Пока их не разбудит злодей.

Розовое платье их не одурачит.

Агата сердито посмотрела на проснувшихся чудищ. Она не могла сейчас сдаться! Особенно, когда Софи согласилась отправиться домой! Она рванула к гнезду, схватила яйцо и подняла его, чтобы разбить...

— Не могу смотреть, не могу смотреть... — хныкала Софи, подглядывая сквозь пальцы на оторванные конечности и кровь.

Но злобные птицы тыкались в Агату носами, словно щенки в поисках молока.

— Ой, щекотно! — взвизгнула Агата. Софи сложила руки на груди.

Неуклюже притопав обратно, Агата протянула яйцо ей.

— Твой черед.

— Ой, да я тебя умоляю, если уж им понравилась ты, то меня так они вообще до смерти зацелуют. Зверушки поклоняются принцессам, — сказала Софи, дефилируя к птицам.

Стимфы издали боевой клич и бросились вперед.

— На пооомощь! — Софи сунула яйцо обратно Агате, но стимфы продолжили преследовать Софи, которая бегала кругами, как сумасшедшая, пять стимфов бежали за ней будто участвуя в идиотическом параде верзил, пока не забыли кто кого преследует и закружившись, врезались друг в друга.

— Видишь? Я перехитрила их, — просияла Софи.

Стимф укусил её за зад.

— Аааййай!

Софи рванула к ближайшему дереву. Только она не умела лазать по деревьям, поэтому она бросила раздавленными ягодами птице в глаза. Но у них не было глаз, ток что ягоды пролетели сквозь костяные глазницы и упали на землю.

Агата с каменным лицом наблюдала за происходящим.

— Агги, мы на подходе!

Стимфа преследовала Софи, но резко затормозила, обнаружив верхом у себя на спине Агату.

— Давай сюда, полоумная! — проорала она Софи.

— Без седла? — презрительно поинтересовалась Софи. — Мозоли останутся.

Стимфа рванулась к ней...Агата шлепнула птицу по голове и, схватив Софи за талию, перекинула девочку через хребет птицы.

— Крепче держись! — выкрикнула Агата, пришпоривая птицу, чтобы та летела, а та в свою очередь пыталась их стряхнуть над заливом. Из синих деревьев вырвались еще четыре стимфы и бросились в погоню. Агата ударяла птицу по ребрам, Софи вцепилась в Агату мертвой хваткой.

— Это самый худший план на свееетеее!

Услышав клекот и крики, в небо уставились феи и волки, только для того, чтобы увидеть, как в тумане исчезают незваные гости.

— Вон башня! — выкрикнула Агата, тыча пальцем в серебристый шпиль, виднеющийся в тумане.

Туман прорезала стрела, выпущенная волком, которая пролетела меж птичьих ребер и чуть не рассекла Софи пополам. Из тумана повыскакивали феи и принялись плеваться золотой паутиной, и стимфом пришлось уворачиваться, но не только от них, а еще и от нового града волчьих стрел. На этот раз ни той ни другой девочке не удалось удержаться на спине птицы, и они обе свалились с неё.

— Неееет! — закричала Агата....

Софи удалось ухватиться за кончик костяного хвоста птицы, Агате же за хрустальный башмачок Софи....

— Мы погибнем! — вопила Софи.

— Держись! — завопила Агата.

— У меня потные ладони!

— Мы погибнем!

Стимфа с шумом подлетела в башенной стене. Но только она замахнулась своим хвостом, чтобы разбить их об эту самую стену, как Агата заметила окошко, мелькнувшее в тумане.

— Сейчас! — закричала Агата. На этот раз Софи её послушалась.

Со всех сторон летели золотые паутины и стимфа испустила беспомощный крик. А феи, наблюдавшие за её гибелью, потом непонимающе переглянулись.

На её спине не было никаких всадниц.

