Джеймс почувствовал искушение. Может, если он откроет имя Адама, его освободят от ужасной работы в снабжении, но он дал слово и не нарушит его, и потому лишь покачал головой.

- Нет, майор, не скажу. Я вам доверяю, но не могу нарушить обещание.

- Хорошо, коли так, Старбак, хорошо, - Пинкертон скрыл свое разочарование и снова нахмурился, читая письмо Адама.

- Ваш человек был прав, - продолжал он, - а все остальные ошибались. Ваш человек сказал нам правду, или что-то очень похожее на правду. У него неверная численность армии Джонстона, мы знаем наверняка, что она как минимум в два раза больше, чем он утверждает, но всё остальное здесь прямо в точку, точно в цель, настоящее золото! - что действительно поразило Пинкертона, так это описание Адамом бутафорских деревянных пушек.

Он дал их точное количество и расположение, и Пинкертон, осматривая пушки в те дождливые сумерки, вспомнил позабытое письмо и приказал отыскать его среди бумаг.

Таких выброшенных сообщений были сотни, большинство принадлежало перу патриотов с хорошим воображением, часть выводов была сделана после прочтения газет, а другие, вне всякого сомнения, были посланы южанами, пытающимися сбить с толку Север.

На север стекалось столько информации, что Пинкертону приходилось выбрасывать очень много сообщений, но сейчас он понял, что наткнулся на золотой самородок среди шлака.

- Ваш человек посылал еще какие-нибудь письма?

- Нет, майор.

Пинкертон откинулся в кресле, ножки которого зловеще заскрипели.

- Думаете, он готов снабжать нас информацией?

- Уверен, что да.

С шинели Джеймса на пол гостиной капала вода.

Он дрожал от холода, несмотря на небольшой камин, злобно плевавшийся искрами, но дававший обветшалой комнате немного драгоценного тепла.

Пятно на штукатурке над камином выдавало место, где когда-то висела картина, которую в спешке убрали перед прибытием армии северян, может, портрет Джеффа Дэвиса или даже Борегара, одержавшего победу при Манассасе и любимого генерала южан.

Пинкертон снова пристально вгляделся в письмо, недоумевая, почему он раньше не принял его всерьез. Он отметил, что бумага была высокого качества, явно из довоенных запасов, гораздо лучше, чем та бесцветная, волокнистая и отвратительная бумага, которую теперь производили мануфактуры Юга.

Автор использовал печатные буквы, чтобы скрыть свой почерк, но грамматика и словарный запас выдавали хорошее образование, а написанные факты - человека, находящемся в самом сердце армии мятежников.

Пинкертон знал, что совершил ошибку, проигнорировав письмо, но утешал себя тем, что немудрено потерять ценные зерна в таком хаосе.

- Напомните, каким образом ваш человек передал вам это письмо? - потребовал Пинкертон.

Джеймс уже объяснял эти обстоятельства в письме, приложенном к сообщению Адама, но эти объяснения были явно давно позабыты.

- Он дал мне его в Ричмонде, майор, когда меня обменяли на пленных северян.

- И как вы с ним связываетесь теперь?

- Он сказал, что письма можно оставлять в вестибюле церкви Святого Павла в Ричмонде. Там есть доска объявлений, крест-накрест перетянутая лентой, и если оставлять под лентой письма, адресованные почетному секретарю Общества снабжения армии Конфедерации библиями, он будет их забирать. Не думаю, что существует подобное общество, - сказал Джеймс и сделал паузу.

- И должен признаться, что не знаю, как доставить письмо в Ричмонд, - скромно добавил он.

- Ничего сложного. Мы каждый день этим занимаемся, - удовлетворенно заявил Пинкертон, а потом распахнул кожаный саквояж и вытащил оттуда походный письменный набор.

- В ближайшие недели нам понадобится помощь вашего друга, майор, - он взял лист бумаги, чернильницу и перо и толкнул всё это к другой стороне стола.

- Присаживайтесь.

- Вы хотите, чтобы я написал ему прямо сейчас, майор? - удивился Джеймс.

