– Мать. Такие ребята из жизни уходят. Из-за каких то подонков… Ну почему так происходит?
– Борисыч, ты же знаешь, что первыми уходят всегда лучшие.
Борисыч принял чуть больше своей нормы и, смотря перед собой, отстраненно проговорил.
– Серега ты чувствуешь, что пахнет кровью?
Оргулов разжевав маринованный огурчик, согласно кивнул.
– Это только начало…
***
Генерал Осташев оказался вполне приятным и весьма умным человеком, и в особой доверчивости его упрекнуть никак нельзя было. Взгляд из-под густых, седых бровей мудреного жизнью человека как рентгеновский аппарат просвечивал до самого донышка, и у меня припало всякое желание развешивать лапшу ему по ушам. На предложение поговорить без лишних глаз, да не в доме, он отнесся вполне спокойно и на мои уверения, что ему абсолютно ничего не угрожает, он усмехнулся в усы и коротко ответил, что старику, у которого все в прошлом уже поздно чего-то бояться.
К моим словам, что я путешественник из будущего, он отнесся вполне спокойно и без особого сарказма, но убедить его было трудно. Оружие, экипировка, даже MP3-плэйер произвели на него определенное впечатление, и в первом приближении он принял мое объяснение. Дальше я вкратце рассказал ему историю Российской империи, без особых подробностей, но и этого ему хватило, что бы посуроветь лицом и уже другим тоном, более жестким начать уточнять подробности.
Удовлетворив свое любопытство, и выяснив множество деталей, которые трудно было бы придумать среднестатистическому ненормальному, он задал серьезный и, кажется один из главных вопросов.
– Кто вы по-настоящему, Александр Владимирович?
– Я? Хм. Это длинная история. По образованию военный моряк. В 2001-м закончил Севастопольский военно-морской институт имени адмирала Нахимова…
Это его заинтересовало. Нахимова уже знали и то, что его именем в будущем назовут военно-учебное заведение, добавило определенный плюсик в ведомости, где он ставил положительные оценки достоверности моего рассказа.
– …Много служил в армии и флоте, потом перевелся в военную контрразведку…
Так неспешно идя по весенней дороге, мы вышли в сад и увлеченные моим рассказом не заметили, как подошли к покрашенной белой краской беседке на берегу небольшого пруда.
Вдалеке виднелся дворецкий, который вроде как прохаживался мимо по своим делам, но реально следил за нами. Я обратил на это внимание Осташева, но он только отмахнулся - его преданный человек.
Мне показалось, что генерал до конца все еще не верит, но желание выговориться, было настолько сильным, что из меня информация о будущем пошла потоком. Рассказ про смерть жены, казнь преступников, расстрел колонны боевиков, погоню и срыв в пропасть произвел на него впечатление, а весть о том, что в лесу в десяти верстах находится машина из будущего, заставили его чертыхнуться: видимо репутация хозяйки того леска была соответствующая.
Предвосхищая его слова, сам успел предложить.
– Неплохо бы ее перегнать к вам, а то хозяева того леса найдут, будут права предъявлять и придется потом с боем отбивать. Тем более там барыня Лизавета Семеновна, особа весьма жадная и своевольная. Я конечно сильно не боюсь, силой отбить машину можно, опыт есть, но как-то не хочется начинать новую жизнь пролив кровь своих соотечественников…
– Да-да, я велю оседлать лошадей.
– Ваше сиятельство, Павел Никанорович, мне конечно стыдно в этом признаться, но в нашем времени на лошадях никто давно не передвигается, и тут в седле я буду смотреться как собака на заборе.
На этом мы прервались. Догадливый управляющий, который оказывается, при генерале начинал денщиком, когда тот был только молоденьким офицером, выпускником артиллерийского училища и прошел с ним через войны и походы, поэтому пользовался безграничным доверием, уже распорядился и в столовой нас ждал обед.
После конкретного перекуса, когда я после нескольких суток поедания сухпаев оторвался на натурпродуктах, генерал велел запрягать бричку и после моего уточнения относительно леса, дал команду из Новоселок прихватить с собой десяток мужиков с топорами и пилами для прокладки дороги, если не получится протащить джип между редкими деревьями.
