По случаю банкета я переоделась в изящное розовое платье. Великолепное ожерелье с сапфирами оставила – не могу же я предстать перед честным собранием нищенкой. Хотя рядом с двумя эльфийскими дамочками, которые увешаны драгоценностями, как новогодняя елка гирляндами, выгляжу настоящим бомжом.

Едва успела осушить первый бокал, ко мне подкатил старикашка.

– Лёля! На Совете вы были великолепны. У вас замечательная гражданская позиция, замечательная!

Я смущенно улыбнулась и опустила глаза.

– О! Не надо скромничать, Лёля! Вы умница! И очень необычная юная леди. В наше время молодежь совсем не интересуется политикой, поэтому вдвойне приятно встретить девушку, которая умеет не только говорить, но и думать.

– Благодарю вас. Вы мне льстите.

Старикашка даже мысли не допустил, что говорю всерьез. Заохал, залепетал о чрезмерной скромности.

– Моя дочь тоже немного разбирается в политике, – признался он. – И иногда озвучивает умные мысли, но вы… выше всяких похвал.

Я выдавила очередную улыбку, молчаливо взмолилась – сгинь!

Мою мольбу услышал не бог, а Орис. Он окликнул старикашку, и тот с удвоенной энергией побежал к графу.

Душно, жарко, стыдно. От высокомерной роскоши кружилась голова, от довольных мордашек эльфов – тошнило. Они уже забыли о проблемах, которые обсуждали полдня. Пили, травили байки и смеялись.

– Вы слышали, – воскликнул кто-то, – его величество уехал на длительную охоту в пограничные леса.

– Да, – отозвалась одна из дам. – Только он не взял с собой двор, представляете? Как можно? Это ведь нарушение этикета!

– Госпожа Ди, не переживайте вы! – рассмеялся третий. – Охота – мужская забава, там нечего делать дамам, даже столь прекрасным, как вы.

Дама фыркнула и продолжила гнуть свое: про этикет, про манеры и прочую дворцовую лабуду. Рядом с этой компанией еще одна, чисто мужская. Эти улыбаются, осушают один бокал за другим. Орис важно беседует со старикашкой и Какусом, изредка поднимает палец к потолку.

Тошно, противно, мерзко! Вся эта роскошь, светские манеры, высокопарные слова…

Я подхватила бокал вина и скользнула на террасу. Легкий ветерок коснулся кожи, я с упоением вдохнула прохладный, освежающий воздух. Солнце почти скрылось, по фиолетовому небу неспешно плыли клочки облаков. Вдалеке слышался птичий щебет – неугомонные, неужели не знают, что пора спать?

– Вы здесь? – Голос за спиной показался знакомым. Впрочем, здесь все голоса знакомы.

Обернулась и немного удивилась, разглядев Брайта. Рыжеволосый юноша со сдержанной улыбкой шагнул навстречу, встал рядом, тоже уставился на закат. Ну вот зачем? Зачем он пришел? Я сделала большой глоток, отвернулась.

Интересно, а звезды здесь те же, что у нас? Или все-таки другие? Хотя какая разница? В своем мире я их и не видела толком. Небо над Москвой всегда затянуто тучами, а когда удается выбраться за город или на отдых – глядеть в небо некогда.

– Лёля?..

Ну вот… Брайт все-таки решил со мной поговорить. Черт! Не хочу! Стой молча!

Я даже бровью не шевельнула, и рыжий смолк. Но взгляд кожей чувствую. Что ему нужно? Орис просил быть милой… Орис… чтоб он провалился.

Попыталась натянуть на лицо улыбку, но не смогла.

– Вы хотели о чем-то спросить, Брайт?

Рыжий молчал. Причем не театрально, а как-то грустно и искренне.

Ну и ладно.

– Лёля, откуда в вас столько яда? – вдруг отозвался он. Я вспыхнула, стиснула зубы. Показалось, бокал в моей руке вот-вот треснет. – Вы ведь знаете, человек разумен. Не отпирайтесь, вы сами это сказали. Там, на Совете.

– И что? – выдохнула я.

– Если мы не начнем пересматривать отношение к людям, продолжим втаптывать в грязь, они рано или поздно взбунтуются. И тогда нас не спасут ни армия, ни бог.

Я пожала плечами с самым равнодушным видом. Надеюсь, слез, которые накатились на глаза, Брайт не заметил.