- Самое время, Старбак! Куй железо, пока горячо, разве не так говорят? Не мешкайте! Скажите своему другу, что его знания представляют огромную ценность, и что их оценили на самом высоком уровне федеральной армии, - Пинкертон знал, что небольшая лесть весьма помогает в обращении с тайными агентами. Он замолчал, а Джеймс придвинул к бумаге свечу и начал быстро писать привычной к этому рукой.

С расщепленного кончика пера срывались маленькие чернильные кляксы, пока он быстро царапал им по бумаге.

- Напишите что-нибудь личное, - продолжал Пинкертон, - чтобы он вас узнал.

- Я уже это сделал, - ответил Джеймс. Он выразил надежду, что Адам нашел возможность передать библию Нату.

- А теперь напишите, что будете ему обязаны, если он поможет нам с просьбой, которая будет приложена.

- Которая будет приложена? - озадаченно поинтересовался Джеймс.

- Вы не говорите мне, кто он, - отозвался Пинкертон, - а я не собираюсь вам сообщать, чего мы от него хотим.

Джеймс положил перо на край стола и нахмурился.

- Это для него рискованно?

- Рискованно? Конечно, рискованно! Идет война! Риск просто витает в воздухе! - Пинкертон бросил на Джеймса сердитый взгляд, снова поднес трубку к свече и затянулся. - Ваш человек делает это ради денег?

Джеймс просто окаменел от такого предположения.

- Он патриот, майор. И христианин.

- В таком случае награда, ожидающая его на небесах, конечно же, достаточная причина, чтобы рискнуть? - спросил Пинкертон. - Но неужели вы думаете, что я хочу его потерять? Конечно же нет! Обещаю, я не буду просить его сделать что-либо, чего я не мог бы попросить у собственного сына, можете быть в этом уверены, майор. Но позвольте мне добавить кое-что еще, - Пинкертон, словно чтобы продемонстрировать, насколько важными будут те слова, которые он собирается произнести, вытащил трубку изо рта и вытер губы.

- То, о чем я хочу попросить вашего человека, поможет нам выиграть войну. Вот насколько это важно, майор.

Джеймс покорно взялся за перо.

- Вы просто хотите, чтобы я попросил его выполнить ваше задание.

- Ну да, майор, именно этого я и хочу. А потом, будьте добры, напишите на конверте адрес, - Пинкертон откинулся назад и затянулся трубкой.

Он собирался попросить у Адама сведения об обороне мятежников на востоке Ричмонда, где простиралось болотистое и пустынное пространство, и генерал Макклелан планировал со дня на день выступить в неожиданную атаку на столицу мятежников.

Теперешнее медленное продвижение к руинам Манассаса было предпринято лишь для того, чтобы вынудить армию Конфедератов встать с северной стороны от Ричмонда, а в это время Макклелан тайно готовил самый огромный флот в истории к настоящей атаке на восточный фланг противника.

Ричмонд к маю, мир к июлю, говорил себе Пинкертон, а награда за эту победу на всю оставшуюся жизнь.

Он взял письмо и конверт из рук Джеймса. Конверт был сделан из комковатой коричневой бумаги, которую один из агентов Пинкертона привез после своего тайного посещения Конфедерации, и Джеймс адресовал его почетному секретарю общества снабжения армии Конфедерации библиями, церковь Святого Павла, Грейс-стрит, Ричмонд.

Пинкертон нашел одну из плохоньких зеленых пятицентовых марок с худым лицом Джеффа Дэвиса и прикоеил ее к конверту.

- Этот осведомитель, полагаю, доверяет только вам? - спросил Пинкертон.

- Именно так, - подтвердил Джеймс.

Пинкертон кивнул. Если этот необычный шпион доверяет только Джеймсу, то Пинкертону нужно было быть уверенным, что тот всегда будет под рукой.

- А до войны, майор, - поинтересовался он, - у вас было какое-то занятие?

- Профессия, - твердо поправил Джеймс. - Я был адвокатом в Бостоне.

- Адвокатом, вот как? - Пинкертон встал и подошел поближе к слабому огню камина.

- Моя дорогая матушка желала, чтобы я стал адвокатом, в Шотландии их называют стряпчими, но увы, у нас не было денег на обучение. Но мне нравится думать, что я стал бы хорошим адвокатом, если бы мне предоставилась такая возможность.