– Шрам, не пори горячку. Если ты прав – мы все умрем при заходе на посадку в "Толмачево"! Ему не составит труда уронить наш самолет. Но я уверен, тут что-то другое.

– Почему уверен?

– Интуиция. Шестое чувство, если хочешь. А еще – у меня сыну примерно столько же лет, сколько Диме. Сколько ему, кстати? На вид – меньше тридцати.

– Юра! – позвал Шрам. – Давай к нам! Ты нужен.

Некрасов не говоря ни слова сел в кресло напротив Шрама и Крайнова, поставив свой ноутбук на расположенный между четырьмя креслами столик. Контраст между невысоким и худым референтом, не расстающимся с ноутбуком, и двумя его собеседниками, выходцами из ВДВ, был разительным. Сила Некрасова была не в мускулах и не в умении стрелять без промаха, но она была. Слабые люди в окружение Шрама не попадали.

Юра обладал невероятным талантом связывать, находить и организовывать. У него были выходы на сотни нужных людей, а если контакта с нужным человеком не было – обязательно находился кто-то, через кого этот контакт можно было получить. Юра был дотошен, внимателен к мелочам, и мог найти что угодно и кого угодно!

Потому-то Шрам и называл этих двоих "своей правой рукой". Некрасов мог найти, а Крайнов – разобраться.

– Рассказывай! Что у тебя на Диму?

– Во-первых, Шрам, я не понимаю, как ты мог работать с этим человеком два года и не иметь не только рычагов воздействия на него, но даже и адекватного досье. Уж прости, но это не твой стиль, насколько я знаю.

– Юра, ты Диму видел?

– Видел.

– Что он может – видел?

– Да.

– Ну и подумай сам, какие рычаги могут быть у такого человека? Я спугнуть его боялся. Он же – золотая жила! С ним осторожно надо было, тактично. К тому же, я два года назад просил тебя осторожно его прощупать.

– И я прощупал. Осторожно. Слежку за ним не организовывал, с родными его не говорил.

– Что про родных известно?

– Надежда Власова, в девичестве – Попова, 57 лет, учитель русского языка, школа №207. Анатолий Власов, 59 лет, дворник в ЖЭУ-6. Проживают: улица Гребенщикова… квартира общей площадью 102 квадратных метра. Дом сдан в 2011-м году.

– Неплохо для семьи дворника и учительницы! – прокомментировал Крайнов.

– Семья в списке неблагополучных не числится. Сын – Дмитрий Власов, 26 лет. Живет с родителями. Признан негодным к службе в армии по состоянию здоровья. Инвалид третьей группы….

– Что-то не замечал я за ним инвалидности! – сказал Шрам. – Руки, ноги, голова – все на месте. Парень крепкий, здоровый.

– Третья группа – самая слабая. Выраженный прогрессирующий сколиоз – инвалидность. Сильная миопия, например, минус семь – инвалидность. Ну, при наличии каких-нибудь отягчающих обстоятельств. Например, миопия, плюс возможность эпилептических припадков. В общем, я не врач, но третья группа – это весьма поверхностная инвалидность. В глаза не бросающаяся.

– Ладно, не важно. Что еще?

– Образование – оператор станков с программным управлением. Заканчивал училище. Позор для мамы, наверное… Данных о месте работы – нет. В поле зрения правоохранительных органов – не попадал.

– Еще родственники?

– Только дальние. В Новосибирске у него никого.

– С кем встречается, с кем спит? – спросил Крайнов.

– Нет данных. Я же сказал, глубокую проверку я не делал. Ты, я думаю, тоже.

– Копайте! – велел Шрам. – Ищите его по всем каналам. С кем спит, где официально работал последние два года, где работал не официально? Куда тратил заработанные у меня деньги? Квартиры, где он мог залечь? Поддельные документы – может он уже и не Дима Власов вовсе?

– А может он и никогда не был Димой Власовым? – вставил Крайнов. – Может он только для нас – Дима?

– Проверьте и это. Я по прилету встречаюсь с Колей Горбуновым. Через него Дима вышел на меня, так может он мне что-то и прояснит. Кто у нас есть в Новосибирске, кроме Горбунова?

– Несколько подкормленных таможенников, – ответил Некрасов, – но они нам вряд ли помогут. Несколько человек в полиции. Не высокие чины, и на большие акции не подпишутся, но как информаторы – надежные. В аэропорту есть люди – я с ними уже связался. Если Дима покинет город – мы об этом узнаем.