Определенное недоверие и скептицизм со стороны генерала я чувствовал, но прекрасно понимал, что вопрос слишком серьезный и со стороны графа надеяться на доверие было бы глупостью. Но при этом ясно было видно, какое генерала получал удовольствие от всей этой ситуации и главное от суеты и интриги. Мне кажется, этому деятельному человеку в последнее время как раз не хватало именно этого. Он явно не дурак, как нам в свое время представляла царский генералитет советская пропаганда, и сразу смекнул, какие возможности перед ним открываются, поэтому прихватить под свое крылышко всё, что касается вещей из будущего, пока его никто не опередил, для графа Осташева стало весьма интересной задачей.
К вечеру мы выехали на дорогу, где совсем недавно мое скромное тело в первый раз вылезло из леса в этом мире. Оставив мужиков, как бы отдыхать, углубились в лес. Поплутав около часа, пока я не нашел свои следы, мы уже спокойно вышли к памятному дубу, где как символ чужеродности в этом мире стоял и дожидался хозяина мой джип.
Отключив пультом сигнализацию и забравшись на водительское сидение, я открыл дверь генералу, который с превеликим трепетом сел на переднее сидение и осторожно прикрыл за собой дверь. Уже скорее по привычке включив приемник и запустив с флэшки композицию 'Любэ', и услышав как из дорогущей акустики полилась музыка, поразился тому, как изменилось лицо генерала графа Осташева. К моему изумлению по его щеке текла слеза и, заглушив звук, я услышал его бормотание.
– … Боже спасибо, я же знал, что нас ждут великие потрясения, но тыл послал вестника, дал шанс…Егорка погиб, не дожил…
'А ведь старик прав…'.
Я не стал ничего говорить, вылез из машины отошел к дубу и присел и, прислонившись спиной к дереву, попытался расслабиться. Есть такие люди, которые могут потом не простить, если их видели в минуту душевной слабости. Генерал немолодой дядька и видимо кого-то потерял, поэтому лучше дам ему побыть одному и полностью осознать, что пришелец из будущего это реальность, а не мистификация. Просидев так минут пятнадцать ощущая спиной жесткие линии коры дуба, я почти задремал, когда услышал характерный звук закрываемой двери и, открыв глаза, обнаружил стоящего возле меня графа. Он молча и пристально рассматривал меня, пытаясь заглянуть глубоко в душу. Я не стал отводить взгляд, смело и спокойно ответил ему. Такая дуэль продолжалась мгновения, но она позволила добиться намного большего, чем несколько часов самого откровенного общения.
Легкая усмешка и живой блеск глаз на покрытом морщинами лице сказали мне многое - проверку на вшивость я прошел. Генерал не мальчик и на сказки конечно не повелся, все это время он тщательно наблюдал за мной и сейчас он наконец-то принял конечное решение. Сев рядом, чуть помолчав граф Осташев спокойно проговорил.
– Александр Владимирович, пора домой, а то часом действительно госпожа Михеева попытается нам помешать, а вы человек непростой, чувствую не позволите ей…
Что я не позволю, он не стал продолжать, но выразительный взгляд на карабин, с которым я не расставался, дал понять, в какую сторону его завели логические рассуждения.
– Вы правы, Павел Никанорович.
Уже целенаправленно исследуя возможный путь вывода машины из леса, мы постоянно говорили с генералом, точнее я рассказывал все, что помнил из истории. И про Первую Мировую войну, про крах Империи, про революцию, про СССР, про Великую Отечественную, про развал страны, про капитализм.
Поплутав по лесу и разобравшись с маршрутом, мы наметили несколько мест, где все-таки мужикам придется поработать пилами и лопатами. Пришлось идти к нашему строительному батальону, нарезать задачи и ждать когда все, при свете факелов, будет выполнено. Проконтролировав качество выполнения работ, а время то уже близилось к рассвету, мы с генералом вернулись к дубу и снова уселись в джип. Я повернул ключ, и старый друг тихо заурчал, показывая, что он готов к движению. Осторожно объезжая деревья уже к рассвету удалось выехать на дорогу, где нас ждали крепостные генерала и несколько крестьян из близлежащей деревни, которые заинтересовались тем, что тут делают чужие мужики.
