Когда расходились, Таня нагло напрашивалась подвезти её до общежития, мол, " всё равно вам в ту сторону".
По субботам, кто мог, выезжали в горы с ночёвкой. Шашлыки, сухое вино, добрый юмор, шутки, стихи, песни у костра под гитару. Таня, разумеется, всегда могла. И безумно счастлива была всё время, как бы случайно, находиться рядом с Сергунькой.
Огорчало только, что относился к Тане Сергей Борисович... как к дочери. Он обмолвился, что ещё с детства мечтал сначала о сестрёнке, но родители нарожали шесть братьев, потом стал мечтать о дочке. Может , в Тане он и видел отдалённо свою мечту, отчасти заполняя, пустую нишу в душе, только Таню это в корне не устраивало.
И однажды она ему в папку с выполненными переводами с польского положила стихотворение-признание. Прямым текстом.
На другой день Сергунька пришёл озабоченн ы м, избегал глаз Тани. Когда расходились, сам предложил подвезти. Но поехали они почему-то другим маршрутом с заездом в Дубовый парк. У пустой скамейки, в дальнем углу за фонтаном, остановились.
-Садись, Татьяна, поговорим.
-Всегда готова.
-Девочка моя, мне кажется , ты затеяла игру, которая отнюдь не детская. И не безопасная.
Сергунька был необ ы чайно взволнован.
-Почему? - спокойно, стараясь заглянуть ему в глаза, спросила Таня.
-Это же элементарно...
-Хотите сказать: я тебе в отцы гожусь?
-Да, именно это я и хотел сказать.
-Сергей Борисович, я вас не узнаю. Вы рьяно учите нас бороться со штампами, что же сейчас в ы даёте махровый штамп? Думаете, я глупенькая девочка, ничего этого не знала , и вы открываете мне глаза? А как же : "Любви все возраст ы покорны" ? А как же Джульетта? Между прочим, она младше меня была. А наши прабабушки, которых в ы давали замуж в 13-14 лет?
-Неужели? В первый раз сл ы шу.
-Смеётесь?
-Угу. Какое нынче т ы сячелетье на дворе?
-Любовь вечна и не зависит от технического прогресса!
-Да, да, да. Но кроме технического прогресса, существует общепринятая мораль.
-И вы стопроцентн ы й моралист?
-Стараюсь. Танечка, пойми: совесть, если она, конечно, имеется, это такая штука...
-Понимаю. Муки совести, врагу не пожелаешь и всё такое. Я вам совсем не нравлюсь?
-Да почему же! Я могу определённо сказать, что... полюбил тебя, как сестрёнку, как дочку.
-Полюбите ещё как женщину!
-Таня, Таня! Опять ты за своё... - чертыхнулся Сергей Борисович; хотел вскочить, но Таня цепко ухватила его за руку.
-Чего ты боишься, Сергунька?
Сергея Борисович а качнуло, как от удара, он грузно обмяк, свободной рукой в ы тер вспотевший лоб, болезненно выдавил:
-Это... запрещенный приём...
-Что? тебе нравится? Я с первого дня, как узнала тебя, зову про себя "Мой Сергунька".
-Таня, прекрати... не царапай мне душу...
-Тебе больно? Извини, честное пионерское, я не хотела.
-Таня!- застонал Сергей Борисович. - Боже, что ты со мной делаешь...
-Ничего, родной. Я только хочу любить тебя.
Борис Сергеевич судорожно глотнул, отвернулся. Таня протянула руку, коснулась его бороды, и исп ы тала незнакомую сладкую дрожь. Уже смелее обхватила ладошкой его подбородок, повернула лицом к себе. И опешила... Сергунька плакал!
-Ничего, ничего, - каким-то странн ы м, надтреснутым, пропитанн ы м слезами голосом заговорил Сергунька. - Прости, рассиропился... Не ожидал, что так больно будет...
-Я что-то напомнила?
-Да. Давно было... Я десятый заканчивал, была у меня любимая девчонка... Иришка. Она вот так же произносила... Сергунька, и когда извинялась , всегда говорила: честное пионерское...
-И что... она?
-Умерла...1 июня у меня был день рождения, а у неё 2-го... Мы решили собраться у меня.16 лет... Пришли все ребята из класса... Родители предоставили нам полную свободу. Мы возгордились, возомнили себя взрослыми... В смысле выпивки. Я тогда впервые попробовал водку и очень быстро спёкся... Мой брат, сволочь, уложил меня спать, а сам... сунул "ерша" Иришке, затем вызвался проводить до дома... Дорогой это животное изнасиловал мою Иришку... Не вынесла надругательства... оставила записку мне, что грязная, не может мне принадлежать... и вскр ы ла себе вены...
Сергей Борисович замолчал, печально опустив плечи и закрыв глаза. Таня не тревожила его. Её сердце разрывалось от жалости, самой в пору было разреветься.
-Как же мы поедем? - внезапно заговорил Сергей Борисович. - Меня всего трясёт... я руль не удержу.
-Ничего, я поведу. Если боженька нас любит, он поможет, и нас не остановит гаишник.
Мотоцикл Таня умела водить с 12 лет: сосед Лёшка научил. Так что она довольно лихо доставила их к дому Сергуньки.
-Мне поб ы ть с тобой?
-Е сли не в тягость. И без глупостей.
-Мог бы и не говорить.
Они сделали сообща ужин, поели с удовольствием, позволив даже рюмочку коньяка. Сергей Борисович постепенно пришёл в прив ы чную для Тани форму. Они много и серьёзно говорили "про жизнь", о поэзии. Далеко за полночь Сергунька постелил ей на кровати, а сам лёг на раздвижном кресле. Собственно Таня и не ожидала чего-то особенного, ибо интуитивно чувствовала: ещё не время, и действует она верно. С нахрапа эту вершину не покоришь, только нос расквасишь, в лучшем случае, в худшем - шею сломаешь. Тихонько, неспеша, шаг за шагом - и доберётся д о самого верха. Зато какое блаженство ждёт её на вершине!