– А если он сделает это на поезде?

– Я постараюсь установить связь с автовокзалами и РЖД. Но если он настроен скрываться… Сам понимаешь.

– Понимаю. С теми деньгами, которыми он располагает, для него не составит труда выбраться из города тайно. Хоть на попутках! В принципе он может даже в Казахстане или Монголии осесть. Но это при условии, что он от чего-то или кого-то прячется, а мы эту гипотезу не рассматриваем, верно?

– Верно! – согласился Крайнов. – Если бы ему кто-то угрожал – он бы попросил у тебя помощи. Хотя… Кто может угрожать телекинетику? И чем? Кстати, вот главный вопрос: когда мы его найдем, а мы его обязательно найдем, чем надавить на него? Угрозами на такой заказ его не подпишешь. Только уговорами!

– Значит, нужно ему что-то посулить! – отрезал Шрам. – Все, ребята! Копайте! Каждый – по своим каналам. У нас еще час до посадки. Когда мы коснемся земли – мы должны знать хотя бы куда ехать, откуда начинать поиски.

Несмотря на уверенность Крайнова в том, что Дима не переметнулся к конкурентам, а отказался от работы по каким-то субъективным причинам, когда самолет стал заходить на посадку – не по себе было всем, в том числе и самому Стасу. Но "Аэробус" лишь мягко коснулся земли и покатился к терминалу внутренних рейсов, а не грохнулся на бетон всем своим весом из-за того, что какой-то элемент механизации крыла вдруг неожиданно решил продолжить полет отдельно от самолета. Шрам вздохнул с облегчением, но в то же время чувствуя какую-то неудовлетворенность. Он привык просчитывать наперед все ходы. И свои, и противника, и союзников. Если бы Диму кто-то нанял для устранения самого Шрама – это было бы понятно и логично. Это было бы правильно! И лучшего момента для устранения, чем внезапная катастрофа зафрахтованного бизнес-джета было не сыскать. Для специалиста по несчастным случаям такая ситуация, как прилет Шрама в Новосибирск, была наиболее выгодной – достаточно просто встать неподалеку от аэропорта, посмотреть в небо и…

Но самолет сел. Значит, что? Значит, следовало признать возможной гипотезу Крайнова о субъективных причинах отказа. А все, что субъективно – это не логично. А все, что не логично – не поддается просчету и анализу. Шрам не имел дел с нелогичными людьми. В мире большого бизнеса решения принимались на основе анализа и логики, а не на основе чувств и эмоций. "Я не выспался, поэтому я отказываюсь от поставки оружия в Афганистан!" Или "Сегодня утром кошка поцарапала мне руку, когда я ее гладил, поэтому я не возьмусь за заказ, который мог бы мне обеспечить безбедное существование на пять лет вперед!" Бред! В мире Шрама такого быть не могло.

У терминала Шрама уже ждали две машины и микроавтобус – Юра как всегда оперативно обо всем договорился. На одном "Мерседесе" уехал Шрам с двумя СБшниками в качестве телохранителей – он торопился на встречу с Горбуновым. Крайнов на второй машине направлялся к своим людям в МВД. Стас не хотел отпускать босса – в чужом городе и без надежной охраны в лице своей правой руки, но время поджимало, поэтому команда Шрама разъезжалась в разные стороны, да и двое подобранных лично Стасом парней были не самой плохой охраной. На микроавтобусе с четырьмя оставшимися телохранителями укатил в гостиницу Некрасов, которому для работы требовался только стол, да скоростной Интернет, а не личные встречи.

Новосибирск встретил столичных гостей ночной прохладой и зверскими комарами, которые серым облаком повисли прямо у трапа, то ли реагируя на тепло двигателей, то ли зная, что прибывший самолет – это всегда свежая пища – новые люди. Из Москвы Шрам вылетел в 16 часов. С учетом четырех часов полета и разницы во времени – в Новосибирске было уже 23 часа. Ночь! В этом были минусы – не до всех государственных учреждений, в которых можно было найти информацию о Диме Власове, можно было достучаться ночью пятницы. Но были и плюсы – свободные дороги. До дома Горбунова, согласившегося принять гостя из столицы прямо у себя в квартире, Шрам домчался минут за тридцать.