— Да, спасибо, — ответила Софи, чувствуя себя неуютно. — Мне, наверное, следу...

— Стать Старостой класса, введение своей моды, и твоя ночная активность... со многим приходиться справляться.

— Не знаю какую активность вы имеет в виду, — сказала Софи, стараясь боком пройти мимо неё.

— Софи, тебя посещают странные сны?

Софи застыла, как вкопанная.

— А какие сны вы называете странными?

— Злые сны. Сны, которые становятся все хуже с каждой ночью, — сказала леди Лессо ей в спину. — У тебя возникнет чувство, будто что-то рождается в твоей душе. Лицо, скорее всего.

У Софи свело желудок. Страшные сны продолжались и заканчивались все они появлением молочно белого размытого лица. В последние несколько дней на нем появились красные прожилки, будто оно было в крови. Но она все равно не могла его узнать. Все, что она знала — это то, что с каждым днем она просыпалась все злее и злее.

Софи обернулась.

— Эээ, и что бы такой сон означал?

— Что ты особенная девочка, Софи, — проворковала леди Лессо. — Девочка, которой мы должны гордиться.

— О. Нууу... мне снилось раз или два...

— Немезидовы сны, — сказала леди Лессо, сверкнув своими фиалковыми глазами. — У тебя Немезидовы сны.

Софи уставилась на неё.

— Но... но...

— Не о чем волноваться, дорогая. Пока не появятся симптомы.

— Симптомы? Какие симптомы? А что случится, когда появятся симптомы?

— Тогда ты, наконец-то увидишь лицо своей Немезиды. Которая становится сильнее, в то время как ты слабеешь, — спокойно ответила леди Лессо. — Которую мы должны уничтожить, чтобы жить.

Софи побелела.

— Н-н-но это невозможно!

— Разве? Мне кажется, довольно ясно, кто твоя Немезида.

— Что? У меня нет никого, кто бы...

У Софи перехватило дыхание.

— Тедрос? Но я люблю его! Вот, почему я все это делала! Я должна его вернуть...

Леди Лессо только улыбнулась.

— Я разозлилась! — плакала Софи. — Я не хотела никому... Я не хочу причинять ему страдания! Я не хочу никому причинять страдания! Я не злодейка!

— Видишь ли, неважно кто мы такие, Софи.

Леди Лессо склонилась так низко, чтобы можно было расслышать её шепот.

— Мы — наши поступки.

Её глаза гуляли по лицу Софи.

— Но боюсь, симптомов пока никаких нет, — вздохнула и уселась за свой рабочий стол. — Закрой дверь по дороге.

Софи убежала слишком быстро, чтобы побеспокоиться о незакрытой двери.

В ту ночь Софи не нападала на Счастливцев.

Отпусти его, говорила себе Софи, с подушкой на голове. Отпусти Тедроса.

Она повторяла это снова и снова, пока не стерла встречу с леди Лессо из памяти. Когда эти слова успокоили её настолько, что она готова была заснуть, Софи почувствовала, как в ней зашевелилось её старое «я». Завтра она будет любить. Завтра она будет прощать. Завтра она будет снова Добром.

Но после, ей приснился еще один сон.

Она бежала вдоль зеркал, отражающих её улыбающееся лицо, длинные золотые локоны и дорогой розовый наряд. У последнего зеркала была распахнута дверь и там по другую сторону, стоя под шпилями Камелота, её ждал Тедрос, одетый по-королевски, в синем бальном мундире. Она вбежала и бросилась к нему, но её истинную любовь стали опутывать острые колючки. Она протолкнулась в проем, чтобы спасти его, потеряв хрустальный башмачок, рванула его за руки... Принц растаял молочным вперемешку с красным пятном и оставил её одну в терниях.

Софи проснулась вне себя от злости и напрочь забыла об отпускании.

— Середина ночи! Ты же сказала, что все кончено! — возмущалась Анадиль, идя за ней по тоннелю.

— Мы не можем проделывать подобное просто так, без умысла, — кипятилась Эстер.

