Поэтому совершенно бесполезно искать в исторических документах доказательство того, что граф Сен-Жермен достиг того или иного уровня духовного развития или был посланцем духовного центра. Самое лучшее доказательство этому — легенда, однако можно поискать среди текстов, фактов и приписанных ему действий те, что сочетаются с подобными качествами.

Прежде всего, нельзя не остановиться на последнем стихе четверостишия, находящегося под единственным известным портретом графа Сен-Жермена, и по поводу которого так возмущался доктор Бистер: "Если не сам бог, то могущественный бог его вдохновляет". Отметим, что "бог" здесь с маленькой буквы, значит, вероятно, речь идет не о "Боге" христианской теологии, а о "божестве" политеистской традиции, то есть об "ангеле". Достаточно иметь элементарные понятия о теории "множественных состояний существа"⁹⁵², чтобы знать, что существо, находящееся в настоящее время на человеческой стадии может уже в этой жизни проявить ангельские состояния. В этом ничего богохульного нет… Запомним, что современники графа Сен-Жермена были уверены, что он достиг высокого уровня духовного развития.

Много забавных деталей мы находим в речи, которую по недоброжелательному замыслу де Люше граф Сен-Жермен держал перед князем Гессенским. Дело в том, что речь противоречит самой цели памфлетиста, поскольку содержит явные намеки на оккультные знания. Именно поэтому мы думаем, что де Люше ее не придумал. Вернемся к этой речи и подчеркнем смысл, который следует придать самым важным местам.

"Я ищу [подходящего] человека, из которого я бы мог сделать избранный сосуд и заполнить его небесной росой [распространенный символ духовного влияния, часто употребляв-мый герметистами и розенкрейцерскими авторами], которую я собрал в обетованной земле [символ райского состояния и высшего духовного центра, отождествляемого с Обетованной землей]. Он не должен знать ничего [с мирской точки зрения] и быть способен ко всему [то есть представить все качества адепта, "исходного сырья" гермегисгов]. Другие [мирского характера] познания заняли бы в его памяти моею тех, [традиционных, посвященческих], которые я собираюсь в него вложить. Свет и тьма, чистое и нечистое, Бог и человек не сочетаются. Я знаю Вас мало [как индивидуума], но много знаю о Вас от тех [членов духовного центра, который откомандировал графа Сен-Жермена и который имеет средства определить потенциальных посвящаемых], которых Вы не знаете, но можете когда-нибудь узнать [если Вы достигнете духовного состояния, дающего возможность вступить в контакт с центром посвящения]. Небо вложило в Вас зародыш всех добродетелей. Разрешите мне их развить [посредством подходящей технологии]. Станьте небесным вместилищем, куда стекутся сверхъестественные истины…"

Опубликованный Мерсье и цитируемый нами выше "философский сонет" также очень показателен. В первых двух четверостишиях лишь подтверждены философские познания графа, первый стих первого трехстишия: "Ничего не было, Бог захотел, ничто стало нечто" можно проинтерпретировать как сокращенный вариант сотворения мира ex nihilo (из ничего). Зато последний стих этого же трехстишия: "Ничто хранило равновесие и служило опорой" может иметь лишь один смысл, и он очень близок дальневосточным доктринам: "Ничто" здесь не "пустота", a Wu Wei таоистов, Непроявленное, принцип проявления. Согласимся, что такие воззрения не были обычными во дворе Людовика XV!

Удивителен также и последний стих сонета: "Я умер, я обожал, я больше ничего не знал", в котором смерть наступает раньше, чем поклонение. Логический смысл стих приобретает лишь, если речь идет о мистической смерти при инициации, а само посвящение выражается в обожании (бхакти индусов, махабба мусульманских посвященных). Конечное же незнание есть растворение всякого определенного знания в Высшем синтетическом и изначальном знании.