– Мы очень долго шли к этому обсуждению, Лёля. Думали, граф Орис станет нашим главным оппонентом, и тут объявились вы. Орис нарочно пригласил вас на это совещание, так? Вы все испортили.

– Вы сможете доработать этот закон и вынести его на рассмотрение снова.

– Дело не в законе. Вы повернули мнение Совета. До начала совещания многие сомневались, а теперь сомнения отпали. Мы потратили два столетия, чтобы подготовить почву… Сколько придется потратить теперь – даже предположить боюсь.

– Вы преувеличиваете, – сказала и закусила губу.

Еще слово – развернусь и уйду. Мне и без этих нравоучений тошно. И вообще, я не виновата! Это Орис! Орис виноват! Если бы я выступила в поддержку этого закона, он бы провалился с еще большим треском. Только представить – человек, переодетый эльфом, доказывает необходимость реформ.

– Жаль, на таких приемах не устраивают танцев. – В голосе Брайта отчетливо прозвучала тоска. – Мне бы очень хотелось потанцевать с вами.

Вздрогнула. На мгновение представила себя в объятиях Брайта. Нет, рыжий не в моем вкусе. Но от него веет теплом, во взгляде читается странная, удивительная нежность… Я не заметила, как моя ладонь оказалась в его руках, не отстранилась, когда горячие губы коснулись кожи. В моем мире целовать даме руку не принято, и я даже не подозревала, что этот крошечный жест может быть таким приятным.

Эльф поднял глаза, и я начала тонуть. Нет, это не глаза, а изумрудный колдовской омут.

– Мне очень хочется потанцевать с вами, – повторил эльф. – А еще мне хочется вырвать ваш грязный язык.

Он мгновенно отпустил руку, круто развернулся и вылетел с террасы.

– Офигеть… – прошептала я.

Спать отправилась задолго до окончания банкета. К черту такие развлечения!

Но сон, как назло, не приходил. Где-то там, в глубине души, копошился мерзкий червяк совести. Грыз, кусал.

Нужно срочно выбираться из этого проклятого мира. Срочно! Всего одна ночь в объятиях Ориса, и я дома. А может, и не ночь, может, пяти минут хватит. Ну, возможно, потом еще пять минут понадобится, чтобы притаившийся в кустах Шердом смог убедиться в распутстве заносчивого графа. Все просто. Только как воплотить это в жизнь?

Орис холодный и расчетливый и людей ненавидит сильнее, чем Гитлер евреев.

Черт!

Утро тоже началось с проклятий. Но не моих. Ругалась Берта.

– Как это понимать? Да что вообще творится? Куда мир катится? Нет! Ну вы только подумайте, только представьте!

Экономка с красным от возмущения лицом летала по моей спаленке, махала руками и очень громко топала. Я сидела на кровати и опустошала поднос с завтраком.

– Ты скоро? – рыкнула Берта.

– Угу… – отозвалась я, запихивая в рот очередной кусок сыра и запивая его черной бурдой, так не похожей на кофе.

– Как? Как такое возможно?! – в который раз вскрикнула Берта. – Как?

На мои вопросы эльфийка отвечать отказывалась.

В конце концов она не выдержала и отняла у меня поднос.

– Хватит жрать! Все наши гости уже давно позавтракали и разъехались по домам! Только ты все еще сидишь тут и… и…

– Так что случилось? Что не так?

– Пойдем! – гаркнула Берта, едва не обрызгала слюной.

Это что-то новенькое… Может, после банкета ложек недосчитались и решили свалить все на меня? По крайней мере других причин, способных так сильно взволновать экономку, я не знала.

– Пойдем!

А вот хватка у Берты железная. Когда ее пальцы сомкнулись на моем запястье, чуть не закричала. Эльфийка буквально выдрала из постели и поволокла в коридор. Хорошо, я догадалась использовать одно из легких платьев в качестве ночной рубашки, иначе сейчас бы шагала нагишом.

Миновав большую часть коридора, Берта встала как вкопанная. Сердито толкнула одну из дверей и буквально зашвырнула меня внутрь. По инерции я пробежала пару метров и тоже замерла. Ноги приклеились к полу и начали подгибаться.

– Это что? – выдохнула я.

– Твоя новая комната! – гаркнула Берта. Она ворвалась следом и приняла позу разъяренной рыночной торговки: ноги на ширине плеч, мясистые кулаки уперты в бока, но в любую секунду могут схватить что-нибудь тяжелое и проломить череп.