— Есть у меня умысел, — сказала Софи повернувшись. — Слышите? Есть!

На следующий день Счастливцы явились на обед и обнаружили, что все деревья с их стороны спилены. Все, кроме одного, под которым сиживали Софи с Тедросом, покрытое одним единственным легко читаемым словом.

ЛГУН.

Обескураженные волки и нимфы призвали воем учителей, которые немедленно принялись формировать границу между двумя половинками Поляны. Тедрос прорвался через границу, между двумя волками.

— Прекрати. Немедленно.

Все проследили за его взглядом к Софи, спокойно сидевшей на фоне заснеженного дерева на стороне Несчастливцев.

— А то что? — самодовольно улыбнулась она. — Поймаешь меня?

— Вот теперь ты похожа на самую настоящую злодейку, — усмехнулся Тедрос.

— Поаккуратнее, Тедди. Что они скажут, когда увидят нас танцующими на Балу?

— Так, ладно, вот теперь, ты потеряла...

— Знаешь, я думала, что ты был моим принцем, — сказала Софи, подходя к нему. — Потому что ты обещал взять меня на Бал прямо на этом самом месте. А принцы никогда не нарушают своих обещаний.

Обе стороны Поляны ойкнули. Тедрос выглядел так, будто его только что пнули в живот.

— В конечном итоге, принц, нарушивший свое обещание... — Софи встретилась с ним лицом к лицу, встав между двумя волками, — сам злодей.

Тедрос не мог говорить, щеки покрылись красными пятнами.

— Но ты не злодей и я не злодейка, — сказала Софи, глядя на него виноватыми глазами. — Поэтому все, что тебе нужно сделать, это держать свое обещание, и мы можем быть снова самими собой. Тедрос и Софи. Принц и принцесса.

Робко улыбнувшись, она протянула к нему между волками свою руку.

— Добро должно жить Долго и Счастливо.

На Поляне повисла гробовая тишина.

— Я никогда не возьму тебя на Бал, — сплюнул Тедрос. — Никогда.

Софи отдернула руку.

— Что ж, ладно, — сказала она вкрадчиво. — Теперь все знают, кто несет ответственность за нападения.

Тедрос почувствовал, как Счастливцы прожигали его обвиняющими взглядами. Пристыженный он поплелся прочь с Поляны, а Софи наблюдала за его уходом. У неё стоял ком в горле, и она боролась с желанием окликнуть его.

— Так все дело в Бале? — раздался голос.

Софи повернулась и сердито посмотрела на Эстер и Анадиль.

— Все дело в том, что поступать нужно правильно, — парировала она.

— Ты сама по себе, — огрызнулась Эстер, и Анадиль последовала за ней.

Софи стояла в окружении ошеломленных учеников, учителей, волков и фей, слушая свое прерывистое дыхание. Она медленно подняла глаза.

Тедрос глядел на неё изнутри стеклянной башни. В слабеющем солнечном свете его молочно-белое лицо мерцало красным.

Софи встретилась с его взглядом, который вонзил нож в её сердце.

Он должен снова её полюбить. Ему придется.

Потому что она разрушит его, если он посмеет полюбить другую.

Глава 23

Свет мой зеркальце

Даже зарывшись в кружевные подушки все, что слышала Агата, это несколько ужасных слов:

ЖИВИ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ.

Какой жизнью? До Софи, все, что она помнила — это тьма и боль. Софи заставила её почувствовать себя нормальной. Софи заставила почувствовать себя нужной. Без Софи она была уродцем, ничем...

У Агаты свело живот.

У ведьмы никогда не бывает своей собственной сказки.

Без Софи, она была ведьмой.

В течение шести дней Агата безвылазно оставалась в своей башне, слушая крики Счастливцев, терроризируемых очередным нападением. Все совместные учебные занятия были отменены на неопределенный срок, включая обед и занятия Лесных отрядов. Может это была её вина? Разве не ведьмы разрушают сказки? Когда в криках, раздававшихся снаружи, прибавилось паники, её чувство вины обострилось еще сильнее.