– Homo sum et nihil humanum a me alienum puto, – с правильным римским «h» произнес он. – Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Впрочем, в моем случае следует говорить: «Я вампир, и ничто человеческое мне не чуждо». Я очень рад знакомству с вами, Даша. Хотите, я принесу вам весьма интересную книгу. «О существах несуществующих». Она написана неизвестным автором где-то в конце пятнадцатого века. Там много написано о таких, как… я.

– Принесите…

Марья, ревниво следившая за этим диалогом, вдруг поднялась с дивана:

– Не буду вам мешать! – и ушла на кухню.

Роман вскочил за ней следом:

– Маша!

На кухне Марья принялась яростно драить пастой и без того блестящую мойку.

– Маш, ну ты чего? – жалобно спросил вампир у рассерженной девицы.

– Ничего! – фальшиво отвечала та. – Просто не хочу мешать такой… ученой беседе.

Вампир помолчал, а потом вдруг обнял Машу и прижался щекой к ее затылку.

– Какая ты еще девочка, Маша, – грустно прошептал он. – Милая маленькая девочка.

Марья замерла, не зная, как отнестись к такому афронту.

– Я пойду, – сказал вампир и поцеловал Машу в затылок. – Встретимся завтра…

Он с неуловимой скоростью переместился к кухонному окну, распахнул его, вскочил на подоконник…

Машка, прижав к груди перемазанные чистящей пастой руки, смотрела вслед темной тени, мелькнувшей за окном.

– Ты чего? – спросила ее вошедшая в кухню сестра. – А где твой вампир?

– Улетел…

Даша пощелкала перед носом сестры пальцами. Никакой реакции.

– Загипнотизировал, – сказала она.

– Дашка! – восторженным шепотом обратилась Марья к сестре. – Знаешь что? Я, кажется, влюбилась.

– В него?

– Да.

…Через два дня после вышеприведенного разговора Дарья и отправила телеграмму родителям в Одессу. Потому что Марья пошла на свидание с вампиром Романом Кадушкиным и не вернулась домой.

В квартире штормовым предупреждением висела тишина. Нехорошая, напряженная тишина, грозящая мощным катаклизмом или уж, по крайней мере, крепко замешенной ссорой.

Я сидела грозная, как Клеопатра на корзине со змеями, и выслушивала бестолковый рассказ моей дочери Дарьи. Дарья, в обычном своем состоянии известная как девушка скептического ума и острого языка, под моим суровым материнским взглядом терялась и никла, словно плакучая ива.

– Даша, не темни, – постучала я пальцем по ручке кресла. – Это с твоей стороны непорядочно. По отношению к сестре и ко мне. Если у вас произошла очередная ссора и Марья из-за этого сбежала из дому, то к чему придумывать какого-то несуществующего вампира? Это что, новый приступ твоей экзистенциальной фантазии?

– Не приступ это! – со всхлипом крикнула дочь.

С того момента как мы с Авдеем вернулись домой, она ревела почти беспрестанно, как в годы своего раннего детства. От этого нос бедной Дашуты распух, глаза покраснели, а голос приобрел интонации простуженного патефона. Дашку было жалко, но я держалась непреклонно: когда из дома исчезает одна дочь, другая наверняка в этом замешана. Тем более что однажды подобная ситуация уже имела место лет шесть назад: поссорившись с Дашкой то ли из-за куклы, то ли из-за новой компьютерной игрушки, Марья вспылила и усвистала на дачу к моей подруге Инари. Благо, тогда беглянку быстро вычислили и вернули в родные пенаты. А сейчас… Что там Дашка городит про вампира? Она, которая напрочь отрицает их существование?!

– Я не лгу! Все было именно так! Машка познакомилась на танцах с вампиром. То есть это позднее выяснилось, что он вампир… Они встречались.

– Что, ночью?! – ахнул Авдей.

– Нет! Днем. – Даша шумно высморкалась. Я поморщилась. Несмотря на возраст и увлечение философией, дочь в некоторых моментах оставалась ребенком, которого надо еще учить, как нос вытирать.

– Даша, вампиры, если это, конечно, вампиры, днем спят.

– А этот не спит. У него бессонница! Маша говорила…

– Ну-ну. И что еще «говорила» Маша?

– Что он не пьет кровь, потому что у него аллергия на гемоглобин. Что он рисует, а еще он читал Эриугену и знает латынь! Ну почему вы мне не верите?!

