А чего же ты ожидал?! – довольно прорычал дракон, потянулся к кабану, перехватил поудобнее, заглотал целиком.

Волхв, поджав ноги, сел под его крылом, стал подкрепляться, откусывая от почти пропеченного ломтя кусочек за кусочком. А закончив, подкинул следующий:

– Кучур, подсоби!

Зверь, раз за разом опаляя мясо своим пламенем, терпеливо дождался, пока его товарищ наестся, после чего скусил оленю рога, проглотил тушу и довольно потянулся, прижавшись грудью к траве и притоптывая задними ногами:

– Хорошо-о-о-о! Я уже дня три не ел. Проголодался.

– Чего же раньше не прилетал?

– Родители все не отпускали. У малых колики. И глина на помосте вся облупилась…

– Замажем твой помост, не грусти.

– Сейчас никак, малые бестолковые. Могут опалить.

– Да уж, вашей малышне на глаза лучше не попадаться, – согласился Атрамир. – Хотя оно понятно. Дети, они у всех одинаковы…

Само собой, это было неправдой. Человеческие дети и потомство народа огнедышащего – существа зело разные. Младенцы в колыбельках огнем по сторонам не плюются, к потолку взлететь неспособны и дома в пепел от боли в животике не выжигают.

Именно из-за буйного нрава отпрысков драконы в полузабытые стародавние времена выплавляли свои гнезда в ледяных склонах Рипейских гор и, по сказаниям, отстроили там целые дворцы. Под ледяными сводами самое страшное, что могло случиться с гнездом, – так это подстилка выгорит, и все.

Именно тогда, десятки веков назад, драконы повадились воровать и порабощать людей. Косить траву, рубить ветви для гнезд, носить все это в глубину пещер человеческими руками было куда как легче, нежели мучиться самим огромной клыкастой пастью. Люди ходили на драконов в походы, отбивая своих сородичей и разоряя гнездовья опасных соседей. Драконы – разоряли близкие поселки, чтобы добираться до Рипейских гор спасителям было слишком далеко и долго. Люди – застилали крыши дерном и глиной, закапывали дома в землю, мастерили луки и копьеметалки, придумывали негорючие одежды. Драконы – сбивались в ратные отряды, отвлекали, хитрили, выслеживая и отлавливая добычу, вступали в битвы…

Потом пришли демоны – и война с общим врагом, желающим уничтожить оба народа под корень, вынудила бывших противников объединиться. Люди стали помогать крылатым союзникам добровольно, ссоры забылись.

Но со временем начали таять, уничтожая древние гнездовья, сами Рипейские горы… В леса из них драконы, понятно, переселиться не могли – выгорели бы все чащобы до единой. Обычных горных пещер на севере Спасенных Земель почти не имелось – равно как самих гор. Тогда люди придумали перекрывать бревнами расселины между скалами, прикрывая гнезда от дождя и снега, а внизу сбивать огороженные помосты, замазывая их от огня толстым слоем песка и глины…

Ирония судьбы – огнедышащий народ, когда-то пытавшийся людей поработить, ныне почти полностью зависел от доброты двуногого племени. И понятно, почему зачастую драконы предпочитали вступаться за своих соседей-людей и сражаться против своих сородичей из других земель, если между народом человеческим и драконами вдруг возникали споры и разногласия.

– Домой? – сладко зевнул Кучур.

– Домой, – согласился молодой волхв, забираясь ему на шею.

Дракон разбежался, тяжело оторвался от земли, не без труда достиг высоты древесных крон, сделал широкий полукруг и… спикировал обратно на луг. С шелестом рассекая воздух, Кучур на всей скорости ловко подхватил задними лапами последнюю, нетронутую оленью тушу, промчался до излучины, перевел дух, а затем, взмах за взмахом, стал подбираться к белым кучерявым облачкам.

Обратный путь в обитаемые земли показался волхву более быстрым, нежели на восток. Вестимо – ветер был попутным. Вскоре после полудня Кучур лег на крыло, описал широкий круг над человеческим селением из нескольких просторных зеленых домов, окруженных огородами. Деревню надвое разделял узкий ручей, весело журчащий по каменистому руслу, рядом раскинулась утоптанная до каменной твердости поляна, на которой девушки в цветочных венках водили хоровод. Парни стояли поодаль, сбившись в кучку, и смотрели на танец с живым интересом.

Атрамир попытался вспомнить, ради какого дня затеян праздник, но в голову ничего не пришло. Впрочем, у приозерских селян каждый второй день считался каким-то праздником, а каждый первый заканчивался весельем вовсе без повода. Первый урожай, последний урожай, капустники и выбелка холста, первая нить и лучшая пряжа – все и всегда превращалось в баловство и шутки-прибаутки, гуляния и пляски. То селяне на прялках с горок катаются, то по столбам за сапогами лазят; то нагишом купаются, то хороводы водят, то снежные дома разбивают, то любовной охотой в чаще занимаются…

Увидев дракона, девицы с визгом кинулись врассыпную, парни побежали следом – «защищать». Одна игра стремительно перешла в другую, хотя и с прежним итогом – рано или поздно все разобьются на парочки и окажутся наедине. На площади остались только совсем малые дети, которым крылатые звери еще оставались в диковинку, да взрослые воины, уже остепенившиеся и юношескую беготню забросившие.

Кучур ловко опустился на самом краю площади, разжал задние лапы, роняя тушу возле ручья, и сложил крылья, оседая рядом.

– Приветствую вас, люди озерного рода, от имени крылатого народа! – поздоровался с воинами дракон. – Рипейский род делится с вами своей добычей и желает вам благости и процветания!

– Передай нашу благодарность Рипейскому роду, ловкий Кучур! – подошел ближе седовласый воин, лицо и плечи которого были изрезаны мелкими шрамами. – Он всегда может быть уверен в нашей дружбе! А тебе, Атрамир, не след забывать, что ты не старый волхв, доживающий дни на пеньке у своей норы, а целитель воинской рати! Между тем ты уже больше года на тренировках наших не показывался!

– Я приду, дядюшка Избор, – поспешил повиниться перед стариком паренек и тут же послал в сознание своего друга чувство тревожной торопливости. – Завтра мне к альвам отправиться надлежит. А послезавтра обязательно приду!

– Смотри у меня! – погрозил ему пальцем воин, но задерживать не стал.

Дракон взмыл в воздух, чтобы почти сразу спикировать возле полуразвалин на берегу озера.

– Не сердись, друже, – опустив шею к траве, извинился Кучур. – Предчувствие у меня нехорошее. Полечу я домой, посмотрю, все ли в порядке?