После того, как девочки влетели в окно и совершили аварийную посадку, Софи сильно ушибла левый бок, который весь покрылся синяками, а Агата порезала запястье. Но боль означала, что они все еще живы. Боль означала, что у них все еще оставалась надежда вернуться домой. Хором застонав, они поднялись на ноги. А потом Софи узрела худшие из повреждений.

— Моя туфля! — Она подняла свой хрустальный башмачок и оторвала зазубренный каблук. — Они были уникальными, — пробормотала она.

Агата же не обратила никакого внимания на её причитания и похромала вглубь мрачного серого помещения, которое едва освещалось рассветным заревом, проникающим через окно.

— Эй? — позвала Агата. Но эхо утонуло в тишине.

Девочки медленно двинулись дальше по темной комнате. Каменные книжные полки, встроенные в серые кирпичные стены, сверху до низу уставленные цветными корешками. Софи стряхнула пыль с книг и прочла на деревянных переплетах названия, выведенные изящными серебряными буквами: Рапунцель, Поющая косточка, Дюймовочка, Король-лягушонок, Золушка, Шесть лебедей... Все эти сказки быль о детях из Гавальдона. Она взглянула на Агату, которая на другом конце комнаты сделала то же самое открытие. Они стояли посреди библиотеки всевозможных сказок, которые когда-либо были рассказаны.

Агата открыла «Красавицу и Чудовище» и увидела все тот же изящный почерк, как и на корешке переплета, красивые иллюстрации как в одном из фойе обеих школ. Тогда она открыла «Красные башмачки», «Ослиную шкуру», «Снежную королеву» и обнаружила, что все они написаны одним и тем же почерком.

— Агги?

Агата проследила за взглядом Софи в самую темную часть комнаты. Несмотря на темноту, она все же сумела разглядеть белокаменный стол придвинутый к стене. И что-то еще сверху висело над ним: длинный, тонкий кинжал, словно по волшебству зависший в воздухе.

Агата провела пальцами по холодной, гладкой поверхности стола, и ей вспомнились все те чистые надгробия, что находились за ее домом, в ожидании своих тел. Софи же не отрывая глаз уставилась на парящий нож, угрожающе зависший в нескольких футах над белой столешницей.

А потом она увидела, что это был вовсе не нож.

— Это перо, — тихо сказала она.

Оно было сделано из чистейшей стали и по форме напоминало обыкновенную спицу, заостренную с обоих концов. С одной стороны пера была вырезана гравировка по всей длине.

Неожиданно на перо упал луч солнечного света, и оно рассеяло его во всех направлениях золотым дождем. Агата отвернулась от слепящего света. А когда повернулась обратно, то увидела, как Софи взбирается на стол.

— Софи, нет!

Софи, словно под гипнозом с широко распахнутыми глазами, упрямо шла к перу. Воздух вокруг неё светился синим, рассеивая полумрак. Все, что осталось — это сияющее перо-спица и странные слова, отражающиеся в её остекленевших глазах. Где-то в глубине души, она знала, что они означают. Софи протянула руку к кончику пера.

— Не надо! — закричала Агата.

Кожу Софи обожгла ледяная сталь пера, которое собиралось выпить её крови...

Агата со всей силы толкнула её и обе девочки рухнули на стол. Софи вышла из транса и с подозрением уставилась на Агату.

— Я на столе. С тобой.

— Ты собиралась прикоснутся к этой штуке! — сказала Агата.

— Чего? Зачем это мне касаться...

Она перевела глаза на перо, которое больше не было неподвижным. Оно болталось в дюйме от их лиц, переводя смертельно острый конец то на Агату, то на Софи, словно раздумывая, кого убить первой.

— Не шевелись, — сказала Агата сквозь зубы.

Перо раскалилось до красна.

— Ходу! — выкрикнула она.

Перо ринулось вперед и обе девочки скатились со стола, успев краем глаза увидеть, что острая как бритва спица остановилась, едва не врезавшись в камень. Порыв черного дыма и перед пером на столе внезапно появилась книга в вишнево-красном переплете. Перо открыло обложку и принялось заполнять первую же чистую страницу:

— Когда-то давным-давно жили-были две девочки.