– Потому что это звучит неправдоподобно. Особенно из твоих уст. Зная твое неприятие всего сверхъестественного…

– Мамочка, пожалуйста, поверь мне! Мы с Машкой не ссорились. Нет, ну цапались так, по мелочам, но чтоб она из-за этого из дому сбежала…

У дочери были глаза честные, как у работников российского Монетного двора. Я вздохнула. И осмыслила происшедшее.

Происшедшее мне не понравилось.

Если моя дочь связалась с вампиром, ничего хорошего ждать не приходится.

Поймите меня правильно. Мне чуждо видовое неприятие какой-либо нежити. Среди моих знакомых, помимо обычных людей, есть и вампиры. Один даже был моим непосредственным начальником, когда я еще работала ведущей радиоканала. Но я четко соблюдаю дистанцию: вот моя (и моих близких) жизнь, а вот – бытие инфернальной нежити. И я не желаю менять существующий modus vivendi.

…Значит, на латыни говорит вампир. Оригинально.

– Где Машкина записная книжка? – спрашиваю я. – Там наверняка есть телефон или другие координаты этого… Кадушкина.

– Нету. Я уже смотрела. Я только помню, Машка рассказывала, что его отец, ну, отец вампира, занимается мебелью.

Еще не легче.

– Гробы, что ли, делает? – Из меня непроизвольно лезет черный юмор. Дашка опять принимается реветь, а муж смотрит на меня с глубоким осуждением.

– Не гробы-ы-ы! Диваны-ы-ы! Мамочка, почему ты мне не вери-и-ишь!!!

Я обнимаю дочь и прижимаю ее непричесанную голову к своей груди.

– Успокойся, Дашута, маленькая. Верю я тебе. Не реви. Все мы выясним.

Мокрый дочкин нос утыкается мне в шею. Дурешка моя бестолковая. Никакой Кант тебе не поможет, когда придут неприятности. Вот мама – другое дело.

– Авдей, выясни по справочнику «Вся Москва», есть ли где-нибудь упоминание о мебельном производстве Кадушкина! – кричу я мужу, который в соседней комнате занялся розыском исчезнувшей дочери через компьютер.

– Уже! – откликается он. – Фирма элитарной мебели «Кадушкинъ и Сынъ». Адрес: Киево-Печерский проезд, 11, строение 2. Есть телефон и e-mail.

Муж входит в комнату собранный и подтянутый, как полководец перед сражением. Телефонную трубку он держит у уха, словно собрался отдавать приказ о начале военных действий.

– Алло, фирма «Кадушкинъ и Сынъ»? Замечательно. Нет, я не собираюсь заказывать у вас спальный гарнитур. Девушка, меня не интересуют образцы обивок! И образцы сервировочных столиков тоже! Как я могу поговорить с вашим директором… Черт, это же был автоответчик.

Муж растерянно опускает трубку и смотрит на меня.

– Так. – Я осторожно отстраняю дочку и встаю с кресла. – Нам придется туда ехать. Авдей, вызови такси. Не будем терять времени.

Но такси муж вызвать не успел.

В дверь позвонили, а потом принялись колотить. Вероятно, ногами.

– Машка вернулась! – завопила Дарья и кинулась открывать.

Мы полетели следом. Неотчетливо понимая, зачем нашей родной дочери стучаться в дверь, если у нее должны быть свои ключи…

– Ой.

Дашка, открывшая дверь, отступила к нам, под защиту родительских рук. А в дверном проеме стоял, глядя на нас ледяными, искрящимися глазами, вампир.

Стоял и не решался войти.

– Благословение этому дому и живущим в нем, – наконец произнес он положенное среди детей Тьмы приветствие. После него я, как ведьма и хозяйка дома, должна была сказать: «Войди и ты под благословенную сень», или послать незваного гостя ко всем демонам преисподней. Однако мне дочка не дала рта раскрыть.

– Это он! – закричала она. – Вампир Роман Кадушкин!

Она кинулась к вампиру, который, на мой взгляд, имел внешность скромного юноши-отличника, и заколотила кулачками по его груди:

– Куда ты дел мою сестру?!

Я посмотрела на юношу истинным зрением. Тот встретил мой взгляд без страха и смущения. Нет, все-таки вампиры наглые. Самоуверенные. И никакого почтения к старшим!