Наконец, даже странная история служанки, ставшей вновь девочкой благодаря эликсиру графа Сен-Жермена, может оказаться грубым искажением традиционной доктрины о возврате к состоянию "детства" — символу "изначального состояния", которую граф Сен-Жермен мог однажды излагать какому-то несведущему слушателю⁹⁵³. Известны другие случаи подобных искажений традиционных доктрин, ставших известными миру⁹⁵⁴.

Остается уточнить: к какой традиции, к какой организации относится граф Сен-Жермен. Нам известно, что граф официально признал, что носит не свое имя. Его имя, а также имя Космополита или Филалета⁹⁵⁵ — не фамилии, а имя посвящения, имя должности. Его графский титул, так же как и титул Калиостро, относится, наверное, не к его рождению, а к его оккультным способностям⁹⁵⁶. В самом деле, имя, под которым он главным образом был известен, означает всего лишь "Товарищ (лат. cornes) Священного Братства". О каком же братстве идет речь?⁹⁵⁷

Среди современников графа Этейя приводит самое большое количество странных сообщений о Сен-Жермене, даже если он не всегда ясно понимал, о чем писал. Этейя говорит о двух известных под этим именем людях, и похоже, что тог, кого он знает — не тог, о котором мы рассказываем. Например, для Этейи, только лишь "его" Сен-Жермен — настоящий "алхимик" и "каббалист". Похоже, ему невдомек, что раз имя Сен-Жермена — название функции, она могла быть выполнена последовательно или даже одновременно несколькими людьми⁹⁵⁸.

Поскольку здесь нас интересует больше функция, нежели индивидуальность, запомним, что Этейя утверждал, будто Сен-Жермен является "единственным настоящим автором Филалета"⁹⁵⁹. Выше же мы видели, что Филалет — один из тех персонажей, о которых утверждают, что они Землю не покинули. Поэтому кажется, что герметическая функция, которая одно время проявилась под названием "Филалет" ("друга правды") проявилась затем под названием "граф Сен-Жермен"⁹⁶⁰.

В другом месте Этейя называет своего учителя "принятым в розенкрейцеры" и приводит существенное уточнение о том, что ему скоро 325 лет. За 325 лет до того, в 1784 г., в котором пишет Этейя, в 1459 г. произошла "химическая свадьба" Христиана Розенкрейца, легендарного основателя розенкрейцеров⁹⁶¹. В том же, 1459 г. была издана первая оперативная конституция масонского ордена⁹⁶². Возможно, поэтому Сен-Жермен себя называл "старейшим из всех масонов".

Еще одно странное совпадение: Грэффер приписывает графу Сен-Жермену желание исчезнуть из Европы и отправиться в Гималаи. О Николя Фламеле, о розенкрейцерах же было сказано, что они отправились в Индию, и Кунрат утверждает, что "верные восприемники мудрости эмигрировали за Каспийские горы…"⁹⁶³

Что до "возвращения" графа Сен-Жермена, мы не станем дискутировать с теософами, утверждающими, что в этом человеке, отождествляемом с их "учителем" R… можно узнать одного из основателей своего движения. В книге "Теософизм" Рене Генон достаточно ясно доказал, что вместо того чтобы передать миру оккультное учение, Теосовское общество всего лишь распространяет грубую подделку под индусские доктрины и карикатуру на эзотерическое христианство. Теософы использовали в своих корыстных целях уже готовую легенду. Дата — 1875 г., данная для "возвращения" графа Сен-Жермена, примерно соответствует возрождению влияния традиции на Западе, однако Теосовское общество является скорее препятствием этому явлению, нежели его источником⁹⁶⁴.

Можно с уверенностью сказать лишь о том, что до конца цикла произойдет то, что иногда называют "новым появлением

Мудрецов", новое проявление традиционных функций, которые сейчас в оккультации, и что до решения судеб человечества вновь появятся Енох, Илия, Тайный Имам, святой Иоанн, Гессар. а также Артур, Мерлин, "Уснувший Император" и, если наши предположения верны, та сущность, которая была проявлена под именем графа Сен-Жермена.